Гривар - [50]

Сколько же мы вчера выпили? Я, перерезав когтем — тем, что от него осталось — связывающие Тайрос верёвки, отложил её в сторону — пусть Кире подушкой послужит — и встал. И тут же упал, наступив на бутылку. Поднялся и, смотря, куда наступаю, подошёл к стене, выдрал из неё пилу, проверил в той уровень топлива — шестую часть бака потратили, причём времени прошло уже не мало, поскольку запаха почти нет — и положил под кровать. Точнее, попытался, поскольку ножек у кровати не было — не рассчитана аборигенская мебель на пьяных арги. Вот ещё одна недоработка у них.

С другой стороны кровати, куда я подошёл, оставив пилу на прикроватной тумбочке, оказался ни много, ни мало, а сам хозяин гостиницы с пузатой бутылью в обнимку. А в ней — полупустой — как подсказывает нос — обоняние потихоньку включается — всё тот же спирт. Или нет? Всё же нет, здесь уже неочищенный самогон. Видимо, с какого-то момента, мы стали гнать количество, а не качество.

Откопав из-под груды бутылок скафандр, я сменил в нём батарею — старая на нуле — и повесил на дверь — та всё равно выворочена из косяка — приказав тому привести себя в порядок. За дверью обнаружилась ещё большая гора бутылок, чем была у нас в комнате, и пьяные — пьянущие! — постояльцы и работники гостиницы. Аборигенов, помнится, кое-кто тоже спаивать не хотел, а оно вон как вышло…

Упс. На лестнице обнаружилась пьяная — что не так уж странно, страннее было бы найти здесь кого-нибудь трезвого и не похмельного — местная девушка, из одежды на которой присутствовала только верёвочка, связывающая волосы. Надеюсь, это не я её? С меня пока и татанки довольно. Надеюсь, брать её к себе мне не придётся. А то арги из других кланов мне и так высказывают за мой гарем, мол, непорядок, что из трёх самок, что для вожака мало, арги лишь одна.

На первом этаже — в таверне — тоже не было ни единого трезвого, и, приготовившись к худшему, я выглянул на улицу. К облегчению, здесь всё было в порядке, только народ обходил гостиницу стороной, в виду невыносимой вони, стоящей под её окнами. Точнее, под одним конкретным окном — тем, из которого мы выплёскивали оставшуюся в аппарате жижу. Ну, хоть не все мозги пропили и не вылили всё это прямо в комнате.

С чего вообще мы решили выпить? Победу праздновали? Так, рановато пока, а если будем и дальше так отмечать, то и до турнира не доживём. И чего все так на меня уставились? Голым я был уже в день нашего прилёта, да и не только я — вон, половина порталопроходцев голышом шастает. Лишних деталей вроде не выросло, а понятно… Лишних не выросло, но одна торчит у всех на виду. И пошло оно всё к чертям, пойду досыпать.

***

Проснувшись во второй раз за один день, когда уже было темно, я выволок спящего — сказал бы, что «всё ещё», но, судя по опустевшей бутылке, это не так — хозяина за дверь, выпинал туда же все бутылки кроме той, в которой был бензин — как только его не выпили? — и, вернув дверь на место, достал из сумки Тайрос шуруповёрт и прикрутил её к косяку — выйти захотим, тогда открутим, а гостей мы не ждём — и отправился вновь спать.

В этот раз — уже утром — я проснулся достаточно бодрым, как и девчонки, а вот Тайрос ждал сюрприз.

— Что вчера было? — держась за голову, спросила она.

— Вчера мы спали, — лаконично ответил я, — а вот позавчера…

— Позавчера были джунгли…

— Это было поза-позавчера. Позавчера же был сеанс самогоноварения, переходящий в пьянку, а затем в оргию, — хорошо, что я ещё додумался убрать корешок в герметичный пакет, а то бы тут продолжение было бы.

— Оргию? — недоверчиво спросила она, всё ещё не веря, что я говорю серьёзно.

— Чьи когти? — развернулся я в ответ спиной. Почему её привязали так, что лапы свободны остались? Почему её вообще привязали? — Чьи зубы? — следующим аргументом стал пакет с надкушенным корешком. — Да можешь уже не стеснятся, — хихикнул я, глядя на прикрывшуюся крыльями татанку, — своего-то мужа.

— Мужа?! — а у татанов оказывается, широко челюсти раскрываются. Вона как отвисла.

Тут уж Кира не выдержала и прыснула со смеху, дав понять Тайрос, что последнее всё же было шуткой. Да даже если бы и не было? У арги всё просто: если самка решила уйти, то остановить её никто не может. Но всё-таки татанка — это даже для меня перебор. Один только Шах, я думаю, способен такое выкинуть.

— Шутка! Или нет, — ух ты, не знал, что у татан бывает нервный тик. — Да шутка, шутка! Неужели я для тебя такой уродливый? Ну да, ладно, хвост с ним. Вернёмся к нашим баранам, коих тут полный город, — я уж молчу про эту комнату. Один тут точно есть. — Турнир-то уже завтра, а у нас не готово ничего! Поэтому повелеваю! Скафандр отчистить, — он уже, по идее, сам себя должен был отчистить, — дверь открутить и принести чего-нибудь пожрать и попить. Безалкогольное! И, Тайрос?

— Да?

— Это был лучшая ночь в моей жизни! Шучу! Или нет? Так, ладно к делу. У тебя свёрла с напайками?

— А? Да! Да, с напайками, — да уж, после чудо кореньев она туго соображает. — А зачем?

— За спросом! Давай их сюда, — всё равно дрель сгорела, — зачем ты вообще с собой сгоревшую дрель таскаешь? И сварку мне давай!