Гром среди ясного неба - [3]

— Я тоже скучаю по отцу и сестрам, — признался Витторио, дразня собачонку длинной травинкой. — Но главное, я рад, что ты не злишься на меня. И, конечно же, ты никогда по-настоящему не сердишься на Пио, несмотря на все его проказы, потому что любишь его, как и я. Так что теперь я, пожалуй, оставлю тебя одного.

Впрочем, вопреки собственным словам Витторио остался сидеть на траве рядом со мной. Я тотчас поняла, что имеется некая другая причина, по которой он искал меня, и решила схитрить.

— Прошла уже почти половина дня. Почему же ты до сих пор в замке, а не отправился в город с Константином, Паоло и другими учениками?

— Мастер попросил меня присмотреть за малышом Пио, потому что собачка любит меня больше остальных. После мастера, конечно, — добавил Витторио, горделиво вскинув подбородок.

— Конечно, — согласилась я, улыбнувшись тому, с какой важностью мой товарищ говорит о нашем четвероногом друге.

Когда-то шаловливый Пио был любимцем той самой, сгоревшей заживо юной графини, смерть которой я так горько оплакивала. Живя в ее покоях, Пио спал на мягких подушках, ел изысканные лакомства и носил красивые вышитые ошейники, как и подобало его высокому положению. А положение он и впрямь занимал высокое, даже выше, нежели многие придворные, и потому удостоился чести быть запечатленным на картине великого Леонардо. Именно тогда, работая над его портретом, великий мастер проникся симпатией к Пио.

После смерти юной графини никто не пожелал предъявить права на малыша Пио, и мастер взял собачонку к себе. Теперь Пио проводил дни, мирно посапывая в каком-нибудь солнечном местечке в покоях Леонардо, или бродил по мастерской, доставляя подмастерьям безобидные неудобства.

— Посмотри, Дино, — вывел меня из раздумий голос Витторио. — Я сделал для Пио подарок. Скажи, как он тебе?

С этими словами мой товарищ указал на широкий плетеный ошейник на шее нашего четвероногого любимца. Ошейник был выполнен даже более изысканно, чем плетеный пояс Витторио, — настоящий шедевр хитроумных переплетений и узелков тонких полосок кожи.

— И еще… В тон ошейнику, — продолжил мой друг и, сунув руку за пазуху, вытащил длинный плетеный кожаный поводок.

Узкий конец он привязал к ошейнику, а широкий пристегнул к собственному ремню. Таким образом, проказник Пио мог резвиться у его ног, не имея возможности убежать далеко.

— По-моему, с новым ошейником Пио стал таким же щеголем, каким был в то время, когда жил в главном замке.

— Верно, — согласилась я. Да, руки у моего друга и впрямь золотые. — Твои творения прекрасны, Витторио. С расстояния кожа похожа на кованый металл. Ты показывал свою работу мастеру?

— Не хочу беспокоить его по пустякам, — ответил мой друг и беззаботно пожал плечами. Правда, от меня не скрылось, что он слегка зарделся от моей похвалы. — Но тебя я искал по другому поводу. Понимаешь, я сделал кое-что еще и хотел бы услышать твое мнение.

Еще раз запустив руку в складки туники, он извлек кожаное кольцо, с виду похожее на ошейник Пио. Нисколько не раздумывая, я надела его себе на руку, чтобы лучше разглядеть.

Как и ошейник Пио, это творение Витторио поражало тонкостью работы. Однако в данном случае мой друг проявил куда большее мастерство и изобретательность. Полоски кожи были удивительно тонкими, как проволока, и он соединил их в красивый узор, который украсил крошечными разноцветными бусинками. Эти бусинки были ничем иным, как кусочками минералов, которые мы дробили и перетирали в порошок для получения красок. Я предположила, что Витторио отшлифовал их, воспользовавшись небольшими осколками, которые подобрал на полу мастерской. Это было великолепное творение, которое наверняка отняло у него немало часов.

— Любая женщина будет рада получить в подарок такой браслет, — с искренним восхищением похвалила я.

Витторио покраснел.

— Я рад, что он тебе понравился. Я сделал его специально для одной девушки. Она… она не знает, что нравится мне, а я боюсь признаться ей в моих чувствах. Полагаю, что, получив этот браслет в подарок, она все поймет.

Мой друг застенчиво улыбнулся, и в его глазах я прочла надежду и некое потаенное знание, столь непохожее на обычную юношескую открытость.

Перехватив его взгляд, я на миг задумалась. И тотчас прониклась уверенностью, что Витторио имеет в виду меня, что он раскрыл мой секрет, о котором не подозревал даже Леонардо. Иначе, зачем ему нужно было искать меня и разговаривать со мной в уединенном месте? Ну, конечно же! Чтобы сообщить мне, что ему известна моя тайна! Но как он узнал? Как разгадал мой секрет, благодаря которому я вот уже несколько месяцев оставалась неузнанной среди подмастерьев Леонардо?

Как же Витторио догадался о том, что я не юноша Дино, как я называла себя, а Дельфина делла Фациа, девушка, которая переоделась в мужское платье, чтобы учиться живописи у величайшего мастера Милана и всех соседних провинций?

Я сняла браслет с запястья и сунула его моему другу.

— Скажи мне, что ты никому в этом не признавался, особенно мастеру! — вскричала я, вскочив с земли с проворством, чем вынудила Пио с визгом юркнуть из-под моих ног. — Ты должен знать, что твоя любовь направлена не по адресу. Давай сделаем вид, будто ты никогда не произносил этих глупых мыслей вслух.