Гремлины - [10]

ГЛАВА 4

Было 8.54, оставалось шесть минут до открытия банка для клиентов, когда Билли ворвался в дверь с надписью «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН» и начал выполнять сложную задачу — казаться незаметным, придя с опозданием на четверть часа с мокрой собакой.

Вначале ему везло. Осторожно потягивая Барни за ошейник, он сумел дойти до окна, найти поводок, который он держал в ящике, и спрятать Барни, пока тот не разразился лаем. Вытащив табличку со своим именем, он поставил ее — вверх ногами — на столик, вытер бусинку пота с виска и устало вздохнул. Только тогда он увидел предмет, который обычно искал первым делом, когда приходил в банк.

Сегодня она была в голубом облегающем, но традиционном платье, оттенявшим ее яркие зеленые глаза и великолепные черные волосы. Билли, как и многие молодые люди — да и пожилые люди, кстати, тоже — безумно влюбился в Кейт Берринджер с первого взгляда. Ей было двадцать лет, возможно, она была слишком вызывающе женственна для своего возраста, находка для неудачника. В том, чтобы считать себя неудачником. Билли не видел ничего предосудительного, но пока что он считал Кейт приятной, но несколько недоступной. Возможно, она была слишком умна, никогда за словом в карман не лезла, и он боялся, что она его срежет, если он будет действовать слишком быстро. Поэтому он действовал почти незаметно. «К концу столетия», — сказал он себе однажды, анализируя способы достижения своей цели, — «я назначу ей свидание».

Начав разбираться со своим ящичком для денег, он заметил, что Кейт направляется к нему. Подойдя к его окошку, она протянула руку и перевернула табличку с его именем, слегка улыбнувшись при этом.

— Доброе утро, Кейт, — сказал Билли. Теперь, когда она была так близко, ои почувствовал ее свежесть, увидел тонкое запястье, волоски на руке.

— Билли, — сказала ежа голосом теплым, но не близким, — ты подпишешь петицию?

— Конечно, — сказал он.

Он потянулся за ручкой.

— Ты разве не хочешь узнать, о чем речь? — спросила она несколько обиженно.

— Вообще-то нет, — ответил ов. — Бели ты считаешь, что это хорошая идея, то я согласен.

Этого не нужно было говорить.

— Я хочу, чтобы ты согласился со мной в том, что это хорошая идея, — сказала она раздраженно, — а ты не можешь этого сделать, если не прочитаешь петицию.

Билли кивнул.

— О чем она?

— Мы пытаемся сделать так, чтобы кабачок Дорри был объявлен городской достопримечательностью.

— Зачем?

— Миссис Дигл пригрозила закрыть его, когда истечет срок аренды в конце этого месяца.

— Она все угрохает закрыть, когда истекает срок аренды, — пробормотал Билли. — Она сказала моему отцу то же самое. Конечно, он иногда забывает платить. А в чем проблема у Дорри?

— Это один из примеров личной мести, — ответила Кейт. — Она говорит, что Дорри содержит притон. Что он мозолит глаза. Плохо влияет на окружающих.

— Но мой отец сделал там предложение моей матери, — простодушно сказал Билли.

— Там все отцы делали предложения будущим матерям. Или наоборот, — сказала Кейт.

Билли улыбнулся, представив себе, как он делает предложение Кейт в том же месте. Это несколько прибавило ему мужества, и он сказал:

— Ты… э… Красивое платье. Ты сегодня прекрасно выглядишь… Ты, правда, хорошо выглядишь всегда…

Кейт улыбнулась, ей это польстило, но ей нужно было, чтобы Билли подписал петицию до того, как Джеральд Хопкинс подойдет к окну и начнет задавать вопросы. Она подставила петицию под ручку Билли и проследила за тем, как он подписался. Через секунду Джеральд Хопкинс стоял рядом.

— Что происходит? — спросил он.

В двадцать три года Хопкинс уже быстро обретал облик человека средних лет. Фактически образ мышления Хопкииса, видимо, уже достиг этой цели, и дело было за телом. Младший вице-президент банка бил высок ростом, строен и красив, во несколько раболепен. Может быть, оттого, что он улыбался слишком быстро, а глаза его бегали из стороны в сторону. Это выдавало его — он безумно стремился стать важной персоной как можно быстрее. Молодые люди — во всяком случае, большинство — не доверяли Джеральду, но это не беспокоило его, поскольку мистер Корбен и другие старшие коллега хвалили его за эффективность, целеустремленность и инициативу. В конце концов, решение принимали они.

Кейт, игнорируя вопрос Джеральда, пошла к окну. Казалось, что он последует за ней, но он резко повернулся к Билли.

— Мы с мистером Корбеном хотим поговорить с Вами.

Билли пожал плечами и медленно побрел вслед за Джеральдом в просторный, но очень официальный кабинет Роланда Корбена. На стенах, отделанных дубовыми панелями, были портреты всех президентов Соединенных Штатов, генералов Джорджа Паттона, Омара Брэдли, Уильяма Текамсеха Шермана, Джона Першинга, а также портрет Юлия Цезаря, который в своей тоге казался голым и несколько смущенным. Под этой панорамой величия стояли книжные шкафы, закрытые на ключ и заставлеияые навевающими дрему книгами по юриспруденции в одинаковых переплетах, за исключением одной нижней полки, где было полное собрание сочинений Хоратио Алджера Младшего. Каждый раз, когда его вызывали в «склеп» мистера Корбена (как его называла Кейт), взгляд Билли останавливался на последнем томе Алджера, озаглавленном «Удача и отвага». Он думал о том, не читал ли его мистер Корбен в детстве. Джеральд Хопкинс, возможно, читал его всего несколько недель назад.