Грешная ночь - [40]

Эйдан взял кусок лимонного пирога для Хелен и подошел к ней.

– Спасибо, Эйдан, – мило сказала она, взяла тарелку и неловко поставила ее к себе на колени.

– Не за что.

– Я не знала, что у тебя такой красивый голос. Ты и мисс Монтгомери прекрасно звучали вместе. И песня была очень трогательная. – Хелен хвалила его исполнение, но ее взгляд выдавал, что думала она совсем о другом. – Наверное, вы когда-то были очень близки.

– Да, в далеком детстве. Ее бабушка была очень добра ко мне.

Хелен кивнула головой, но Эйдан знал – она подозревала, что услышала далеко не всю правду. Угрызения совести, которые мучили его весь день, сейчас стати особенно сильными. Вивьен заслуживала лучшего обращения.

Эйдан чувствовал себя полным идиотом. Зачем он вообще решил выступить вместе с Вивьен? Когда он увидел ее, стоящую в одиночестве рядом с фортепиано, название песни соскользнуло с его губ прежде, чем он смог остановиться. Он должен был аккомпанировать ей. Вивьен стояла так гордо и выглядела так прекрасно, что его вдруг затопило желание вновь услышать ее милый голос. Эта картина сразу же пробудила в нем воспоминания о том, как они вместе пели и играли в Ирландии, и потому он отреагировал мгновенно, на уровне инстинкта.

Точно так же он повел себя сегодня днем в портретной галерее.

То, что произошло между ними, будет вечно преследовать его. Вивьен вместе с ним. Она была такой невероятно чувственной. Его тело задрожало от желания при одном только воспоминании о том, как Вивьен ласкала его. Как она целовала его в темноте. Как говорила, что принадлежала только ему. Если бы он мог поверить в это...

Когда рядом была Вивьен, Эйдан терял контроль над собой. Он не знал, почему Вивьен так влияла на него. Но так было всегда. Ни одна другая женщина не могла заставить его потерять голову, а ведь с тех пор, как он покинул Ирландию, у него их было немало. Вивьен словно наложила на него заклятие, и он начинал вести себя безрассудно, глупо, отвергая все законы логики и здравого смысла.

Вот еще одна причина, по которой он должен держаться от нее подальше. Вивьен Монтгомери была той силой, которая перевернула его жизнь с ног на голову в ту самую минуту, когда он впервые повстречался с ней.

Глава 10 Начало

Голуэй, Ирландия, 1852 год

За восемнадцать лет до этого...

– Ты вечно всем недовольна, не так ли, Сюзанна? – пренебрежительным тоном произнес Джозеф Кавана, со стуком ставя свой стакан на стол красного дерева. Немного виски перелилось через край.

– Вот это сюрприз, – заявила Сюзанна, не пытаясь скрыть отвращения. – Ты опять пьян.

Стоявшему за дверью Эйдану хотелось, чтобы его мама говорила более спокойным голосом. Разве она не видит, что папа очень зол? Почему она продолжает мучить его?

– Но не настолько пьян, чтобы не знать, что ты задумала, – ответил ей Джозеф и ухмыльнулся. – Я в курсе того, что ты пытаешься сделать у меня за спиной. Ты никуда не увезешь Эйдана.

– Ох, Джозеф, прошу тебя, позволь мне взять моего сына! – выкрикнула она.

– Твоего сына! – издевательским тоном проговорил Джозеф и ядовито рассмеялся. Его лицо, которое когда-то считалось красивым, теперь было красным и одутловатым – из-за неумеренного потребления алкоголя и терзавшего его чувства обиды на жизнь. – О да, твой сын. Он твой сын, не так ли?

Игнорируя тон его голоса, Сюзанна продолжила:

– Ему нужно поехать со мной в Англию, Джозеф. Он станет там настоящим джентльменом, чего, увы, нельзя сказать о тебе.

– Зачем? Он ведь все равно вернется в Голуэй и будет жить в нашем Кэшелвуд-Мэноре. Поэтому Эйдан останется здесь, так же как и я. С какой стати ему надо ехать в чужую страну только для того, чтобы вернуться обратно надутым и самодовольным занудой? Зачем ему это нужно?

Она раздраженно воскликнула:

– Тебе таких вещей никогда не понять!

– Я понимаю больше, чем ты думаешь. Мальчику уже десять лет, и ему не хватает мужского воспитания. Если бы я отдал его тебе, то ты стала бы держать его под стеклянным колпаком, как какое-то хрупкое тепличное растение. Ты и так слишком балуешь и нежишь его. Эйдан должен научиться управлять поместьем, должен узнать, в какой стране он живет. И это Ирландия, а не Англия.

– Но он англичанин! – с горячностью воскликнула Сюзанна. Ее щеки раскраснелись от гнева. – Семья Ховард, моя семья, – одна из самых известных в Англии.

– Ты уже тысячу раз говорила мне об этом. – Он презрительно фыркнул. – Но что это меняет, женщина? Ты вышла замуж за меня, Джозефа Кавана, хозяина Кэшелвуда. Тут уж ничего изменить нельзя. Ты можешь думать, что Эйдан принадлежит только тебе, однако он и мой сын тоже. И он носит мое имя, а не имя твоей высокородной английской семейки.

– Эйдан – это все, что у меня есть, – гневно заявила Сюзанна.

– То же самое я могу сказать и о себе. – Джозеф отхлебнул виски из стакана, который за несколько мгновений до этого со стуком поставил на стол. Вытерев рот рукавом, он продолжил: – Ведь я уже давным-давно расстался с мыслью, что ты родишь мне еще одного ребенка.

У Эйдана, стоявшего в коридоре, болезненно сжалось сердце. Он не любил, когда его родители так ругались друг с другом. Но этот вечный спор никогда не заканчивался, и отец с матерью вновь и вновь принимались делить его.