Гринвуд - [24]

— От этого не легче…

— Ты хотел бы умереть?

— Я… — Лиам искал нужные слова. — Наверное, я просто не хотел слышать, что мой друг умер.

— С этим трудно смириться. Но я могу уверить тебя, что твой друг попал в небесную обитель героев.

— Откуда вы знаете?

— Мы любили и наблюдали за ним. А еще мы спросили тех, кто многое чувствует.

— Что стало с телом? — Лиам, наконец, открыл глаза.

— Мы похоронили его в парку.

— И его родители никогда не узнают, что случилось с сыном…

— Это лучше, чем оставить его там, где его оберут и разденут бродяги, а потом растерзают собаки.

— Вы ведь не поставили надгробие, — скорее утверждал, чем спрашивал Лиам.

— Мы посадили на могиле ель. Решили, ему подойдет.

— А что с теми уродами, что на нас напали?

— Адъютант и двое вернулось в академию, а труп третьего остался в переулке.

— Это я его?

— Нет, адъютант стрелял на звук.

— Как они вообще нас нашли?

— В переулке за забором уже пару дней дежурил шпик, а после — шли по следу с собакой.

— Но собака не могла взять след на ровном месте.

— Ей дали понюхать вашу вещь.

— Да, ублюдку не откажешь в проницательности.

— Я больше не могу терять времени, скоро начнется суд.

— Суд?

— Дуги будут судить.

— За что?

— Он ударил Лероя глефой по шее.

— Убил?

— Нет.

— Жаль. — Лиам скрипнул зубами.

— Если бы убил, то суда не было бы.

— Так в чем его обвиняют?

— Попытка убийства, раскрытие личности перед смертным.

— Там с десяток ваших было.

— Но только Дуги принял свою настоящую форму.

— И я могу что-то сделать?

— Выступи в его защиту. Ты помог нам в защите портала, судья это учтет.

— Портала?

— Дуб — мост между Феерией и вашим миром.

— А что, если его признают виновным?

— Изгонят, и закроют вход в Феерию.

— Не очень-то сурово.

— Без магии Феерии, он очень быстро станет смертным.

— Человеком? — удивился Лиам. — Фэйри может стать человеком?

— Нет, он останется паком, но его можно будет убить обычным способом. После этого ему останется только присягнуть Падубу. Темные фэйри всегда принимали перебежчиков. Я против них ничего не имею. Знавал даже парочку совершенно нормальных, но темные обязаны делать пакости людям. Обычно они выбирают негодяев…

— Боишься, Дуги не станет перебирать?

— Ты не видел темных Паков, — сероволосый покачал головой. — Они настолько увлекаются, что их шутки могут закончиться смертью. Когда Падуб еще не отправился на Дикий континент, он держал их в узде, но сейчас темные распоясались не на шутку.

— Так Падуб сбежал вместе с Трусливым королем?

— И Дуб тоже. Короли фэйри тесно связаны с человеческими. После смерти ализонского и рукийского королей — остался только один монарх, за которым следовали люди.

— Трусливый король.

— Правильно.

— А почему…

— Позже, — перебил Лиама Комнол. — Ты и так узнал о фэйри столько, как ни один бримиец за последние шестнадцать лет. Суд скоро начнется. Ты поможешь тому, кто спас тебе жизнь.

— Сказано так, чтобы я чувствовал вину, если откажусь.

— Именно этого я и хотел, — признался сероволосый.

— Кто он тебе?

— Приемный сын. Я подобрал его восемнадцать лет тому назад. Во времена, когда начали появляться первые крысы-охотники. — Последнее слово Комнол произнес, будто плюнул. Ненависть — это Лиам мог понять, как и тревогу за близкого.

— Где одежда?

Глава 22

Зал суда был огромен. Казалось, здесь собрались все те, кто участвовал в битве за дуб, и еще столько же. Фэйри украдкой косились на Лиама, сидевшего во втором ряду за обвиняемым и от этого становилось не по себе. На додачу к этому весь зал перешептывался и гудел, как улей. Сказочный народ предстал для Лиама в новом виде. Узнать их род, можно было только сильно присмотревшись. Здесь головы брауни были не такими большими, а фигуры крылатых эльфов не такими хрупкими.

На помост с судейским столом взобрался старичок в парике из овечьей шерсти и темно-бордовой мантии. По большой голове и носу, Лиам заключил, что это брауни. Судья взял деревянный молоток и дважды стукнул по подставке. Улей разворошился и загудел с новой силой, заглушая стук молотка. Но долго гудеть он не стал. Три громких, как раскат грома, удара заставили испуганно подскочить половину зала и просто заткнуться вторую. Обвинитель — лепрекон Малколм свирепым взглядом осмотрел замерший в гробовой тишине зал, и натянул обратно левый башмак, которым он едва не развалил стол.

— Спасибо, Малколм, — уставшим голосом произнес брауни. — Не будете ли вы так любезны, разбудить вашего брата. Я понимаю, что клурихоны привыкли днем спать, но это не должно останавливать суд. — Пока судья говорил, и все наблюдали за ним, Комнол больно ткнул клурихона пальцем в спину в районе почек. — Тот вскочил, как ужаленный.

— Да ваша честь, этот молодой пак, несомненно…

— Да сядь ты! — перебил его брат. — Я еще и обвинение не зачитал.

— А? — клурихон еще не проснулся, поэтому Комнол просто потянул того за полу сюртука, заставив сесть.

— Теперь, когда мы все готовы, да хранят нас небесные светила, объявляю заседание открытым! — Старик стукнул молотком по подставке. Даже в этой тишине звук был едва слышен. — Обвинитель, приступайте.

— Пак Дуги, приемыш рода Греев, обвиняется в попытке лишения жизни человека и раскрытии своей истинной сущности перед недостойными простолюдинами. А так же в действиях, что привели достойного простолюдина к смерти. — Второе обвинение стало для Лиама шоком. Он, не мигая, уставился на Комнола, но это обвинение было в диковинку и ему. Удивление легко читалось на его лице.