Гробовщик - [18]

С этими словами Смотрящий достал из кармана ПМ и положил его на стол около моей миски. Рядом он положил две обоймы.

– Патроны впустую не палить! – предупредил Ломоть. Он поднял глаза к потолку и стал загибать пальцы, бурча себе что-то под нос.

– Что я забыл? – наконец громко спросил он. Мы промолчали.

– Лопата там есть?

Я кивнул.

– Каски возьмёте?

Я подумал и отрицательно помотал головой. Зачем нам лишний вес.

Ломоть еще позагибал пальцы, побормотал.

– Думайте, пока есть время, – сказал он. – Ничего не упустили?

Я допил стакан чая и встал из-за стола. Подошёл, взвесил на руке рюкзак. Тяжёлый. Передал его Севе, тот со вздохом забросил его на плечо, и мы вышли из столовой.

– До места вам по старым меткам часа два, ну три, ходу, – говорил Ломоть, шагая рядом со мной. – Сегодня засветло на месте будете. Переночуете. Раскопать, снять всё, ну пускай по часу на могилу – три часа. Значит, завтра часам к двенадцати закончите. Обратная дорога – плюс на всякое непредвиденное накину пяток часов. По любому, завтра к закату должны вернуться.

Он вдруг резко остановился. Остановились и мы.

– Если станет выбор, голову там свою оставить или телефоны эти мобильные, – сказал Ломоть, буравя нас взглядом. – Лучше оставляйте там голову. Потому, как без телефонов вы тут и нахрен не нужны.

Я зашел в дом, в котором заряжались мобилы. Обе были под завязку. Сунул их в карман, и мы двинулись дальше – к восточной окраине лагеря.

Не доходя до лавочки под Крестом, Ломоть снова остановился.

– Завтра вечером жду, – он по очереди протянул нам свою широкую ладонь. Мою смотрящий немного задержал, заглядывая мне в глаза. Я ответил ему спокойным взглядом, мол, не переживай старшой – сделаем всё в лучшем виде. После паузы Ломоть хлопнул меня по плечу и, не оборачиваясь, потопал к центру лагеря.

Я присел на лавочку и закурил. Рядом задымила сигаретами моя тройка.

Тут я заметил, как из-за ближайшего дома показался невысокий мужичёк с забинтованной головой. Воровато оглянувшись. он скорым шагом подошёл к нам и громко попросил:

– Бродяги, не сочтите за дерзость, пожертвуйте сигаретку. С возвратом.

Рыбкин достал открытую пачку и протянул просителю.

– Что случилось? – тихо спросил он.

Незнакомец сделал вид, что прикуривает, а сам заговорил быстро и вполголоса:

– Короче, беда, Антоха. Я в лазарете на перевязке был. Так с КПП звонили: поступил приказ на готовность к срочной эвакуации раненых в убежище. Похоже, в ближайшие часы Выброс ожидается.

Он поклонился благодарственно и быстрым шагом удалился за дома.

Рыбкин в сердцах сплюнул.

-. Уж больно всё ровно выходило. И дорога отмечена, и на месте работа не пыльная. Как чувствовал…

– Может успеем, – с сомнением сказал Сева.

– Как же, – хмыкнул Антон. – Хочешь с Зоной в орлянку сыграть? Сыграешь в ящик. Не видел, что Выброс с людьми творит? Нет? А я видел. Лучше уж под пулю, чтобы не мучится.

– И что будем делать? – спросил Сева, глядя на меня. Я молчал.

– Что, что? – передразнил его Рыбкин. – Пошли к Ломтю. Это только залётчиков перед Выбросом в поиск посылают. А на нас грехов нет. Переждём, тогда и двинемся.

Я потушил окурок, встал и потянул рюкзак с плеч Севы. Тот на автомате отдал его мне, а потом, опомнившись, спросил:

– Немой, ты чего? Ты что один решил пойти?

Я нацепил рюкзак себе на спину и, не оглядываясь, зашагал по дороге на Павловичи.

– Ты совсем придурок? – крикнул мне в спину Антон. – Учти, я с тобой идти не собираюсь!

– Так как же? – чуть не плакал Сева. – Он уходит. А мы? Что нам?

– Пошли к Ломтю, – услышал я удалявшийся голос Рыбкина. – Нет такого закона: честных бродяг на верную смерть гнать…

3. Покойники реальные и виртуальные

Когда их голоса стихли, я остановился и трижды перекрестился.

Спасибо тебе Боже, или Зона, или Не Знаю Кто… Спасибо что избавил меня от очередного душегубства. Потому что пойди эти двое со мной, пришлось бы мне их убить, как я убил тех троих с Южного лагеря. И как я, по-моему, убил Комара. Или это его южные «замочили»?

Я вспомнил, как упёр ему под подбородок острие ножа-бабочки, и как он стоял на носочках, разведя руки в стороны, и бормотал:

– Не станешь же ты меня кончать из-за этой шалашовки? Думаешь, я у неё первым был бы?

Потом вспомнил, как он бросился на меня, когда мы вышли из сарая, но я успел первым и выстрелил ему в голову.

А еще было воспоминание, будто бы я, связав руки за спиной, довел его до речушки и пинком ноги столкнул в воду. Как вздыбились над ним щупальца «Липучки», как Комар кричал, захлёбываясь, мне в спину:

– Будь ты проклят, Немой. Если есть дорожка с того света, я приду за тобой, так и знай!

Потом перед глазами мелькнуло видение: четыре могилы на окраине Колпаков и я очнулся.

Кювет. Стою, слегка покачиваясь, у самой границы «комариной плеши». Ещё пара шагов и пришлось бы мне туго. Повертел головой – метка Комара была далеко в стороне. Только о нем подумал, а он уже тут, как тут.

– Что, – хохотнул. – Немой, даже по моим меткам пройти не можешь. Чуть не вляпался!

И уже серьёзнее:

– Это всё Зона, Немой. Нельзя тут долго без перерыва находиться. Больше недели здесь только Вася Магадан продержался. Так он и до той ходки был на всю голову хворый. А уж после и вовсе завис, как гиря на часах-ходиках. Из старых знакомых, только Саню-повара и признавал. На остальных рычал, что твой волк. Его потом Дятлов медикам сдал. Для опытов.