Громобой - [20]

— Physalia physalis, — послышался голос позади него, и, обернувшись, Алекс увидел человека, который уже почти спустился по лестнице.

Ирод Саэль был мал ростом. Настолько мал, что в первый момент Алексу показалось, что он видит лишь искаженное отражение. В дорогом безукоризненном черном костюме, до блеска отполированных черных туфлях, с золотым перстнем на пальце, он был похож на уменьшенную копию бизнесмена-мультимиллионера. Кожа у него была смуглой, когда он улыбнулся, сверкнули белые зубы. У него была круглая лысая голова и жуткие, безобразные глаза: окруженные белым серые зрачки были слишком мелкие. При виде их Алекс подумал о головастиках, которые еще не вывелись. Когда Саэль встал рядом, его глаза оказались как раз напротив глаз Алекса, и теплоты в них было меньше, чем в теле медузы.

— Ее также называют «португальский военный кораблик», — продолжал Саэль. Говорил он с сильным акцентом торговца бейрутского рынка. — Красивая, не находишь?

— Я бы у себя такую не держал, — ответил Алекс.

— Она мне попалась, когда я плавал с аквалангом в Южно-Китайском море. — Саэль махнул рукой, и Алекс заметил стенд, где за стеклом были выставлены три гарпунных ружья, а в бархатных углублениях лежала коллекция ножей. — Обожаю убивать рыбу. Но когда я натолкнулся на этот экземпляр Physalia physatis, то понял, что должен поймать ее и увезти домой. Видишь ли, эта медуза чем-то напоминает мне самого себя.

— Она на девяносто девять процентов состоит из воды, не имеет мозга, кишечника и ануса, — припомнил Алекс и зачем-то произнес это вслух.

Саэль бросил на него быстрый взгляд и отвернулся обратно к нависшей над ним в аквариуме твари.

— Она одиночка, — сказал он. — Плавает сама по себе, никто знаться с ней не желает. Она не назойлива и все же требует к себе уважения. Видите нематоцисты, мистер Лестер? Жалящие капсулы? Смерть в ее объятиях — наверное, что-то очень особенное.

— Зовите меня Алекс, — произнес Алекс.

Он хотел сказать «Феликс», но почему-то вырвалось «Алекс». Глупее было и не придумать. Это была самая глупая, самая дилетантская ошибка из всех возможных. Но неожиданное появление Саэля и медленный гипнотический танец медузы лишили его бдительности.

Серые глаза Саэля забегали.

— Я думал, тебя зовут Феликс.

— Друзья называют меня Алекс.

— Почему?

— Как Алекса Фергюсона. Это тренер моей любимой футбольной команды. — Это было первое, что пришло Алексу в голову. В комнате Лестера он видел плакат, так что, по крайней мере, хоть с командой не ошибся.

— Manchester United, — добавил он. Ливанец улыбнулся.

— Очень интересно. Что ж, Алекс так Алекс. Надеюсь, Алекс, мы станем друзьями. Тебе крупно повезло — ты выиграл конкурс и будешь первым подростком, который поработает за нашим «Громобоем». Мне тоже повезло, думаю. Ты расскажешь мне о своих впечатлениях от компьютера. О том, что тебе в нем понравится… а что нет. — Саэль отвел взгляд и неожиданно заговорил по-деловому: — У нас осталось три дня до выхода «Громобоев». Как говаривал мой отец, нужно торопиться, щерт. Мой человек проводит тебя в твою комнату, а завтра первым же делом садись за компьютер. Попробуй программу для изучения математики… и разных языков. Все программное обеспечение разрабатывалось здесь, на Sayle Enterprises. Мы, конечно, учли пожелания детей. Опрашивали учителей, экспертов в области образования, но твое мнение, мой дорогой… Алекс, будет для меня ценнее всех их мнений вместе взятых.

Саэль говорил извлеченный собственным энтузиазмом, оживлялся все больше и больше. За время своего монолога он совершенно преобразился. Действительно, поначалу он произвел на Алекса отталкивающее впечатление. Неудивительно, что Блант и МИ-6 ему не доверяли! Но теперь Алекс взглянул на него по-другому: вот один из самых богатых людей Англии, который просто по доброте душевной решил сделать британским школам огромный подарок. А то, что Саэль противный и маленького роста, вовсе не значит, что он враг. Возможно, Блант все-таки ошибается.

— А вот и мой человек! — воскликнул Саэль. — Щерт, как раз вовремя.

Открылась дверь, и в комнату вошел мужчина в черном старомодном сюртуке дворецкого. Насколько его хозяин был низок и толст, настолько же этот был высок и тощ, с рыжими короткими волосами, торчавшими, как солома, поверх очень бледного, почти белого, как лист бумаги, лица. Издалека казалось, что он улыбается, но, когда он подошел ближе, Алекс ужаснулся. От уголков рта до самых ушей мужчины тянулись два ужасных шрама. Как будто кто-то когда-то попытался разрезать его лицо пополам. Шрамы были зловеще-лилового цвета. Были и другие шрамы — поменьше и более бледные — в местах, где когда-то на щеки были наложены швы.

— Мистер Оскал, — представил Саэль вошедшего. — Он взял это имя после несчастного случая.

— Несчастного случая? — Алекс безуспешно пытался заставить себя не смотреть на следы ужасных ран.

— Мистер Оскал работал в цирке. Участвовал в новом номере с метанием ножей. Для пущего эффекта ловил крутящиеся ножи зубами. Но однажды на представление пришла его престарелая мать. Старушка помахала ему рукой с первого ряда, и он неверно рассчитал время. Вот уже двенадцать лет он работает на меня, и, хоть наружность его может показаться малоприятной, он предан и исполнителен. Да, кстати, не пытайся с ним разговаривать. Языка у него нет.