Гремлины - [20]

— Кто-нибудь знает, как называется это существо? — спросил он.

Никто не знал.

— Оно называется окапи, и это — близкий родственник жирафа. Человек впервые увидел живого окапи в 1900 году.

Он поменял слайд.

— Кто-нибудь знает, как называется это животное? — спросил он.

Никто не знал.

Он рассказал им про горного ньяла, гиппопотама-пигмея, дракона Комодо, андского волка, конголезского павлина, длинноносого пекари, которые все были открыты — или заново открыты — в двадцатом веке. Никто ничего не знал, и никто не задавал никаких вопросов.

Кроме Пита Фаунтейна.

— Мистер Хэнсон, — сказал он.

Хэнсон кивнул, втайне благодарный за то, что кто-то извлек из его лекции нечто большее, чем двадцать минут сна наяву.

— Да?

— А если открыть новое животное, что-нибудь платят?

Рой Хэнсон подумал, что это на удивление хороший вопрос. К своему смущению, он не знал ответа.

— Я думаю, что по-разному, — ответил он. — Я думаю, что если найти животное, которое окажется полезным правительству или будет очень нужно какому-нибудь зоопарку, то его можно продать за хорошие деньги. Но большинство ученых больше интересует слава, связанная с таким открытием.

— Но это означает деньги, да? — настаивал Пит. — То есть они могут выступать на телевидении и рекомендовать пищу для домашних животных и все такое.

Класс захихикал. Рой Хэнсон улыбнулся, и Пит просиял, потому что пошутил, не вызвав при этом гнева учителя.

Вопрос Пита был началом цепной реакции. Один ученик спросил, куда можно податься в надежде найти новый вид; другой спросил, как можно узнать, «новое» ли это животное или же просто что-то незнакомое, чего сам раньше никогда не видел. Все это было, конечно, чисто теоретической дискуссией, потому что практически не было никакого шанса встретить новый вид. Живой интерес к теме был такой редкостью, что Рой Хэнсон поддерживал дискуссию, пока звонок не возвестил об окончании урока.

— Завтра мы вернемся к лягушке, — сказал он, улыбнувшись, когда класс испустил стон, которого следовало ожидать.

Вернувшись к бумагам на своем столе, краем глаза он увидел, как собирается уходить Пит Фаунтейн, улыбнулся и слегка махнул ему.

Пит слегка улыбнулся в ответ, это было самое большее, что он мог сделать без риска быть обвиненным в подхалимаже. На улице у него сохранялось хорошее настроение, поскольку он привлек внимание и вызвал обсуждение. У него было такое хорошее настроение, что он решил пойти к Билли Пельтцеру уже после того, как побудет несколько часов рождественской елкой.

Несколько последних дней Билли вставал рано и возвращался домой, как только заканчивал работу в банке. Причиной тому был, конечно, Подарок. Это было такое замечательное существо, что Билли хотел постоянно быть с ним. Оно было очень ранимо. Однажды, бреясь (а Подарок с удовальствием наблюдал за ним), Билли случайно повернул зеркало так, что в нем отразился свет из коридора. Громко закричав, когда яркий луч ослепил его, Подарок свалился вниз головой со стола Билли в мусорное ведро.

Когда Билли подбежал к нему, маленький зверек был весь в синяках, у него шла кровь, и он дрожал от страха. Ему было так плохо, что даже Барни, который все еще дулся от ревности, завыл из солидарности. Билли перевязал рану, долго его успокаивал и убаюкивал, пока он не уснул.

На следующий день Подарку стало намного лучше, и Билли был рад тому, что не надо нести его к ветеринару, который не знал бы, что это за зверь.

— Мама, присмотри за Подарком, ладно? — крикнул Билли, уходя из дома на работу.

— А что? — спросила она. — Он же в клетке.

— Да, но с этой раной на голове и вообще…

— Хорошо, я буду заходить время от времени взглянуть, как он там, — пообещала она.

— Спасибо, мама.

Он рано пришел на работу, такая привычка у него появилась после случая с миссис Дигл. Дверь в кабинет Роланда Корбена была открыта, но казалось, что в банке никого нет. Услышав шорох бумаги, он повесил пальто и осмотрелся в поисках источника звука.

— Билли? — услышал он шепот Кейт.

Она была в кабинете Корбена. На столе была большая карта Кингстон фоллз, достаточно подробная, содержащая каждую улицу, дом и учреждение. Некоторые здания были отмечены красным, они все попали в участок, обведенный черной пунктирной линией. Кейт смотрела на карту, губы ее были сжаты, глаза горели.

— Ты видел? — спросила она.

Билли пожал плечами.

— Кингстон Фоллз, — пробормотал он. — Да, я там бывал.

Она не оценила его юмор.

— Посмотри на то, что отмечено красным, — сказала она.

— Что это значит? — спросил он.

— Это дома тех, кто платит ренту миссис Дигл или арендует у нее что-нибудь. Большинство из них — люди без работы, те, кто бедствует или просто не может платить. А миссис Дигл этим пользуется.

— Как? Она не может выгнать сразу их всех.

— Ну да, не может.

— Но кто же тоща будет платить ренту?

— Ей не нужны деньги. Похоже, ей нужно все прибрать к рукам. Вот. — Кейт указала пальцем на одну из площадей. — Твой дом отмечен красным, и мой тоже.

— Да. Но папа не так много задолжал. За пару месяцев всего лишь.

— Моя семья тоже. Мы вообще в лучшем положении.

— Тогда что же означает красный цвет?

— Я думаю, он означает собственность, которой она может распорядиться немедленно, если захочет. Это как-то связано с опционами.