Грешные желания - [121]

День четвёртый, пятый и шестой прошли по довольно схожему сценарию. К счастью, Айви и Райли привезли ещё транквилизаторов, так что Данте мог вырубать волчицу, когда требовалось убрать её клетку. Обе женщины, конечно, попросились помочь ухаживать за волчицей, пока она в таком состоянии, заверяя, что имели дело с травмированными животными. Несмотря на то, что так и было, Данте им отказал. Он хотел, чтобы в этой комнате было поменьше запахов и сам хотел исцелить волчицу. Он сам должен был это сделать.

День седьмой оказался действительно плохим. Волчица так сильно бросалась на стены, что поранила лапы. Выстрелив в неё транквилизатором, Данте и Грейс осмотрели повреждения. Как только чёрная волчица снова была в сознании и насторожена, она зубами сорвала одну из повязок и с ещё большей силой начала бросаться на стены вольера. Тем не менее, Данте придерживался своего плана одному заботиться о волчице. Проблема в том, что раньше она более или менее выносила его присутствие, а теперь злилась больше, чем успокаивалась.

Дни тянулись размытым пятном и прежде чем Данте осознал, прошло ещё семь дней, а волчица Джейми так и не показывала признаков отступления. Волнение — это ещё мягкое описание состояния Данте. Иногда он рычал или кричал на волчицу, обиженный на то, что ни одно из его усилий не заставило её даже в малейшей степени ассоциировать его с безопасностью. Каждый раз, когда Данте рычал, волчица практически из кожи выпрыгивала и пятилась. И от этого он чувствовал себя жестоким сукиным сыном.

Что касается Джейми… Правда в том, что Данте никому не говорил, что ощущал её теперь не очень хорошо. Он знал, что она не пала духом и признала поражение. Дело в том, что состояние её волчицы было настолько неустойчивым, что она вытягивала силы Джейми. Короче говоря, Джейми рисковала стать настоящей дикой. Волчица постоянно тревожилась, от чего настроение Данте становилось хуже. Наверное, поэтому несколько раз Шайя предлагала ему выйти на воздух или побегать, но он не хотел оставлять свою пару. Данте придерживался плана и в дальнейшем собирался поступать точно так же.

Проблема в том, что с каждым днём Данте чувствовал Джейми всё меньше. Вскоре его начало одолевать ощущение поражения, которое искушало признать, что Джейми не вернётся, что скоро волчица превратится в дикую. На неделе были несколько раз, когда он почти сдался, но затем собирался, давал себе мысленную пощёчину, молясь, чтобы Джейми через их связь не ощущала, что он такой слабак.

Шёл двадцать третий день — или двадцать пятый? Данте больше не был уверен в счёте, — когда в комнату впервые вошёл Трей. Они все договорились о том, что так как Альфа разозлил чёрную волчицу тем, что пытался её подчинить, будет лучше, чтобы он держался подальше. Данте следил за своей парой, наблюдал за её реакцией на Трея. Ничего. Она просто лежала, свернувшись в клубок, и смотрела сквозь прутья вольера печальными, растерянными глазами, разрывая Данте сердце. Она уже несколько дней так себя вела.

В другие дни она была шаром ярости. Просыпаясь утром, Данте никогда не знал, с чем ему придётся столкнуться. Но в любом состоянии волчица не воспринимала ни Данте, ни остальных.

— Привет, — сказал Трей. — Как она сегодня?

— Она тихая, но не ест и нервничает.

Даже он мог слышать безысходность и усталость в своём голосе.

Несколько минут прошли в абсолютной тишине, а затем Трей произнёс:

— Данте, может будет милосерднее, если…

— Нет. — Как только Трей открыл дверь комнаты, Данте понял о чём пойдёт речь. Это был вопрос времени, когда кто-то предложит такой выход из положения. Трей был единственным, кто так мог сделать и по очень личным причинам. Несмотря на то, что Данте понимал эти причины, это не смягчало его гнев.

— Данте…

— Я сказал "нет". — Он едва контролировал голос.

Трей вздохнул.

— Ты не думаешь о Джейми. Представь, как она себя сейчас чувствует.

— А мне не нужно представлять. Я знаю как она себя чувствует.

Ну, несколько дней назад чувствовал… немного.

— Знаю, что не остаётся ничего, кроме роли наблюдателя, когда волк берёт контроль и делает то, что ты бы никогда не сделал. Порой я думал, что это похоже на то, как чувствовал бы себя призрак. Ты видишь и слышишь людей, которые тебе небезразличны, знаешь всё, что происходит, но не можешь стать частью событий, не можешь ни с кем из них поговорить. Ты застрял. Оказался в ловушке. В одиночестве. В беспомощности. Джейми оказалась в такой ловушке и вот уже двадцать восемь дней она там.

Двадцать восемь? Да уж. Данте не думал, что так много времени уже прошло.

— Ты говорил, что в прошлый раз, когда волчица захватила контроль, потребовалось три недели, чтобы она сдалась. Данте, сейчас уже прошло четыре недели, а волчица не подаёт признаков, что вскоре всё изменится. Если состояние волчице не улучшится, Джейми не выбраться на поверхность. А не похоже, что это произойдёт.

— Джейми достаточно сильна, чтобы это сделать, — настаивал на своём Данте. — Я это знаю.

— Да, Джейми сильна, как и её волчица. Она даже довольно сильна, чтобы игнорировать мой приказ о подчинении. Её волчица много времени провела взаперти, и вместо того, чтобы признать ограничения свободы, боролась с ними. Она не прекратила бороться и не думаю, что прекратит. Может, настало время…