Гренадилловая шкатулка - [40]

Если мое откровение и выбило из равновесия Чиппендейла, то лишь на долю секунды.

— Ну и что с того? Ни Партридж, ни Монтфорт уже не смогут досаждать нам — их нет в живых.

Я так крепко обхватил ладонями подлокотники стула, что у меня побелели костяшки пальцев. Во мне клокотал гнев. Как же мне хотелось схватить его за ворот и встряхнуть так, чтобы у него в голове зашумело. Но я поборол порыв и принял невозмутимый вид.

— Смерть Партриджа усложняет дело. Судья, сэр Джеймс Уэстли, возможно, примет решение не возвращать эскизы до выяснения обстоятельств гибели обоих.

Чиппендейл всхрапнул, словно разъяренный бык.

— Выходит, Партридж, даже мертвый, стоит мне поперек дороги. Он получил по заслугам.

У меня затряслась голова. Я опустил глаза, будто изучая свои башмаки. Я не мог встретиться с ним взглядом, столь сильно я ненавидел его в этот момент.

— Сэр, — спросил я, — почему Партридж решил искать помощи у лорда Монтфорта? Почему ему потребовалась помощь? Тем более, когда вы сказали, что он болен?

Последовала длинная пауза. Я пристально наблюдал за ним. Не выдержав моего взгляда, Чиппендейл поднялся и прошел к окну. Оно выходило на улицу, где горластый торговец навязывал прохожим апельсины. Когда он вновь повернулся ко мне, его лицо было спокойно и бесхитростно.

— Для меня это такая же загадка, как и для тебя.

Я пытливо посмотрел ему в глаза, и мне показалось, в них что-то промелькнуло. Что это было? Страх? Злость? Угрызения совести? Что бы это ни было, я ему не поверил. Но прежде чем я успел задать следующий вопрос, со двора донесся женский голос — звучный, мелодичный, с едва уловимым иностранным акцентом. Женщина горячо спорила с учеником Крэгсом, который пытался — тщетно — остановить ее.

— Сударыня, прошу вас, подождите в парадных комнатах. Это его личные покои, он не принимает здесь посетителей, — робко умолял он, в то время как женщина направлялась к входной двери.

— Разве ты не знаешь меня, мальчик? Я — мадам Тренти. Твой хозяин будет рад встрече со мной.

— И все же, сударыня, в парадных комнатах вам будет удобнее беседовать. Господин Чиппендейл сейчас выйдет к вам.

Она оставила без внимания его увещевания и, загремев кулаком в дверь, протиснулась мимо юной служанки, которая имела несчастье выйти на стук. Дверь в гостиную была распахнута. Заметив там Чиппендейла и меня, она объявила о своем появлении шуршанием юбок и колыханием пера на шляпке. Мы почтительно встали. На «Ла Тренти», как называли ее на Друри-Лейн, была широкая юбка с кринолином, которой она заполонила весь узкий дверной проем. Крэгс прыгал в холле у нее за спиной, поскольку не мог пробраться в гостиную, не измяв ее туалета, чтобы представить гостью по всем правилам.

— Господин Чиппендейл, сэр, мадам Тренти потребовала, чтобы я привел ее к вам. Она не согласилась подождать в магазине, — выпалил он, стоя за ее раздувающимися юбками.

Мадам Тренти чарующе улыбнулась и боком протиснулась в дверь. На середине комнаты, словно цветок, раскрывающий лепестки, она расстегнула свой плащ, показывая нам пурпурное платье, из-под которого виднелась ядовито-желтая, как лютик, нижняя юбка. Она улыбнулась Чиппендейлу, обнажив желтоватые зубы. — Надеюсь, вы ждали меня.

Он низко склонился над ее протянутой рукой, лицо — образец учтивости.

— Сударыня, ваш визит — всегда большая честь для меня. Надеюсь, вы простите, что я принимаю вас в столь скромной обстановке, но я должен показать вам нечто очень важное.

— Я сгораю от нетерпения. Это касается моей мебели?

— Сударыня, я придумал для вас такие великолепные модели, что любой монарх позавидует. Вы уже приобрели подходящий дом?

— На площади Сохо есть свободный особняк… Я веду переговоры.

Пока посылали за эскизами, я помог мадам Тренти сесть на самый лучший стул, какой нашелся в гостиной. Чиппендейл тем временем забрасывал ее комплиментами.

— Говорят, ваша Корделия произвела фурор.

— Критики были благосклонны. Вы смотрели спектакль?

— Вовсе не обязательно было ходить на спектакль, чтобы услышать гром аплодисментов. Их эхо прокатилось по всему городу.

— Вы слишком великодушны. Но, по чести говоря, популярность моя растет.

— Ни один критик не способен в полной мере воздать должное вашему блестящему таланту. Вы по праву заслужили всеобщее признание…

Лучи зимнего солнца хлынули в комнату и упали на ее лицо. Вероятно, некогда она была красива, но теперь искусно наложенные пудра и румяна уже не могли скрыть морщин. Мне она напомнила куклу-манекен с облупившейся краской, которую из года в год отправляют из Парижа в разные города демонстрировать последние новинки моды.

Когда эскизы принесли, Чиппендейл стал передавать их ей один за другим, объясняя значение каждого штриха.

— Сударыня, это эскизы короля мебели. Я говорю, как вы, должно быть, догадались, о секретере… о секретере редчайшей и сложнейшей конструкции. Любой, кто увидит его, придет в несказанное восхищение.

Мадам Тренти, слушая его, в радостном нетерпении зашуршала юбками. Каждая деталь секретера была тщательно выписана; Чиппендейл представлял его так же ясно, как стулья, на которых они сидели.

— Вообразите, сударыня, как вы стоите, вся в шелках, в лучшей комнате вашего особняка и демонстрируете этот шедевр своим гостям, предлагая им поискать скрытые в нем секреты. Такой замечательной актрисе, как вы, не надо объяснять, насколько глубоко заворожит, заинтригует их эта оригинальная вещь…