Грешница - [8]

— Странная женщина, — пробормотал граф, уходя. Баккара посадила малютку на стул, лицом к саду дома № 40, задула свечку и, положив ей руку на голову, произнесла:

— Спи!

И в то время, как девочка засыпала, она проговорила:

— Мне хотелось бы знать, дома ли он и что делается в доме, куда маркиза уже приехала.

Граф долго ходил по саду, по временам поглядывая в сторону бельведера.

— Что могла бы делать там Баккара? — задавал он себе вопрос.

Она показалась ему вдруг каким-то таинственным существом, исполняющим что-то зловещее.

Наконец, спустя час дверь беседки отворилась.

Граф побежал навстречу Баккара, которая казалась сильно расстроенною.

— Друг мой, — обратилась она к графу, — прикажите заложить карету.

— Вы уже едете?

— Да, я еду домой, потому что ко мне будет гость.

— Гость? В десять часов вечера?

— Да, и гостя этого зовут Шерубен.

— Шерубен? Но откуда вы это знаете?

— Я существо сверхъестественное, — отвечала Баккара, улыбаясь, — узнаю иногда будущее. До свидания, я жду вас завтра у себя.

Баккара села в карету и поехала в улицу Монсей.

Прошло около часа с тех пор, как Баккара уехала от русского графа; она вернулась в улицу Монсей и нашла у себя записку следующего содержания:

«Вы мне сегодня позволили бывать у вас, но не назначили ни дня, ни часа. Позвольте же, милостивая государыня, ввиду важности пари, которое я держал, просить вас принять меня сегодня же вечером в одиннадцать часов.

Целую ваши ручки. Шерубен».

Когда Баккара прочла это письмо, то ей невольно пришло на память, что уже час тому назад маленькая ясновидящая сказала ей, что Шерубен будет у нее в этот же вечер.

Баккара уложила спать Сару и приготовилась к приему Шерубена.

Она сама не расположилась, как накануне, в маленьком кабинете и не отослала своих людей… но, напротив того, вздумала принять его более открыто… Вместо того чтобы переодеться в капот, она осталась в своем утреннем наряде и пришпилила в волосы василек. Затем она поправила прическу и с удовольствием посмотрелась в зеркало, чтобы убедиться, что она все еще поразительно хороша.

Баккара хотела принять своего дерзкого соблазнителя в той самой хорошенькой гостиной, где шесть лет тому назад барон д’О. выставил так много роскошных вещей. Она развалилась на кушетке, придвинутой к камину, и облокотилась на стол в позе женщины, ожидающей лицо, вмещающее в себе, в ее глазах, весь мир.

Вскоре колокольчик известил ее о прибытии посетителя.

Было одиннадцать часов: Шерубен был точен… вполне точен.

Прошло около двух минут, наконец, вошла горничная и подала карточку Оскара де Верни.

— Просите, — ответила Баккара, не поднимая головы и не поворачиваясь.

Шерубен вошел. Он на минуту остановился на пороге, взглянул вокруг себя и с досадой увидел, что будущая жертва, вместо того чтобы ждать его в будуаре, приняла его в своей гостиной.

Он сразу понял, что Баккара была женщина далеко недюжинная.

Когда дверь отворилась, Баккара немного приподняла голову и, увидев его на пороге, улыбнулась и указала ему рукой на стул.

Горничная вышла, и Баккара осталась вдвоем с гостем.

Надо сказать, что Шерубен, идя к Баккара, дорогой сочинил хорошенькую речь, которую и приготовился сказать ей. Он уже заранее сообразил свое положение и, предвидя, что его примут холодно и презрительно, приготовил уже «несколько эффектных фраз и несколько таких взглядов, против которых, по его мнению, нельзя было устоять. К несчастью для него, он во всем ошибался.

Программа, составленная им, положительно не годилась, так как Баккара не выказывала ни холодности, ни гнева, ни презрения.

Она подала ему руку и просто сказала:

— Садитесь подле меня, ужасный ребенок.

Этот эпитет был сказан шутливым тоном и без всякой досады, что окончательно сбило с толку Шерубена,

— Действительно, — сказал он, — заслуживаю вполне название ужасного ребенка, потому что…

— Позвольте!.. — перебила она. — Прежде чем говорить о делах, я перебью вас…

— Слушаю.

— Хотите чаю? — спросила она, смеясь.

— Благодарю!

— Ну так мы теперь потолкуем.

Шерубен поклонился и начал было обдумывать новую речь.

— Знаете ли вы, каких, например, трудов стоило мне вразумить графа Артова?

— По какому поводу?

— Да по поводу вашего пари, — ответила она просто. Шерубен посмотрел на нее.

— Я не понимаю вас, — сказал он.

— Ну, так я объяснюсь проще… Слушайте меня… Вообразите себе, что граф принял это пари серьезно.

Она сделала ударение на последнем слове.

Шерубен привскочил на своем месте.

— Да, я тоже считаю это пари серьезным? — вскрикнул он.

Баккара начала опять улыбаться.

— Ну, если я вам укажу на одно небольшое препятствие, — сказала она, — то вы, верно, согласитесь со мной… я была хороша, а может быть, и теперь еще не дурна; я всегда славилась своею бесчувственностью — вот романическая сторона этого пари… Вы уже теперь рискуете своею жизнью, чтобы соблазнить женщину, у которой нет сердца.

Шерубен поклонился.

— Теперь мы взглянем на обратную сторону медали… Если действительно я такая, то вы только потеряете время и проиграете пари… дело довольно важное, так как вас тогда убьет граф.

— И будет вполне прав.

— Хорошо!.. но… если вы выиграете? (И при этом Баккара посмотрела на молодого человека так насмешливо, что он невольно покраснел.)