Грот Дайомы - [43]

– Ты, слизняк! Где тут торгуют лошадьми?

– Что? – Мальчишка попытался вырваться, но с таким же успехом он мог приподнять любую из каменных маячных башен.

– Где торгуют лошадьми? – тихо и внятно произнес серокожий. – Говори, или я сломаю тебе ключицу.

В темных глазах великана вспыхнули огоньки, и оборванец на миг онемел от ужаса. Что там ключица! Это чудище могло одним движением свернуть ему шею!

– Т-там, го-господин… – пробормотал растерянный мальчишка, тыкая куда-то в сторону причалов и теснившихся рядом с ними кораблей.

– Не там. Там море, – покачал головой серокожий, – а мне нужен рынок, где продают лошадей. Пошли, покажешь!

И он зашагал по площади, таща за собой мальчишку.

ГЛАВА 7 ЗАМОК И ЛЕС

Пятеро обитали в мире, и одним из них прошлое казалось глубоким ущельем, наполненным клубящимся туманом воспоминаний, другим же – мелким рвом, в котором видны и памятны каждый камешек, каждая травинка. Но прошлое не было ни ущельем, ни рвом; оно скорее походило на пропасть без дна, протянувшуюся в глубь времен. И перед этой бездной все пятеро были воистину равны.

Прошлое…

Мысли о Ксальтотуне, ахеронском жреце, протянули ниточку в глубину веков, в пропасть тысячелетий. Забыв о своем нынешнем Избраннике, не отвечая на его призывы, Аррак вспоминал. Для Духа Изменчивости эти воспоминания заняли лишь один миг, вместивший сто, тысячу или миллион эонов; для человека же, взывавшего к силе древнего демона, время измерялось иначе – для него минули дни, полные тревожной неуверенности.

Аррак вспоминал.

Когда Он появился в этом мире? Возможно, десять или двадцать тысячелетий назад; возможно, еще раньше. Во всяком случае, допотопная эпоха мнилась Ему не вчерашним днем; события тех времен уже были подернуты мглой забвения – кроме самых последних, случившихся перед Великой Катастрофой. Он помнил, что Гирканский материк выглядел тогда иначе – и иначе назывались страны и племена, распространившиеся и расселившиеся в его пределах. Но и тогда люди занимались пустяками – строили и рушили города, затевали войны и молились в храмах своим богам, взывая к их милосердию и испрашивая богатство, власть и победу над противником. Уже тогда Он смирился с этими проявлениями человеческой глупости и даже начал находить в них удовольствие, ибо, пребывая в человеческих телах, не имел других развлечений, кроме демонстрации своей власти. А она сводилась все к тому же – к войнам и победам, к строительству и разрушению. Правда, Он предпочитал не строить, а разрушать: так было веселее.

На бескрайних равнинах Гирканского материка одна война сменяла другую. Валузия сражалась с Комморией, армии Верулии шли походом на Грондар, солдаты Туле жгли посевы на землях Камелии… Потом пришли атланты, приплыли с Западных Островов челны пиктов, надвинулись с востока потомки лемуров, и все началось с начала. Пылали города, рушились стены и башни, шли друг на друга шеренги воинов – с каменными топорами или с медными мечами, с клинками из стали либо бронзы; развевались знамена, мчались колесницы, с гулким грохотом стучали тараны, сокрушая ворота крепостей…

Он славно повеселился в те времена! Великая Катастрофа грянула над миром, словно гигантский молот над наковальней. Он ликовал; Он думал, что этот жалкий мирок погибнет, и тогда кончится срок Его заточения. Он был выслан сюда из Предвечных Просторов и заключен в людскую плоть – но если б плоти этой вдруг не стало вовсе? Если б сгинула она в кипящих водах, в реках огненной лавы, в огне и дыме – сгинула вся, до последнего человека? Куда бы Он делся? Возможно, погиб бы вместе с этим ничтожным миром; возможно, обрел бы свободу. И то, и другое было бы приятным разнообразием, хотя Он отнюдь не жаждал развоплощения и с большей радостью вернулся бы к огням Градов Небесных, в обитель Древних Богов и Древних Духов. Но этому не суждено было свершиться!

Земля устояла. Где-то горы опустились в океан, где-то новые хребты поднялись над равнинами; одни моря исчезли, возникли другие, столь же обширные; люди приуменьшились числом, но все же их вполне хватало. Рухнули древние допотопные державы, на их место пришли варвары – те же пикты да одичавшие атланты, и еще другие, звавшиеся хайборийцами; за ними надвинулись с севера рыжеволосые люди, потомки огромных шерстистых полярных обезьян, а с востока хлынули орды смуглых узкоглазых всадников-туранцев. Вознесся и пал Ахерон; на берегах сумрачного Стикса возникла Стигия, страна Великого Змея; за ней, в джунглях юга, бурлили неведомые чернокожие народы, дикие и кровожадные, как помесь леопарда с крокодилом.

Но не им, и не чародеям Стигии, и не рыжим ванам и асам, и не пришельцам с востока покорился мир: его захватили хайборийцы. На время, всего лишь на время, размышлял Дух Изменчивости; хоть мир земной и невелик, но бесконечно прошлое и бесконечно будущее, и никому не дано жить и править вечно – кроме, разумеется, Древних Богов. Так что эпоха хайборийцев завершится и придут другие; придут не без Его, Аррака, помощи – к примеру, Эйрим со своими рыжими ванами, потомками полярных обезьян…

Тут думы Его прервались, и мысль обратилась к Избраннику, взывавшему о помощи. Пожалуй, решил Он, надо уделить крупицу внимания и Гор-Небсехту, пока тот окончательно не спятил.