Гренадская революция. США против карибского социализма - [146]

В середине дня 24 октября 1983 года на аэродроме в Пирлз приземлился кубинский самолет АН-26. На борту был полковник Педро Тортоло, выпускник советской военной академии имени Фрунзе. До мая 1983 года Тортоло возглавлял кубинских военных советников на Гренаде. Теперь он должен был организовать жесткую оборону лагеря кубинских рабочих и инженеров в Пойнт-Сэлайнз. Тортоло сопровождал небольшой штаб, в том числе и глава карибской секции международного отдела ЦК Компартии Кубы Карлос Андрес Диас, на плечи которого была возложена морально-политическая подготовка к отражению атаки.

Тортоло передал встречавшему его Остину жесткую директиву Кастро – кубинцы будут обороняться самостоятельно и то только тогда, когда на них нападут. Возможно, именно поэтому кубинцы даже не взяли у гренадской армии дополнительный боезапас к автоматам Калашникова – следовало избежать любых признаков вовлеченности Кубы в конфликт на Гренаде.

Тортоло быстро принялся за дело, хотя времени ему было отпущено очень мало. Всех кубинских специалистов (в том числе и военных советников) сконцентрировали в новом лагере кубинских рабочих и инженеров, примерно в километре к северу от терминала аэропорта Пойнт-Сэлайнз («маленькая Гавана»). Были отрыты неглубокие окопы (грунт был тяжелым, каменистым), выставлено охранение и организовано два медпункта. Так как «маленькая Гавана» находилась в лощине, были заняты позиции и на господствующих холмах к югу от лагеря. Была организована и оборона старого лагеря – деревянных бараков, непосредственно примыкавших в аэропорту на северо-западе от взлетной полосы.

Всех рабочих и инженеров разбили на подразделения во главе с кубинскими военными советниками.

На бумаге у Тортоло было даже больше бойцов (около 700), чем у «рейнджеров» (примерно 600). Однако средний возраст 635 рабочих и инженеров был 38 лет, многим было за 50. Чего стоил, например, «отец кубинских маляров», 66-летний Хесус Эредия Торрегос с 48-летним трудовым стажем[442]. У многих рабочих были хронические болезни, некоторые страдали от излишнего веса. Положение осложнялось еще и тем, что штатный доктор «маленькой Гаваны» перед вторжением уехал на Кубу, и в лагере разразилась инфекционная эпидемия. Заболела примерно половина всего персонала. Медпункт израсходовал почти все лекарства, а запастись нужными в бою препаратами и перевязочными материалами не успели[443].

Все рабочие и инженеры были вооружены автоматами Калашникова, но на каждый автомат приходилось не более 100 патронов. Этого было явно недостаточно даже для часового интенсивного боя, особенно если речь шла о неопытных бойцах. Было у кубинцев и несколько 82-мм минометов, однако подготовленных расчетов к ним не хватало.

Кубинских военных советников на Гренаде на момент американского вторжения было 43, однако лишь 6 из 34 офицеров были мотострелками, учившими гренадцев пехотному бою. Остальные кубинские офицеры были переводчиками, инженерами, финансистами и связистами, так что их военная ценность в бою с «рейнджерами» была немногим выше, чем у рабочих. Одним из офицеров была женщина-переводчица – явление небывалое для американской армии того времени.

Уже перед вторжением кубинцы эвакуировали женщин и дипломатов на свое судно «Героический Вьетнам», стоявшее на рейде Сент-Джорджеса и осуществлявшее радиосвязь с Гаваной.

Что касается НРА, то ее присутствие в районе Пойнт-Сэлайнз вечером 24 октября было чисто символическим. Маленькое подразделение как обычно охраняло главный терминал. Войска рядом со студенческим городком в Трублю размещать не стали, чтобы не давать американцам лишнего повода для вторжения. Зенитные расчеты из числа милиции на свои позиции так и не явились.

Тем не менее, как уже упоминалось, американские самолеты встретил зенитный огонь из Фреквенте (база и главный арсенал НРА). Гренадцы стреляли азартно, но попадали в основном в хвосты самолетов, что изобличало недостаточно натренированных для стрельбы по воздушным целям бойцов. Но даже и этот огонь сыграл свою роль – два американских самолета на стали производить выброску и ушли на второй круг.

Успевший выпрыгнуть Тейлор оказался на взлетно-посадочной полосе вместе с 40 бойцами совершенно один. Если бы кубинцы, наблюдавшие за высадкой «рейнджеров» с окрестных холмов, открыли огонь первыми, то вряд ли интервентов осталось бы много. Но с холмов почти не стреляли. Тем не менее, Тейлор вызвал по радио огневую поддержку «спектров»[444] и один из них подавил зенитку во Фреквенте, ранив второго лейтенанта НРА Фрейзера (отвечавшего перед вторжением за всю логистику гренадской армии). Другой самолет начал обстреливать окрестные холмы, но у него заело 20-мм пушку, 40-мм орудие не хотело передвигаться внутри самолета по тракам, а из 105-мм орудия вместо автоматического огня пришлось стрелять вручную (что сразу же резко снизило скорострельность).

Только через 20 минут после Тейлора приземлись другие части роты А, но полностью передовая рота оказалась на полосе лишь в 6.34 – через час после первых прыжков. И только в 7.05 Тейлор смог собрать на полосе весь свой батальон. Этот результат был не просто позорным, но мог бы оказаться и смертельным, если бы кубинцы первыми открыли огонь на поражение.