Грэйв - [24]

Эдик обалдел от такого поворота.

— Но можно же все объяснить народу, что эти убытки виртуальны?

— Нельзя объяснить. Чтобы объяснить, придется громогласно заявить, что товарищи, вам всем раньше продавали под видом картошки гниль. Это же позор, такого никто не допустит. Сейчас как — ты купил половину гнили и решил, что тебе не повезло, соседу не повезло, другу не повезло, а вот всем другим насыпали без гнили. Ну не нравишься ты продавщицам. А тебе заявят — нет, не только тебе, всей стране гнильё продаем. И ты возмутишься. И все возмутятся. Нет, власть, пока она крепка, не может такого позора допустить. Она должна овощебазы так оборудовать, чтобы картошка не гнила. А моментально это невозможно сделать. А кроме того подумай, чтобы выбросить гнилую половину, кто-то должен будет на овощебазах картошку перебирать. А этому «кто-то» зарплату надо платить. И получится, что твоя чистая картошка уже будет стоить не 20 копеек, а 25. Совсем как на рынке. Думаешь, колхозники будут продавать свою по такой же цене как в магазине? Как бы не так. У них картошки мало. Они всегда могут повернуть ее к покупателю красивым боком и расхвалить так, как будто это не картошка, а произведение искусства. Ты вот лично на такое согласен, на картошку по 25 копеек?

Эдик погрустнел и сказал

— Ладно, убедил, пусть все остается по-старому, раз все равно те же самые потери будут.

Но опытному демагогу Максу такого конфуза Эдика показалось мало. Он продолжал

— Нет, на самом деле общие потери сейчас больше, чем если картошку перебирать. Смотри — сейчас в магазин приезжают два грузовика картошки, а должен приезжать один. Один бензин сколько стоит. Вот ты знаешь, сколько сейчас литр бензина стоит?

— Не знаю, машины у меня пока нет. Но копейки. Лет пять назад, когда у друга мотоцикл объезжали, вроде 8 копеек стоил. Сейчас, может, и подорожал.

— А какой бензин, 76-й или 93-й?

— А кто его знает, я не интересовался. Да мы всего один раз его покупали, потом всегда у водителей грузовиков просили — любой сольет сколько надо, лишь бы свой шланг был. Копейки ж стоит.

— Ну все равно, грузовики и ремонтировать надо и водителю зарплату платить. И в магазине куда проще ворочать в два раза меньшее количество картошки. Да и тебе самому что лучше — килограмм домой нести или два?

Эдик заулыбался

— Мне то все равно. Я сильный. Я и два кило съем. Соскучился я по жареной картошечке, говорю же тебе. Ладно, запутал ты меня совсем, давай наконец то картошку чистить.

Эдик поставил кастрюльку с помытой картошкой возле табуретки. Начали чистить.

— Я же сейчас только из армии пришел, два года с хвостиком после института оттрубил. А там в офицерской общаге не на чем жарить было, разве что на электроплитке. А комендантша общежития строгая была — нельзя такие мощные электроприборы в комнате даже держать, нельзя и всё, проводка загореться может. Проводка, конечно, вряд ли загорелась бы, это она загибала, а вот пробки реально не держали. Сколько раз было — придешь со службы, электрочайник включишь, чайку глотнуть, а ведь остальные тоже самое делают. А предохранитель один на три-четыре комнаты. Вот его и вышибает. А поставишь жучка — вышибает уже весь этаж, тогда свои же соседи по шее накостыляют, все же грамотные, в пробках любой жучка найдет. И вот унюхает комендантша картошечку, и ходит от двери к двери, ищет где запах сильнее. Плитка конфискуется, иначе телегу начальству напишет. Нюх у нее, конечно, был отменный. — улыбнулся Эдик — А до армии пять с половиной лет института, опять же в общаге. Но там хоть кухня с газовыми плитами была, но зато в комнате трое соседей, с одной сковородки не насытишься, а вторую жарить уже влом. Так что я сейчас на съемной квартире жареной картошкой объедаюсь, пока накопленные в армии деньги не закончатся.

— А сколько за комнату платишь?

— Пока на пару месяцев по сороковнику сторговались, я же еще толком на работу не устроился, не знаю даже, как там дальше будет. Главное — удобно ли мне будет ездить отсюда на работу. В общаге жить не хочу, нажился уже, общага только для прописки. Если на год договорюсь — то комната по тридцатке в месяц будет, это как пить дать.

Макс неодобрительно посмотрел на ножик.

— Ножик у тебя хреновый какой-то. И тупой, и неудобный. И железо плохое — окисляется.

— Какой есть. Сам знаешь, у нас с ножами в стране напряжонка. Чтобы как холодное оружие не использовали. Можно в цеху на заказ сделать, если токарь в друзьях есть, но в случае чего хороший самодел обязательно конфискуют, только заводское можно.

Макс достал из синтезатора два любимых ножа разных размеров. Протянул Эдику тот, что побольше.

— Держи, попробуй этим.

— Ух ты! — восхитился Эдик — откуда такая красотища? — Эдик начал читать клеймо на лезвии — Импортный? Где достал?

— Где достал, там уже нету — отшутился Макс. — Да ты чисти картошку, чисти, а то и без того гостя припахал. Только не порежься, ножи заточены на славу.

Остатки картошки почистили быстро. Порезали. Зашипело масло на сковородке, высыпали картошку. Эдик помыл ножи, рассмотрел снова.

— Вещь!

— Дарю!

В глазах Эдика вспыхнула радость, почти счастье. Но радость сменилась тревогой.