Гриесс: история одного вампира - [44]

— Выкуп! — повернувшись к нему и убрав с ладони Язык мрака (пламя втянулось в пальцы, впечатляющее зрелище), но оставив плеть, ответил Гриесс, — Хороший выкуп меня устроит. Все золото, что у вас есть. И вот еще сапоги… запылились в вашей деревушке. Придется вылизать языком собачьим, твоим… — он хищно усмехнулся, и добавил:

— И это я еще не начал злиться, так что поторопись.

Старик сделал знак рукой и один из оборотней побежал в дом. Гриесс поставил ногу на ступеньку крыльца и повелительным тоном произнес:

— Сапоги, Баранул. Я жду! И терпение мое не вечно!

Баранул обреченно вздохнул, но выбора у него не было, возможности вампира он представлял себе очень хорошо, что значит его честь, по сравнению с жизнью клана? Он трансформировался в волка, глаза злобно сверкнули, глядя на Гриесса, но тот в ответ только улыбнулся.

— Не надо, не такое уж это унижение. Твою сестру я унизил намного сильне, и, кстати, следующим на очереди тогда был ты, так что можем продолжить, — Гриесс рассмеялся, — только, боюсь, что удовольствия мне это особого не доставит, хотя… кто знает? Выбирай быстрее.

От этих слов волк дернулся как от удара, опустил голову и пару раз вильнул хвостом.

— Не стесняйся, давай, — подбодрил его вампир, и с удовольствием посмотрел на волчий язык, коснувшийся его сапога. Он взял паренька за шею и почти ткнул носом в свой сапог.

— Посмотри, до чего вы своей выходкой довели вожака! Надеюсь, ты долго будешь за нее расплачиваться!

По лицу паренька бежали слезы, давясь ими он, как заводной, повторял одно и тоже.

— Мы не знали, мы не хотели, Лариус сказал, что справимся.

Но на его лепет никто не обращал внимания. Вся деревня, стоя полукругом на коленях, исподлобья наблюдала за унижением своего вождя. Многие сжимали кулаки, у некоторых на руках появились когти.

Гриесс отпустил шею парня, убрал со ступеньки чисто вылизанный сапог и, повернувшись к толпе, обвел всех взглядом, полным злобы и презрения.

— Попробуйте только дернуться! — плеть опять щелкнула над головами. — Тогда точно изменю свое решение и мы возобновим ваше истребление. И я не остановлюсь, пока в мире не останется ни одного подобного вам. Совет настаивал именно на этом. Так может они были правы, а я ошибался? — спросил он. — Я не слышу, я ошибался?

— Нет, ваше высочество, — выдохнули десятки глоток.

Гриесс сделал недовольное лицо и упер руки в бока.

— Я не слышу!

— Нет! — выкрикнули оборотни.

— Так-то лучше, — сказал вампир, но плеть убирать все одно не стал.

«Можешь подъезжать, — это Маре по мыслесвязи, — у тебя там тихо?»

«Тихо, — ответила она. — Еду». Пока Гриесс ждал Мару, он рассматривал все еще стоящих на коленях оборотней, потом спросил, повернувшись к Баранулу.

— А что это народу в клане мало? В прошлый раз и то больше было, а гнали мы вас тогда долго.

— Разделили клан пару лет назад, тяжело в этих лесах большим кланом, вот желающие и ушли на север.

— Ну хоть не на запад. У своих границ я не потерплю ни одного оборотня, хватит с вас! Но все равно не сходится. Охотников нет, я прав?

Баранул промолчал.

— Значит прав, — подвел итог Гриесс, — ну молись Эрете, если не сможешь их удержать, я не знаю, чем это все может закончиться.

Медленно подъехала Мара, держа на кончиках пальцев опущенной правой руки файербол. Толпа посторонилась, пропуская ее. Вернулся оборотень, посланный за деньгами, и протянул с поклоном увесистый мешочек. Гриесс его брать не стал, мотнул головой в сторону Мары.

— Ей отдай.

Мара деньги взяла и молча спрятала.

Баранул с поклоном спросил:

— Вы довольны? — и заметив еле заметное покачивание головой и смену ауры, добавил. — Ваша милость?

— Да, можно сказать, что доволен. Очень хочу больше никогда не видеть ваших морд! — ответил Гриесс.

После чего повернулся к Маре, кивнул и показав на дом вожака, сказал:

— Кидай файербол.

Она на секунду замешалась, поймала взгляд вампира и сразу метнула файербол. Хижина заполыхала. Гриесс довольно усмехнулся и позвав Алода, оказался в седле.

— Поехали, — махнул Маре.

Она направила коня к лесу, а вампир подъехав вплотную к Баранулу, стоящему в стороне от пылающего дома, и почти шепотом спросил:

— А сестра твоя где?

— Давно умерла, ваше высочество.

— А дети у нее были? — поинтересовался Гриесс.

— Были, но все рождались мертвыми, не выжил ни один.

— Это хорошо! — заявил вампир и, подняв Алода на дыбы, крутанулся на месте. Уже уезжая крикнул:

— А ты расскажи им Баранул, расскажи! — и скрылся в лесу.

Когда зарево от горящего дома исчезло за деревьями, Мара придержав коня, спросила:

— А надо ли было так?

— Как так? Сжигать дом? Я вообще хотел всю деревню сжечь, вместе с обитателями, — ответил Гриесс, — мало того, что они нарушили договор, так еще и не считают себя обязанными вообще его соблюдать! А ты их зря жалеешь. Ты не видела, что остается от человеческой деревни после их налета! А я видел, и не раз. А на вампиров они раньше охотились из-за клыков, делали себе ожерелья и нападали только на низших! Знаешь как выглядит то, что остается после такой охоты? Кровавое месиво с попытками регенерации! Мне не раз приходилось добивать из жалости. Оборотни темные, как и мы, и в наших отношениях с ними кроме вековой ненависти ничего быть не может! И еще, придется ехать всю ночь, привал только после восхода солнца. Скорее всего будет погоня, в селении не было охотничьего отряда. Ты как, выдержишь?