Грехи негодяя - [16]

– Что случилось с человеком, охранявшим мою дверь?

Она говорила очень тихо, но Клейтон все же прижал ее к стене, закрыв ей рот ладонью. И в тот же момент он вдруг вспомнил о том, как когда-то он зажимал ей рот, дабы заглушить ее хихиканье, когда они убегали с фабрики ее отца, чтобы поцеловаться.

Он убрал руку с ее рта, хотя ему нравилось слушать, как она хихикает даже сквозь его ладонь. Словно ничто не могло удержать рвущуюся наружу радость. Казалось, она вся была наполнена жизнью, энергией, счастьем. Схватив его за руку, она увлекла его за собой мимо полки с подсыхавшей бумагой.

– Мы выйдем на улицу, и никто не заметит…

Но только она не хотела ждать. Ее губы тотчас же нашли его губы. От нее пахло ягодами и чаем. И он прижался к ее губам поцелуем, чувствуя себя восхитительно живым только потому, что обнимал ее. Интересно, как она…

Но сегодня – никаких поцелуев. Им и выжить-то удастся, только если очень повезет.

Клейтон отвел взгляд от ее соблазнительных губ и вгляделся в знакомые глаза, выискивая признаки предательства. Но к счастью, не нашел.

– Я отправил его с поручением, – прошептал он прямо ей в ухо. – Если ты произнесешь еще хотя бы слово, я оставлю тебя здесь, ясно?

Оливия кивнула, старательно сдерживая дрожь. Ее пальцы судорожно сжимали тонкое одеяло, закрывавшее плечи и грудь.

Клейтон махнул рукой, предлагая ей следовать за ним, и пошел вперед очень быстро, замедляя шаг лишь на поворотах, чтобы проверить, пуст ли следующий коридор. Они шли довольно долго, прежде чем дорогу им преградил охранник.

Клейтон схватил Оливию за руку и молча зашагал прямо к стражу, немного сбитому с толку. В такой разношерстной и не имевшей определенной структуры организации, как группа революционеров, лучше всего действовать так, будто ты выполняешь приказ.

– Граф послал за мной, – сказала Оливия, не выдержав молчания.

Стражник взглянул на нее с подозрением.

– Но комнаты графа…

Клейтон заставил его замолчать сильным ударом по голове, затем оттащил бесчувственное тело в одну из пустых комнат.

– Я же просил соблюдать тишину.

Оливия опустила глаза на его руки, но Клейтон вытолкнул ее вперед до того, как она успела заметить странную форму его правой руки. Хотя, возможно, следовало дать ей как следует рассмотреть результат деяний ее папаши. И ее собственных.

Клейтон вел Оливию перед собой, точно пленницу. Они прошли мимо служанки, полировавшей перила лестницы, но та не обратила на них никакого внимания. Он вел Оливию к комнате, которую заранее облюбовал для побега – там было открыто окно. Но она неожиданно замерла, повернулась к нему и жестом сообщила о своем намерении вернуться назад.

Клейтон решительно покачал головой и подтолкнул ее вперед, но она не подчинилась.

Если она будет и дальше упрямиться, их схватят. Неужели таково ее намерение? Тогда, десять лет назад, она, возможно, не замышляла ничего дурного, но теперь…

Жизнь научила его доверять своим инстинктам. Не следовало обманывать самого себя. Он должен бежать, предоставив ее самой себе. Пусть плетет интриги, сколько ей вздумается.

Но Оливия казалась очень серьезной. И очень искренней.

– Мы должны вернуться, – прошептала она. – Они замышляют ужасные вещи. В моей комнате осталась бумага. Она поможет нам их остановить.

Клейтон снова покачал головой:

– Нет.

Она упрямо вскинула подбородок.

– Тогда я пойду одна.

– За это стоит умереть?

Оливия несколько мгновений колебалась, потом ответила:

– Возможно.

– Я буду ждать тебя здесь. – Клейтон указал на дверь комнаты, до которой они так и не дошли. – Я уйду ровно через пять минут – с тобой или без тебя.

Он был уверен, что Оливия откажется от своей глупой затеи, но она утвердительно кивнула и побежала назад. Вот упрямица! Ей всегда надо настоять на своем.

Клейтон несколько секунд помедлил, потом тихо двинулся за ней. Ее упрямство, возможно, просто ловушка. И вовсе он не тревожился о ее безопасности. Во всяком случае, не слишком сильно.

Одеяло, которым она закрывала плечи, не скрывало легкое покачивание ее бедер и изящную походку. За десять лет ничего не изменилось. Она и сейчас двигалась чуть порывисто, словно ей было трудно оставаться в покое. Нет, пожалуй, дело не в этом. Ее движения скорее можно назвать вороватыми…

Но она поступила именно так, как сказала, – зашла в свою промерзшую комнату.

Услышав, что Оливия возвращается, Клейтон поспешил вперед, вбежал в гостиную и открыл окно.

Она вошла в одиночестве, сжимая в руке листок бумаги.

У него отлегло от сердца. Она вернулась одна, без стражников. Она не предала его.

Хотя… ночь еще не окончилась.

Стоя у окна, Клейтон взял у нее бумагу и спрятал в карман. Позже он выяснит, почему Оливия посчитала ее столь важной, что рискнула ради нее жизнью.

Игнорируя сильную боль в правой руке, он опустил свою спутницу на траву под окном. Оливия показалась ему необыкновенно теплой – это чувствовалось даже сквозь одеяло. И еще она была… Клейтон тут же запретил себе думать об этом. Выпрыгнув из окна, он легко приземлился рядом с ней.

Они успели сделать не более двух шагов, когда в доме началась суматоха. Отсутствие Оливии заметили.

Она бросилась вперед, и Клейтон едва успел схватить ее за локоть. Если они устроят забег по открытой местности, их наверняка поймают.