Гроши счастья - [31]

Вскрикивая почти на каждом внушительном ухабе и надеясь, что кости, хотя бы некоторые, останутся целыми, она пыталась максимально сгруппироваться, спрятав голову между колен.

Внезапно земля под ней исчезла, и Анна упала, впечатавшись во что-то мягкое. Мох спас ее от головоломного в прямом смысле слова падения.

С трудом разогнувшись, Анна попыталась встать. Жутко ныла ключица, отдававшая тупой болью при каждом шаге. Анна, прихрамывая и охая, с негнущейся спиной, хватаясь за стены, наощупь двинулась вглубь пещеры. Скоро она сбила пальцы ног о камни и разодрала в кровь руки.

Впереди постепенно начинало светлеть. Анна прибавила шагу. Оступаясь, она выбрела из узкой и извилистой пещеры в другую, побольше. Слабый свет, к которому через некоторое время привыкли глаза, проходил через небольшую расщелину сбоку и позволял разглядеть внутренность пещеры. Ее стены и пол с потолком были ровно отшлифованы, может, самой природой, а может, и живыми существами. Стены покрывали витиеватые узоры, похожие на древние наскальные рисунки Альтамиры. В пещере было сухо, чисто и почти пусто. Только у одной из стен, как в приключенческих фильмах, стоял небольшой деревянный кованый сундук. Он был слегка приоткрыт.

- Ага, а там сокровища лежат, как же. Знаю я такие штуки. Читала романы про приключения,- сказала вслух Анна и ее охрипший голос эхом отразился от сводов. Она уселась, вернее, рухнула на пол у входа в пещеру. - Нужны мне ваши сокровища, как корове седло. Даже открывать не буду. Кстати, где-то недалеко положено быть скелету. “Йо-хо-хо и бутылка рому”. А вот от рома я бы сейчас не отказалась…- мечтательно добавила она, легла на пол и закрыла глаза.

В последние мгновения перед тем, как заснуть, она мысленно отметила, что пол теплый, вероятно, потому, что где-то рядом был вулкан, а значит, переохлаждение ей не грозит. Уже засыпая, она вспомнила историю, которую им рассказывала в школе учительница биологии: про мальчика, которого зачем-то на празднике покрасили золотой краской и оставили лежать на холодном полу, а к утру он умер… Жалость к мальчику была последним чувством, испытанным ею, перед тем как провалиться в сон.

Неизвестно, сколько она проспала. Несколько раз она хотела окончательно проснуться и заставить себя встать, но давала себе отбой и снова погружалась в дремоту. Встать для нее означало предпринимать какие-то активные действия по собственному спасению, а сил на это, казалось, нет. Причем не столько физических, ведь чувствовала она себя на удивление неплохо, сколько моральных. “Опять какая-нибудь беготня…,- думала она в полусне.- Надоело всё. Проснусь и опять на работу. А тут такой сон интересный снится…”.

Но, в конце концов, ее организм стал посылать явственные сигналы, что он выспался и готов приступить к активной части жизненной программы. Со вздохом она открыла глаза и села. В пещере опять было относительно светло. “Это я всю ночь проспала или здесь солнце вообще не заходит?..” - спросила себя Анна, встала, потянулась и отправилась к выходу из пещеры. Пройдя через узкий “коридор”, как она назвала его про себя, по которому она так мучительно пробиралась сюда, и который оказался не таким уж и длинным, она через несколько минут выбралась на окруженную скалами и усеянную камнями площадку. Сюда она и свалилась сверху.

Ссадины на руках, к счастью, уже почти не болели. “Видимо, здесь все быстрее заживает. Воздух, что ли, какой-то особенный. Главное, чтобы не как на острове дураков. А то превращусь я в бараниху. Или как называется баран женского пола, в овцу, вот”,- подумала Аня. Оглядевшись вокруг, она увидела узкую расщелину в скалах. Ей удалось, хотя и с трудом, протиснуться в нее. Перед ней были джунгли.

- Ух ты! - не могла удержаться от восклицания Аня.

Всё вокруг, казалось, было пропитано жарой и влагой. Особенно явственно это ощущалось после сухого воздуха пещеры. Деревья были высокими, с них свисали лианы, похожие на длинные узкие щупальца гигантских животных; они еле заметно шевелились, наверное, от ветра. Анне были знакомы по картинкам только пальмы и бананы. Громко чирикали птицы, прятавшиеся в густых ветвях, раздавались еще какие-то непривычные звуки. Анна пыталась рассмотреть на ветвях обезьян или попугаев, единственных знакомых ей по книгам и фильмам обитателей джунглей, но их не было видно.

Некоторое время Аня стояла, наслаждаясь непривычной картиной сказочной тропической роскоши.

Но нужно было решать неотложные задачи, первой из которых была необходимость добыть еду. Сразу же возникла мысль о бананах. Вкусно и полезно. К тому же минимальной была возможность отравиться, потому что бананы — они и в Африке бананы.

А неизвестных фруктов Анна боялась. Она на всю жизнь запомнила случай, произошедший с ней несколько лет назад, когда Кирилл из туристической поездки по Шри-Ланке привез чемодан экзотических плодов: гигантских ананасов, сочных манго, вкуснейшей папайи и прочих малознакомых тогда иноземных фруктов. Вернее, они были знакомы российским жителям, но в каком-то убогом исполнении: Аня, как и многие ее знакомые, искренне полагала, что авокадо по вкусу должно напоминать хвойное мыло, а у мохнатых коричневых кокосовых орехов внутри должно быть кокосовое молоко. Так вот, насладившись всей этой фруктовой роскошью, Анна вышла на кухню помыть посуду и вдруг почувствовала, что лицо ее начало раздуваться как красный воздушный шарик. В носу, казалось, все тоже раздулось до такой степени, что стало нечем дышать. В таком виде она боялась показаться гостям и в ужасе сидела за столом на кухне, пока к ней не пришел Кирилл. Он отругал ее за бегство и молчание, дал таблетку супрастина и прочел краткую, но выразительную лекцию об опасности анафилактического шока и отека Квинке. С тех пор Аня боялась есть экзотические фрукты.