Грешница по контракту - [30]

— Нет — выдыхаю упрямо — я глаз с тебя не спущу Денис Горячев. Потому что люблю тебя до смерти — уже ору, колотя кулаками по мускулистой, каменно твердой груди моего мучителя, за которого, не раздумывая, отдам жизнь.

— Какая же ты дура — перехватив мои запястья, он прижимает меня к себе — дура. Самая желанная на свете идиотка — шепчет Дэн, запечатывая поцелуем мой рот.

Глава 13

2002 год. Тавда

— Отдуплиться скоро пахан — сплюнул под ноги Лось, обдав мужчину запахом застарелого перегара и вонючих папирос. Они вместе притащили Леву, так и не выпустившего из рук вещмешок, в маленькую, почерневшую избушку, скрытую в самой чаще леса. — Слышь, чушок, котелок ставь. Керосин, там возьми — приказал он, доставая из жестяной банки брикет грузинского чая, и махнул рукой в направлении лавки, на которой возлежал старый вор.

Мужчина сглотнул липкую слюну. От лютого голода свело живот. Лева стонал, уложенный на деревянную лавку, заботливо прикрытый сухой телогрейкой.

— Ну, что встал, Андрюша? — прохрипел больной, вырывая убийцу из задумчивости, — давай, «факел» скрути и вперед, или ждешь, пока подохну?

Мужчина молча достал банку с керосином, и принялся рвать газету. Руки действовали сами, словно отдельно от тела. Засыпая в алюминиевую кружку заварку, он думал не о напитке, которого так ждал блатной. Он знал, уже знал, что так рьяно оберегает Лева. Успел глянуть, пока вор валялся в отключке. Сидор был полон валюты, за которую его порвут, если найдут, конечно. Андрей мазнул взглядом по комнате. Решение пришло мгновенно. Теперь главное выбраться.

— О чем задумался, чекмарь? — весело хохотнул Лось, — Давай, дербалызнем, болезный. Дрожишь, как кутенок — сказал он, и протянул мужчине граненый стакан, полный водки, несказанно удивив его. Только сейчас убийца заметил, как продрог, тяжелый ватник, полностью пропитался ледяной водой.

— Спасибо — буркнул он, и с жадностью проглотил огненную жидкость, пронесшуюся напалмом по пищеводу.

Лева и Лось напились быстро. Вор был настолько ослаблен, что ему хватило нескольких глотков. Лось, еще долго шатался вокруг избушки, что то проверяя, и принюхиваясь, словно зверь, а потом завалился спать, прямо у порога, как сторожевой пес. Видно все черти ада решили, что сегодня его день. Мужчина встал с пола, возле лавки, и тихо заскользил по маленькой комнате.

— Ну, пока, вора — криво ухмыльнулся, бывший чушок Андрей, и закинув за плечо сумку блатного, которую он так тщательно оберегал, подошел к столу, на котором оставил банку с керосином. — Зря вы думаете, что неприкасаемые.

Мужчина глянул на краснеющее в закатных лучах небо, подпер дверь бревном, и обошел избушку по кругу, поливая ее керосином из банки.

Дэн

— Этого не может быть, Коля. Ты же понимаешь, сам читал результаты расследования. Он сгорел тогда в тайге, твою мать — генерал Симонов, нервно мерял шагами кабинет отца, хранящего видимое спокойствие. Один бог знает, как ему это удается. — Там от трупа то ничего не осталось, одни головни. А ты говоришь, что он вернулся и истребляет твою семью. Да и тела Давида мы не нашли. Может это, чья то глупая шутка. Или мальчишка решил так тебе отомстить. Мало ли, что у него в голове. Я тебе сотню раз говорил, что он избалованный засранец.

— Я верю своим глазам, Леша. Но еще больше, я доверяю своему сыну, который говорил с этим выродком по телефону — отец говорит тихо, но каждое его слово отдается эхом, ударяясь об стены. — Мы отследили звонок. Он звонил из ресторана принадлежащего Давиду. Ребята сразу выехали туда, но не успели. Не успели, блин. Объясни мне, как два здоровых мужика, могли провалиться сквозь землю. Он хитрый и умный, не одного пальца не оставил, сука. А этот идиот, Сергей, помнит только дурацкую кепку мужика, с которым пришел Давид.

— Пап, успокойся, тебе не нужно нервничать — пытаюсь я успокоить задыхающегося отца, — Если тела не нашли, может Давид еще жив. Не думаю, что убийца стал бы заморачиваться, и утаскивать с собой мертвое тело. Тем более, что швейцар сказал, что брат был просто пьян, и едва держался на ногах, когда они уходили. Придурка, даже не удивило, что сильный, здоровый мужчина мог так быстро опьянеть. Нет, отец. У этой сволочи, какие то другие планы.

— Найди его, Леша — отец хрипит, едва может выговорить слова. Я смотрю на Катю, стоящую у стены, которая, метнувшись к столу, достает из него отцово лекарство, и почти насильно засовывает их в его рот. Все то время, что мы находимся в кабинете, она молчит. Просто смотрит на меня огромными глазищами, в которых плещется страдание.

— Катя, спасибо — отец пожимает ее руку. — Денис, бери Катю, и ступайте отдыхать. Нам всем нужен отдых — твердо говорит он, и пристально смотрит на меня. Я не хочу уходить, не хочу оставлять его, мучающегося чувством вины, одного. Потому что, я очень хорошо знаком, с этим сжирающим изнутри, чувством. Но и перечить нельзя. Этот его взгляд известен всем членам семьи. Я знаю, что сейчас они с генералом будут до утра пить водку, ничем не закусывая, ожидая хоть каких то результатов.

В доме пахнет валерьянкой. Я боюсь попасться на глаза матери. Ведь это из за меня погиб ее единственный ребенок. Боюсь, что просто не найду слов, что бы утешить эту сильную женщину, взвалившую на себя чужого, проблемного мальчишку: ставшего причиной всех ее бед.