Грехи отцов - [13]

Проницательный взгляд серых глаз просветил ее, как рентген. Берни протянул руку с толстыми пальцами-обрубками:

– Я Берни Бредстрит.

– Бекка Пауэлл.

– На чем специализируетесь? Криминальные репортажи? Свадьбы? Благотворительность? Торжественные даты?

– Ничего подобного. Статьи о вещах вокруг нас – странных и чудесных. О тех, которых мы иногда не замечаем в суматохе. Пытаюсь заставить людей посмотреть на мир с иной точки зрения. Для любой газеты я не необходимость, а роскошь, мистер Бредстрит. Небольшое местное издание вполне может обойтись без подобного «украшения».

Она подогрела его аппетит. Черт! Только этого не хватало! Берни вопросительно приподнял брови:

– «Украшения», мисс Пауэлл?

– Ну да, это как брынза и глазированный фундук в салате со шпинатом. Придают изысканный вкус.

– Полагаю, вы интересуетесь фольклором, информацией о здоровом питании, что-то в этом роде?

– Верно. Например, брынза, фундук и шпинат вступают в некую химическую реакцию, возбуждая наши вкусовые рецепторы.

Слишком уж заинтересованный вид у этого Берни Бредстрита! Бекка отодвинулась и посмотрела на салфетку, брошенную Тайлером рядом с тарелкой.

– Десерт, Бекка? – спросил он.

– Именно десерт, – оживилась Бекка. – Я и есть десерт для газеты. Поэтому в списке приоритетов стою в самом конце.

– Нет, – отмахнулся Тайлер, – я имею в виду настоящий десерт. Тебе кофе и десерт, Бекка?

Берни собрался уходить – его ждали жена и внуки.

– Тут готовят специальные хот-доги для детей, – пояснил он. – Почему бы вам не занести мне пару своих статей, мисс Пауэлл? Особенно меня интересует та, где говорится о брынзе.

– Я не привезла их с собой, сэр. Сожалею.

Берни окинул ее внимательным взглядом, но промолчал. Только глаза чуть расширились. Кажется, он понял, что она старается отделаться от него. Прекрасно, теперь он отцепится.

Ничего подобного! Бредстрит, замявшись, неожиданно предложил:

– Ладно, тогда напишите новую. Не больше пятисот слов. Там посмотрим.

Бекка кивнула, искренне жалея о том, что этот джентльмен оказался не таким уж твердым орешком, как она представляла. Она задумчиво посмотрела вслед Берни, который задержался еще у трех столиков, прежде чем добрался до своего. Тайлер хотел что-то сказать, но она повелительно подняла руку:

– Нет, я не могу работать на него. Какие документы мне предъявить? Я здесь под чужой фамилией, не забывай. Сомневаюсь, что он захочет платить наличными.

– Черт, – пробормотал Тайлер. – Об этом я не подумал. Не сообразил, что если он будет часто тебя видеть, то рано или поздно поймет, кто ты такая.

– Ничего страшного. Накропаю пару статей, отдам ему, пусть посмотрит, понравятся ли они читателям. Пообещаю, что потом мы потолкуем по душам. Тогда у него не возникнет подозрений. В деньгах я не нуждаюсь, так что голодать не буду. Просто мне необходимо чем-то заняться, чтобы не думать…

– А как насчет компьютеров? Разбираешься?

– Разве что печатаю… В технике я полная кретинка.

– Жаль. А то я взял бы тебя к себе.

Ночь выдалась ясной и теплой. С океана дул легкий бриз. Звезды сверкали, как только что ограненные бриллианты. Бекка подошла к джипу Тайлера и подняла голову:

– Такого в Нью-Йорке не увидишь. Похоже, я быстро начинаю привыкать к этому чуду. Плохо только, что океанский прибой здесь едва слышен и запах моря слабее.

– Да. Мне так не хватало здешнего покоя, что два года назад, как только получил степень магистра, я вернулся. Но знаешь, все больше молодых людей уезжают отсюда навсегда. Неизвестно, будет ли Риптайд существовать лет через двадцать.

– Но туристы все же оживляют экономику?

– Да, однако сама здешняя атмосфера неузнаваемо изменилась за последнее время. Кажется, это и называется прогрессом, не так ли? – Он немного помедлил, задумчиво глядя на звезды. – Когда Энн ушла, я подумывал бросить все и бежать отсюда. Ну ты понимаешь, воспоминания и все такое… К счастью, вовремя понял, что у Сэма здесь много друзей, людей, знавших Энн, и что воспоминания эти в основном радостные. В конце концов, с моей профессией можно работать повсюду, вот я и остался. И ни разу не пожалел. Я рад, что ты здесь, Бекка. Все уладится, увидишь. Правда, зимой здесь не очень весело. Самые унылые месяцы – январь и февраль.

– Совсем как в Нью-Йорке. Но до января еще дожить надо. Кстати, насчет твоей жены, Тайлер. Она умерла? – спросила Бекка и тут же пожалела о своей прямоте – лицо Тайлера исказилось от боли.

Он сумел быстро взять себя в руки и надеть маску безразличия. Только глаза погасли.

– Прости, мне не стоило соваться не в свое дело.

– Ничего. Вполне естественное любопытство. Город просто гудел – так всем хотелось узнать, что случилось.

– Ты это о чем?

– Моя жена жива и здорова. Она бросила меня. Ушла без единого слова, без какого-либо объяснения или записки. Это случилось пятнадцать месяцев две недели и три дня назад. Сейчас она в розыске, числится пропавшей без вести.

– Мне ужасно жаль, Тайлер.

– Мне тоже. И ее сыну, – пожал плечами Тайлер. – Ничего. Время проходит – раны затягиваются.

Как странно он говорит о Сэме! Разве мальчик и не его сын тоже?

– Здешние обыватели такие же, как повсюду. Не хотят верить, что Энн удрала из Риптайда. Куда интереснее сплетничать о том, будто это я с ней разделался.