Грот афалины - [62]

— Врет он. Это вор!

— Ага. У моего мужа бумажник вытащил!

— Перечислите, что было в бумажнике, — обратился к толстяку полицейский.

Тот назвал сумму. «Но их может уже и не быть!» — добавил он, спохватившись. Назвал документы, которые были в бумажнике, на чье имя выписаны. «Их тоже может не быть, мог выкинуть где-нибудь!» — Пока толстяк говорил это, женщина протянула руку к Пуолу, вцепилась в волосы: «Ворюга! Мафиози!» Полицейскому, стоявшему позади Пуола, пришлось уже защищать его, разнимать пальцы женщины: «Мада-а-ам! Мадам!» Толстогубый полицейский между тем потрошил бумажник, раскладывая на столе то, что было в нем. Толстяк вскрикивал: «Паспорт цел! И водительские права!.. И билеты на самолет… И страховой полис! И чековая книжка!» Он протягивал руки к тому, что раскладывалось, но сразу отдергивал, будто обжигался или боялся оставить отпечатки пальцев, и все вытирал мокрый лоб и залысину большим клетчатым платком:

— Ну вот… И черт с ним! Отпустите! — говорил по лицейскому.

— Не отпускайте! — почти визжала женщина. — Это одна шайка! Они заодно! — показала она на Раджа.

— Пройдемте, господа, в полицейский участок. И вы тоже с нами! — приказал Раджу первый полицейский.

Радж встал, прикидывая, сколько стоит сделанный им заказ, вынул деньги. Полицейский поспешно собрал со стола все, что разложил на нем. И тут от окна послышался звонкий мальчишеский голос:

— Не трогайте Раджа! Радж ни в чем не виноват! — Янг прыгнул с подоконника, подбежал к столу.

— Ты?! — опешил Радж.

— Дядечки, он не виноват! — затормошил Янг полицейских за рукава. — Пуола берите! Он — гад!

Вокруг уже собралась толпа. Нервничал, суетясь, администратор, порываясь что-то сказать.

Пуол затравленно озирался, втянув голову в плечи:

— Сам ты гаденыш!.. Попомнишь еще меня!..

— Янг, ты уходи! Без тебя разберутся… В дельфинарии меня будешь искать… Уходи! — Радж успел обнять Янга и оттолкнуть от стола.

Толстогубый полицейский, однако, рассудил иначе.

— Мальчик, и ты с нами пойдешь. До выяснения всех обстоятельств.

— Правильно! — лезла под руки полицейским толстуха. — Всех! Под корень! Выпустите, а они нас укокошат!

Пока выходили, Радж успокаивал Янга, поглаживая по плечам. Когда пытался что-нибудь сказать, толстогубый приказывал молчать.

Вслед им гремела веселая музыка.

Глава третья

1

Никто не ожидал, что поднимется ураган, потому что время зимних циклонов и беспрестанных штормов окончилось в ноябре.

Янг, выпущенный из полицейского участка, шел к отелю, а листья пальм тревожно шелестели, по улицам носился вихрь. Почти не было слышно ночных птиц и цикад. Дышать было трудно, воздух стал таким густым, что его, казалось, можно было щупать пальцами. Шпиль на башне одного дома голубовато светился. В промежутках между домами на горизонте беспрерывно вспыхивали зарницы.

И все-таки, несмотря на удушливую атмосферу и все переживания, Янг успел заснуть. Рядом с его диваном в гостиной номера синьоры Терезы лежал Тото. Собачка долго беспокоилась, и Янг поглаживал ее да так и заснул, свесив руку на собачьи космы. Проснулся он от сильного удара грома, даже закрытые глаза слепили молнии. Тото повизгивал и лизал его руку. Сквозь вой и рев ветра, звон стекол в окнах, шум и плеск ливня слышны были рокот водяных валов на пляже, пушечные удары волн в районе пристани, треск деревьев в посадках.

— Мадонна миа, матер деи… — громко молилась в спальне донна Тереза. — Янг, мальчик мой, ты тут? — выкрикивала она меж словами молитвы.

— Тут, тут, — откликнулся Янг.

— Иди ко мне, а то я боюсь.

«Вот еще не хватало! Навязалась на мою голову…» — Янг нехотя пошел в спальню.

— Включи свет!

Янг щелкнул выключателем — свет не загорелся. Вернулся в гостиную и там щелкнул. Нет! То ли испортилось что-то, то ли подстанция отключила ток.

— Не горит, — снова вошел, стал у дверей Янг.

— Боже, боже… Не иначе, конец света. И часто у вас такой ужас?

— Часто.

— Ляг со мною, а?

Хорошо, что не горел свет. Но и при вспышках молнии Тереза, если бы не закрывала от страха глаза, могла бы увидеть, как покраснел Янг.

— Не-а! — крутнул головой. — Может, Тото к вам положить?

— Положи!

Янг отступил еще на шаг, лег на пластиковый пол — он казался холодным.

— Ты тут, Янг?! — испуганно воскликнула синьора.

— Тут, не бойтесь.

Порывы ветра не слабели, в окне спальни гудело и свистело, даже стонало, в стекла то хлестали потоки воды, то барабанили крупные капли. На пляже в рифах ревели водяные валы. Но молнии и грома, казалось, стало меньше, гроза откатилась дальше, куда-то под Биргус.

Задремывал Янг еще раза два или три, и снилось ему что-то страшное. На рассвете заснул крепко, но его разбудил Тото: начал скулить, лизать руки, проситься на улицу. Синьора Тереза спала как убитая.

— Ну, пойдем, пойдем… — неохотно встал Янг, открыл дверь.

В коридоре под стеклянными крышками горели на потолке необычные, из трубок, лампы, светили голубоватым светом. Возле каждой двери стояла, как на параде, обувь — по нескольку пар. Все туфли сверкали и были повернуты носками к стене. В номерах спали или не спали, а невидимый чистильщик делал свое дело всю ночь.

На улице было свежо, дышалось легко. Асфальт около «Морской лилии» был весь ноздреватым: курортницы изрешетили его острыми каблуками. Большие лужи повсюду курились, будто кто-то налил на асфальт кипятка. Мириады солнц вспыхивали на листьях деревьев, густые аллеи были затянуты туманом. У дворников было забот — хоть отбавляй: стягивали в кучи ветви, сгребали обломанные сучья, сбитую листву, грузили все в тачки.