Гремящий дым - [6]

— Резонно! — в восхищении вскричал Андрей Петрович. — Что на это скажет мой брат? Послушаем, а? — И он заговорщически подмигнул мне.

— Право, не знаю, что вам на это ответить, — тихо сказал Василий Петрович. — Спорить с вами было бы бессмысленно, так как все, что вы сказали, очень логично и убедительно. Но… я остаюсь при своем мнении. Давайте проследим, какие изменения претерпевало название моря в различные времена…

— Не знаю, для чего вам это понадобилось, — перебил я его, — но извольте, пожалуйста… Одно время оно именовалось Судгейским или Сурожским по имени богатейшего города Судгеи, располагавшегося там, где стоит нынешний Судак; известно оно было и как Русское море; упоминалось под именем Хазарского; итальянцы, которые обзавелись в Крыму торговыми факториями, называли его Mare magnum — Большим морем. Дали они ему такое имя, очевидно, потому, что оно представлялось им значительно большим, нежели Пропонтида, нынешнее Мраморное море…

— А турки, — подхватил Василий Петрович, — назвали море Фанар Кара-денгиз — Злое Черное море. И тут мы волей-неволей вынуждены вернуться к тому, с чего я начал, а именно к бурному характеру его, которому море и обязано, уверен, своим названием. Нет, нет, не прерывайте меня, — продолжал старый экскурсовод, заметив мой протестующий жест. — Мне хочется рассказать вам одну из многочисленных легенд, бытовавших у турок и крымских татар в свое время. Я ее услышал много лет назад от одного местного старожила…

— Опять легенда, — страдальчески простонал Андрей Петрович. — Спаси нас бог и помилуй! Мне кажется, на сегодня достаточно и одной. — Он с надеждой посмотрел на меня, видимо рассчитывая, что я его поддержу, но, тут же вспомнив, какую заинтересованность я выказал ко всяким преданиям и сказаниям в разговоре за обедом, махнул рукой и с обреченным видом уселся поглубже в кресле.

— Продолжайте, пожалуйста, Василий Петрович, — рассмеялся я. — Ваш брат с не меньшим интересом, чем я, выслушает эту историю. Я вижу, что он не на шутку заинтересовался нашим спором и только делает вид, будто ему скучно.

— Если говорить правду, то вы правы, — в свою очередь рассмеялся Андрей Петрович.

— Этот поэтический вымысел, содержание которого я попытаюсь коротко изложить, — начал Василий Петрович, — как нельзя лучше объясняет, мне кажется, природу названия, данного турками морю. Вот он.

…Пророк Аали, зять Магомета, обладал тем самым мечом дуль-факар, который был ниспослан Магомету аллахом. С помощью этого меча Магомет мог одерживать победы не только над людьми, но и над злыми джиннами. Оружие бога — дуль-факар обладал чудесным свойством выполнять волю своего владельца, поражая врагов на любом расстоянии. Посланный хозяином, он летел с быстротой молнии, так что глаз человеческий не в состоянии был проследить его полета.

Аали неусыпно хранил драгоценный дар Магомета, пока не пришла пора ему расстаться с земной жизнью. Задумался он тогда, как быть с дуль-факаром, кому он достанется после его смерти. Долго размышлял Аали и в конце концов решил, что ни его сыновья, ни вообще никто из людей не должен владеть этим чудесным мечом. Утвердившись в этой мысли, старик приказал позвать сыновей и сказал им:

— Дети мои, возьмите этот меч, назначение которого вам неизвестно, садитесь на корабль и плывите до самой середины моря. Когда вы достигнете середины моря, бросьте меч в волны, и он опустится на самое дно и будет там покоиться вечно.

Повинуясь приказанию умирающего отца, сыновья взяли меч и пустились в дальний путь. Достигнув берега моря, они стали совещаться, как им поступить. Один сказал, что безрассудно топить меч, который, наверное, представляет большую драгоценность, другие согласились с ним: зачем лишаться столь необыкновенного меча, если можно закопать его до времени в определенном, известном только им одним месте, а отцу сказать, что повеление его исполнено в точности.

Так и было сделано. Но когда они возвратились и предстали перед отцом, тот в ярости поднялся с постели (гнев придал ему силы) и, обличив их в непослушании, воскликнул, потрясая руками: «Я не умру до тех пор, пока дуль-факар не окажется на дне моря. И помните, что никакие ваши ухищрения не помогут. Аллах просветлил мой взор, и от него ничего не скроется!»

Посрамленные сыновья, удостоверившись в невозможности сохранить для себя таинственный меч, вынуждены были снова отправиться в дорогу. Дуль-факар был извлечен из тайника, куда был ими запрятан, и доставлен на середину моря. Воля отца — пророка Аали — была ими исполнена: чудесный меч с легким всплеском опустился в морскую глубь. И с этого мгновения тихие дотоле воды моря закипели, заволновались, тщетно силясь выбросить из недр своих страшное оружие…

— Фу, чепуха какая! — с неподдельным возмущением воскликнул Андрей Петрович. — И вы с серьезным видом можете выслушивать подобные бредни? — Этот вопрос адресовался, конечно, мне.

Я улыбнулся и хотел было ответить, но Василий Петрович предупредил меня.

— Разве я не сказал в самом начале, что это чистейший вымысел? Само собой разумеется, я рассказал легенду не для того, чтобы сразить вас неопровержимым доводом. Но пойми же наконец, что даже сказки порой могут служить подспорьем в исторических изысканиях. В данном случае авторы легенды попытались как-то объяснить бурный характер моря, и сделали они это так, как могли, на уровне своих возможностей, своего развития, своих знаний, наконец. Так что сказка сказкой, а бурливость моря на протяжении веков волновала воображение жителей его берегов. Это для меня совершенно бесспорно.