Гроза над Италией - [13]

— Порох и мелкая картечь внутри — это я понимаю, ты рассказывал, — призадумалась Моранца, глядя на бомбу с частично отсутствующей оболочкой, что показывала внутреннее строение. — А вот эта деревяшка, внутри пустая, она замедлит взрыв, да? Но как?

— Проще простого. Набиваем поплотнее пороховой мякотью и обрезаем на нужную длину, которая опытным путём устанавливается. Поджиг произойдёт во время выстрела. Пороховая мякоть воспламенится и к тому моменту, когда огонь дойдёт до конца и соприкоснётся с основным зарядом… Бум! И бомба разорвётся посреди вражеского строя, нанося множество ран тем, кто на свою беду оказался рядом. Ещё один вид бомбы — зажигательная, она исключительно для пальбы по городским постройкам или по кораблям. Внутри две части — порох и зажигательная смесь. Взорвётся гораздо слабее, но подожжёт находящееся вокруг. Теперь поняла?

— Конечно. А испытать?

— Успеем. Можно в ближайшие дни, перед отъездом во Флоренцию, за городом. И чтобы вокруг никого, помимо тех, кому можно верить. Пусть новые снаряды для пушек окажутся крайне неприятным подарком для врагов.

— Врагов вокруг много.

— Значит надо постараться, чтобы подарков на всех хватило, — оскалился я. — К тому же есть у меня и ещё мысли на тему того, как в дальнейшем улучшить бомбы. Потом, не сейчас.

Это я, если что, про шрапнель. Хотя как именно сделать так, чтобы взрыв происходил в воздухе… тут высокая точность нужна, а не абы какая. В общем, думать буду, долго и усердно. Не теперь, потом. Пока же так, чтобы и главный мой алхимик не расслаблялся, и Бьянке полезно в восторженном состоянии пребывать. Аж посмотреть приятно. Ещё больше, чем обычно.

Глава 2

Флоренция, конец февраля 1493 года

Зачастил я во Флоренцию, зачастил! А куда денешься, если она стала чуть ли не краеугольным камнем во внешней политике Рима. Основная ставка сделана на род Медичи, не доброты душевной ради, а исключительно собственной выгоды для. Относительно слабая Флоренция, сама по себе не способная на активную внешнюю политику, но служащая заслоном для Рима с севера — тот результат, который требуется получить.

Именно для его достижения я и выдвинулся из Рима в сопровождении шести сотен войска, находящегося под знаменем Борджиа и номинально возглавляемого Мигелем де Корелья. Ага, он таки да успел вернуться из Милана — сманив немалое количество специалистов и заключив договора по поставке большого числа нужных Риму ресурсов — и тем самым избавил меня от необходимости выбора между Сальваторе Эспинозой и ещё парочкой перешедших на постоянную службу семье Борджиа кондотьеров. Нет уж, Эспиноза пусть в Риме остаётся, контролирует тамошнюю непростую обстановку. Здесь же, во Флоренции, Мигель куда полезнее, несмотря на свою юность и некоторое свойственное ему разгильдяйство. Почему так? Он понимает мои планы полностью, не нужно объяснять дважды. Плюс ко всему, «друг детства» даже не попытается перехватывать поводья. Мой собственный возраст, сутана кардинала… он уже полностью научился отметать сии факторы в сторону. Он, Винченцо Раталли с его помощниками-лейтенантами тоже. Увы, последние пока ещё занимались наиболее важным делом — формировали и отправляли в Папскую область новые и новые партии выкупленных у османов рабов. Тех самых, которые в скором времени станут основным кадровым составом папской армии. Нет, не так. Армии Борджиа, потому что как мне, так и самому Александру VI нужна была преданность личная, а не тому, кто носит тиару понтифика.

Зачем вообще понадобился шестисотенный отряд со мной во главе? Демонстрация силы противникам Пьеро де Медичи и напоминание о том, что в случае чего из Рима могут выдвинуться и новые отряды, которые охотно помогут верным роду Медичи войскам придавить любое сопротивление. Масштабных боёв, конечно, не ожидалось, но вот отдельные операции по устранению фанатиков Савонаролы и особо рьяных сторонников республики… Уверен, что без этого точно не обойдётся. Слишком много Медичи успели нажить противников, а то и откровенных врагов среди флорентийской знати. Далеко не все смогут смириться с тем, что их давние конкуренты сделают последний шаг, закрепив свою власть над Флоренцией с помощью короны великих герцогов Флорентийских. Той самой, которую я и вёз. Не саму корону, а полнейшее одобрение Папы Римского Александра VI намерения Пьеро де Медичи возложить на себя сие украшение.

— Флоренция, Флоренция… — ворчал Мигель, едущий чуть справа от меня. — Скоро я эти места не хуже Пизы и Рима выучу. Только и делаем, что туда-сюда ездим.

— А ты не ворчи, — отозвалась Моранца, пытающаяся вразумить малость забрыкавшегося коня андалузской породы. — Первый раз я был никем, простым наёмником, а Чезаре лишь епископом Памплоны. Во второй он стал сыном не вице-канцлера, а понтифика, приехавшим с важными поручениями. Теперь кардинал, везущий правителю Флоренции право короноваться. Ты и вовсе командир не такого пока большого, но войска.

— Я же не жалуюсь. Разнообразия хочется, новизны!

— Это новых флорентийских шлюх что ли?

Заслышав последние слова Моранцы, едущие в пределах слышимости солдаты откровенно заржали. Что поделать, кобелизм Корельи был ни разу не тайной. Сами же солдаты кондотт, как люди не чуждые прекрасного, это вполне понимали и разделяли.