Гремлин. Первый шаг - [45]

— Очень интересно, — задумчиво протянул Антор не переставая сливать в кристалл полученную информацию.

— А кто такой Пушкин? Неверное великий воин, раз его именем назвали целое море.

— Нет. — Я даже возмущенно мотнул головой. — Именами воинов не называют даже улиц! Быть великим воином уже честь. Пушкин — великий поэт и мыслитель! Он ушел две тысячи лет назад, но народ гремлинов до сих пор помнит его стихи и живет по его заветам! — Пафосно закончил я и победно посмотрел на очень заинтересовавшегося собеседника. Антор хотел продолжить расспросы, но капитан этого корыта по недоразумению называемого местными кораблем сообщил, что все готово к отплытию и мы поднялись на борт.

С палубы корабль, черт с ним, пусть будет корабль, смотрелся не так убого, если не смотреть вверх, на кошмарный одинокий парус болтающийся на толстенной рее намертво примотанной к циклопической мачте. Вполне приличная кормовая надстройка, через окна которой виднелось огромное рулевое колесо, как верхний слой круглого торта торчала из нижней, видимо предназначенной для пассажиров части, такой же круглой и не доходящей до бортов на пару махов. И пушки, натурально Единороги времен войны с Наполеоном. Много пушек, в два ряда прячущихся за высокими крепкими бортами. Плюс две не слабые катапульты: одна поменьше, на крыше рулевой рубки, вторая, просто огромная, такая что кажется легко могла бы закинуть на виригу добрый пяток матросов в полном вооружении, на носу.

Оценив размеры корабля, его некозистость и Боже мой! Вес этого монстра! Со всем вооружением и экипажем, я пришел еще больше утвердился в сделанном ранее выводе: плыть это не сможет. Тем более плыть так быстро, как заявил его капитан, пообещав, что уже к завтрашнему утру мы, обогнув горы Конкварк, прибудем в Коста. А это получается, что эта махина, на одном, пусть и очень большом, но неказистом и намертво примотанном парусе, будет всю дорогу чесать со скоростью около сорока километров, тьфу — вириг в час?! — Не верю, вот ну никак не верю и все.

— Уважаемому Джурссшу нравится корабль? — Подошел к нам мужчина в мантии и с таким значком сиона, который я раньше не видел. — Я сион-кэп Наргел, рад вас приветствовать.

— Уважаемый Джурссш, — снова не сдержал сарказм я, — не понимает как это может плыть. — Капитан только улыбнулся.

— А каковы ваши корабли, уважаемый Джурсш?

— Корабли, — я постарался мечтательно улыбнуться и от меня шарахнулся даже привыкший к моей улыбке Антор. — Да, у нас корабли. Они прекрасны! Они легки и прекрасны! Их паруса, как крылья птиц легко подхватывают и несут их вдаль словно звуки музыки.

— Ого. — Наргел щелкнул пальцами. — А вы поэт, уважаемый Джурсш.

— Нет, — я мотнул головой и помучившись для вида выдал:

Чу, трубы грянули! Крылатых кораблей,

Покрылась облаком станица золотая,

Корабль вбежал, и вот среди зыбей

Качаясь плавает, как лебедь молодая.[10]

— Ого! — Опять выдал Наргел и еще раз щелкнул пальцами. — Если это описание корабля, то хотел бы я посмотреть на него в море! — Он хохотнул. — Сколько он протянет!

— Наши корабли не тянут, они плывут! Летят над волнами! А эта куча бревен плыть никак не сможет! — Я демонстративно набычился и уперся взглядом в Наргела, он уже совсем хотел ответить что-то, но вмешался Антор.

— Поверьте, уважаемый Джурссш, — Антор жестом дал понять Наргелу, что пора и делом заняться, — может, очень даже может. Это один из лучших кораблей флота его Императорского Величества. Но позвольте вернуться к прерванному разговору. — Я намеренно проводил злым взглядом удаляющегося Наргела и согласно кивнул. — Вы говорили о Пушкине, не могли бы прочитать еще что-нибудь из его стихов? О кораблях, это же были его строки?

— Его, — буркнул я и переступил с ноги на ногу демонстрируя сменяющее раздражение смущение. — Я не уверен, что на языке людей это будет звучать столь же прекрасно, — поразмышляв для вида еще пару мгновений заговорил я, — но я попробую:

Пещеры новой ход, очей очарованье,

Приятна мне твоя манящая краса,

Люблю я скрытое в тебе о новом знанье,

Багрец и золото что спрятала стена.

Твой ветра шум, что свежее дыханье,

И мглы твоей прекрасны телеса.[11]

— Это прекрасно! — Откровенно восхитился Антор. — Но это не весь стих, я чувствую.

— Да, — кивнул я, — это только начало.

— А дальше. — Попросил он и тут же извинился за свою несдержанность.

— К сожалению я воин, не чтец. — Я покачал головой с покаянным видом. — Нас учат литературе и искусству, но больше внимания все же уделяется воинским дисциплинам.

— Хотя бы о чем там дальше. — Приняв мои извинения попросил Антор.

— О прекрасном что скрывает неизведанное. — Вздохнув, словно извиняясь, ответил я и, — Verfluchte![12] — неожиданно обнаружил себя в боевой стойке с топорами в обеих руках. Сионы шарахнулись в стороны окутавшись серой дымкой, матросы бросились врассыпную вмиг очистив всю палубу. Мне даже неудобно стало, так всех перепугать всего лишь из-за того, что корабль поплыл.

Но как поплыл! Он сорвался с места словно взбесившаяся лошадь! Заложил просто невозможный при его габаритах вираж разворачиваясь и помчался от берега все ускоряясь. Непонятно откуда взявшийся ветер дул точно в нужном направлении до треска надувая гигантский парус. Я смущенно убрал топоры и извинился. Сионы только улыбнулись.