Грибуль - [2]

— Я тебе ничего не сделал, за что же ты меня кусаешь? Неужели и животные так же злы, как люди? Впрочем, это естественно: они животные, а люди должны были бы подавать им хороший пример. Лети и будь счастлив, я не убью тебя, хотя ты принял меня за врага, но, как видишь, ошибся, к тому же смерть твоя не вылечит меня от боли.

Шмель вместо ответа начал выгибать спину и водить лапками по крыльям и носу. Он поступил, как настоящий шмель, которому приятно и который позабыл, что сию же минуту нанес обиду.

— Раскаиваться тебе не в чем, а благодарить и подавно не за что, — прибавил Грибуль. — Мне только жаль, что у тебя такое дурное сердце; я должен признаться, что ты очень красив и такого большого шмеля я еще никогда не видел, одежда твоя черная с фиолетовым отливом, правда невеселая, но зато похожа на царскую мантию. Быть может, между шмелями ты значительное лицо, а потому и кусаешься так больно.

Грибуль говорил улыбаясь, хотя у самого от боли были слезы на глазах. Шмелю очень понравились такие слова, и он начал шевелить крыльями. Потом встал на ноги и как контрабас загудел глухим густым голосом, полетел и скоро скрылся из виду.

Грибуль знал целительное действие некоторых трав и, чтобы избавиться от боли, сорвал несколько листьев, вымыл руку в источнике, приложил их к больному месту, лег и заснул.

Вдруг он слышит во сне какую-то странную музыку, будто басы соборных певчих раздались из-под земли, они пели:

“Зажужжим, зажужжим,

Приближается царь!”

А источник, сбегающий со скал, говорил звонким голосом цветам, растущим на его берегах:

“Задрожим, задрожим,

Приближается враг!”

И ему казалось, будто толстые корни дуба извивались и ползли по траве, точно змеи. Барвинок и маргаритки закачались на стеблях, как от сильного ветра, большие черные муравьи, которые очень любят древесную кору, торопливо спускались по дубу, садились на задние лапы и с удивлением смотрели, что делается вокруг них; кузнечики выходили из нор и приставляли к отверстию свои носики. Вдруг листья и камыши так громко зашелестели, что Грибуль проснулся в испуге от всей этой сумятицы.

Но как же удивился Грибуль, когда увидел перед собою высокого толстого господина, одетого с ног до головы в черное по-старомодному сшитое платье. Этот господин смотрел на него во все глаза и сказал ему громким голосом, сильно картавя:

— Ты оказал мне услугу, я никогда этого не забуду. Теперь проси у меня чего хочешь, я для тебя все сделаю.

— Увы, милостивый государь, — отвечал Грибуль, дрожа от страха, — едва ли вы можете исполнить мою просьбу. Родители меня не любят, а я бы очень желал, чтобы они меня полюбили.

— Действительно, этого я не могу сделать, — сказал черный господин, — но все же я не хочу оставить тебя без награды. Что ты очень добр, это я знаю, и я желаю, чтобы ты был очень умен.

— Ах, милостивый государь, — вскричал Грибуль, — если для того, чтобы быть умным, нужно быть злым, то не давайте мне ума. Я желаю лучше остаться глупым, но добрым.

— А что ты сделаешь с твоей добротой среди злых? — сказал толстый господин, и глаза его засверкали, как два раскаленных угля.

— Я слишком глуп и не могу отвечать вам, — едва проговорил испуганный Грибуль, — но до сих пор я никому не делал зла и прошу вас, не внушайте мне желания вредить другим.

— Да ты, как я вижу, в самом деле дурак, — сказал черный господин. — Прощай, мне некогда терять с тобой время на доказательства, впрочем, мы еще увидимся, а когда тебе будет что нужно, обратись ко мне и помни, что я тебе все сделаю.

— Я вам очень благодарен, — отвечал Грибуль, и зубы у него стучали как в лихорадке. Господин отвернулся. От солнечных лучей его черное бархатное платье сначала показалось темно-синим, а потом перешло в превосходный фиолетовый цвет, борода ощетинилась и плащ надулся как шар, он глухо зарычал, страшнее львиного, тяжело поднялся с земли и скрылся в ветвях дуба.

Грибуль протер глаза и спросил себя, не во сне ли все это видел и слышал? Наконец он уверил себя, что это был действительно сон, и ему даже показалось, что он проснулся тогда только, когда улетел черный господин. Он боялся, что мать и отец будут его бранить и даже, чего доброго, бить за то, что его так долго не было, а потому он поднял палку и сумку и пошел домой.

Едва он вошел в комнату, как мать закричала:

— Наконец-то ты вернулся, кажется, давно бы пора! Вот дурак, а его ожидает такое счастье, о котором он, верно, никогда и не думал.

Сначала, как водится, она его долго бранила, потом потрудилась рассказать, что в лес приходил господин Шмель, остановился в их доме, съел большой горшок меду и заплатил золотую монету. Потом, пересмотрев друг за другом братьев и сестер Грибуля, спросил у Бригули: “Нет ли у вас еще детей, помоложе этих?” И услыхав, что есть еще сын двенадцати лет по имени Грибуль, господин Шмель вскричал: “Какое превосходное имя, а ведь я давно ищу такого ребенка, пришлите его, пожалуйста, ко мне, и я сделаю его счастливым”.

— Но кто же такой этот господин Шмель? — спросил удивленный Грибуль. — Я его совсем не знаю.

— Господин Шмель, — отвечала мать, — богатый господин. Он приехал сюда затем, чтобы купить очень много земли и богатый дворец невдалеке от нас. Никто его не знает, но все говорят, что он очень добр и сорит деньгами. Быть может, он даже и глуп, потому что полюбил тебя за имя, но во всяком случае пойди к нему скорей, он, верно, сделает тебе богатый подарок.