Гробница Крокодила - [45]
Потом разгорелся ожесточенный спор: Пирра не хотела снимать с руки сыромятную манжету, но Берениб одержала верх. Однако кефтийское ожерелье так и осталось у Пирры на талии под платьем, к тому же девочка привязала к голени ножны.
Наконец полностью одетая, Пирра попыталась сделать несколько шагов – и чуть не упала. Узкий подол будто стреножил ее, а подошвы сандалий оказались такими скользкими, что сразу стало ясно: их ни разу не надевали.
– Это ваши вещи? – спросила Пирра.
У Берениб от смеха затряслись подбородки.
– Мне в такое платье не втиснуться! Я все позаимствовала из наших запасов.
– Каких запасов?
Тут Берениб смутилась:
– Понимаешь… Некоторые люди сами одевают своих Благословленных, перед тем как доставить их сюда, а другие поручают это дело нам.
– А-а, – протянула Пирра.
Выходит, ее нарядили в одежду для покойников.
Берениб еще раз ободряюще похлопала Пирру по руке:
– Выпей моего особого успокаивающего снадобья из протертого корня лотоса и гранатового вина. Всегда помогает. А теперь сядь смирно, мне надо тебя накрасить.
К середине дня на Западном Берегу воцарилась лихорадочная суматоха. Берениб и Пирре, скрытой под покрывалом, не составило труда добраться до мастерской Небетку незамеченными. Там Берениб оставила девочку. Пирра встревожилась, увидев внутри одного Небетку. Почему нет Гиласа? Страхи вернулись с новой силой.
– Где он? – воскликнула Пирра.
– У Херихора, проходит очищение, – ответил Небетку.
– Но Гилас же вернется? Перед тем как его… положат в гроб?
– Вернется. Садись. Подождем вместе.
Небетку указывал на камышовую циновку рядом со своей.
Скованная непривычной одеждой, Пирра неловко опустилась на колени.
Сегодня Небетку чувствовал себя лучше: похоже, у него появилась надежда, что дух брата удастся спасти. Пирра заметила, что он поставил в углу посудину с водой для Эхо. Соколиха плескалась в ней, но вела себя сдержаннее обычного: наверное, чувствовала тревогу Пирры.
Небетку закашлялся, вытер губы и внимательно оглядел девочку.
– Берениб постаралась на славу. В темноте запросто сойдешь за госпожу Меритамен.
– Одной внешности мало. Мне ведь еще придется отдавать приказы на египетском так, чтобы стражники ничего не заподозрили.
– Ренси тебе поможет… Они с Херихором будут изображать твоих рабов. Стражникам покажется странным, если ты явишься без сопровождения.
– Это хорошо.
И все равно у Пирры сердце замирало от страха.
– Я приготовил для тебя вот что. – Небетку показал ей полоску папируса. – Обмотай вокруг пояса на удачу. Для варвара я написал то же самое.
Папирус расписан священными знаками. Некоторые из них Пирра узнала. Вот пчела, горшочек и Солнце – это значит «мед». А человечек на коленях с руками, связанными за спиной, – «враг» или «варвар». Все знаки начертаны красным, цветом опасности.
– Это заклинание, – тихо произнесла Пирра.
Небетку опешил:
– Откуда ты знаешь маду нетчер?
– Я помню всего несколько знаков. Меня Усерреф учил…
Пирра осеклась, вспомнив их уроки в Доме Богини. «Рука, которой пишешь, не должна касаться папируса… И не смотри на наконечник, Пирра. Смотри туда, куда хочешь его направить…»
– Я с детства хотела рисовать птиц, – дрожащим голосом произнесла Пирра. – Но мои совы были похожи на что угодно, только не на сов, и я очень злилась. Усерреф говорил, что изображать птиц сложнее всего. «Начни с груди, – советовал он. – Там заключен разум. Потом переходи к ногам, хвосту и всему остальному. Клюв рисуй последним: легкий взмах руки, и он родится из чернил сам собой. Тогда птица станет птицей…»
У Небетку в горле встал ком.
– Это я ему так говорил. Думал, Усерреф забыл.
Между тем Эхо накупалась и стала приводить в порядок оперение.
– Он все помнил, – заверила Пирра. – Объяснял мне, как ухаживать за соколами. Говорил, что ты его научил. Все эти годы он скучал по тебе и мечтал вернуться домой.
По изможденным щекам Небетку катились слезы.
Пирра и сама чуть не заплакала, но сдержалась, иначе Берениб пришлось бы снова красить ей лицо.
– Меня кое-что смущает. Никто не знает, где ваша гробница, но ты готов рассказать Гиласу, как ее найти. Почему?
Небетку провел по лицу руками:
– Варвар тоже меня об этом спрашивал.
– Так в чем причина? Надеешься, Гилас не выживет?
– Скажешь тоже! Мне надо, чтобы он Заклинания в гроб положил!
– А потом? Гилас точно сумеет уцелеть в гробнице? Столько опасностей – проклятия, шабти, привидения…
– Воздуха внутри хватит примерно до полуночи. Если варвар успеет выбраться наружу, значит выживет. А если нет…
– Что тогда?
Небетку разразился кашлем.
– У меня одна задача – спасти ба моего брата, – с трудом выговорил он. – На все остальное нет сил.
Снаружи на дерево села стая шумных воронов. Эхо вылетела из мастерской, и птицы кинулись прочь. В голове у Пирры пронеслась мысль: «Сколько страданий, и все из-за Воронов».
Она вспомнила Теламона на хебе: теперь он статный воин, однако Теламон втайне боится, что слабоват для командира. Затем Пирра подумала об Алекто: безупречное лицо, черные глаза – красивые, но пустые, лишенные малейшего проблеска чувств, словно два отверстия во мраморе.
Тут печаль сменилась гневом. Пирра мысленно поклялась Усеррефу: «Что бы ни случилось, твоя смерть будет отомщена».
