Грехи и грешницы - [10]
— Каллум О'Нил. Я хотел поблагодарить вас за цветы. Весьма любезно с вашей стороны.
— Нужно же было что-то сделать. Я чувствовала себя…
— Вы очень злились. О, как вы злились!
— Правда? — засмеялась она.
— Конечно. И вы имели на это право. Я вас подвел.
— Ну нет! Если бы это была моя мать…
— Все равно я чувствую себя в долгу. И хотел бы загладить свою вину.
— Это что, приглашение?
Он от души рассмеялся:
— Вообще-то я так не планировал, но…
— Тогда что?
— У вас приятный голос, — У вас тоже.
— Так как? Поужинаем?
Она повернулась вместе с креслом и посмотрела на город — туда, где находилась его студия.
— Когда?
— Сегодня.
— Сегодня не могу.
— Из-за приятеля?
— Нет.
— В таком случае когда?
Она открыла свой ежедневник и бегло просмотрела записи.
— В пятницу вечером. В восемь часов, годится?
— Отлично. Где?
— Как насчет… — Она попыталась вспомнить название ресторана, в котором обедала по приезде, — такой милый итальянский ресторан в Сохо.
— Как насчет «У Аманчи»? — спросил он.
Боже, именно его она и имела в виду!
— Вы что, читаете мысли, мистер О'Нил?
— Нет. Но умею показывать фокусы.
Она засмеялась и, уже успокоившись, сказала:
— Ладно. Значит, в пятницу в восемь. «У Аманчи». Я встречу вас в баре.
— Прекрасно, но как я вас узнаю?
Она озабоченно замолчала — может, надо приодеться? — но тут же решила сделать все гораздо проще.
— Я сообщу вам детали по факсу, мистер О'Нил, — деловым тоном проговорила она. — Ладно?
— Ну, это совсем другое дело.
— А вы?
— Я? — Он засмеялся душевным, по-ирландски раскатистым смехом, который ей сразу понравился. — Ну, я-то вдену красную розу в петлицу, мисс Николе. Что еще?
Она опоздала — и не на пять минут, а на целый час и десять минут. Тем не менее он был на месте, действительно с красной розой. Когда Анна открыла дверь, он встал и, протянув руку, пошел ей навстречу. Вылитый Крис Кристофферсон! Черная тенниска под белым пиджаком только подчеркивала это сходство.
— Что ж, мисс Николе, — улыбнулся он, сверкнув зелеными глазами и крепко пожав ей руку. — Рад наконец познакомиться с вами.
— Пожалуйста, зовите меня просто Анной. Прошу меня извинить. Вы получили сообщение? Совещание все продолжалось, и продолжалось, и продолжалось…
Он покачал головой:
— Не имеет значения. Правда. Вы здесь, я здесь, вечер только начался, и… — Он лукаво улыбнулся, затем повернулся и указал на бар:
— Между прочим, неплохо бы что-нибудь выпить. У вас такой вид, вам явно не помешает.
— «Джек Дэниэлс», — ответила Анна, усаживаясь рядом с Каллумом.
— Вы всегда это пьете? — спросил он, подзывая к себе бармена.
— Нет, — ответила она. — Но когда в Риме…
Он вопросительно посмотрел на нее:
— Вы были в Риме?
Она утвердительно кивнула.
— А я — нет. — Он рассмеялся. — Зато был в Лондоне. Приятный город. Я останавливался в Кенсингтоне. В отеле на Бромптон-роуд — забыл его название. — Сделав заказ, он снова повернулся к Анне. — Факс мне понравился. Кто вас снимал? Может, я его знаю?
Она засмеялась, чувствуя, как напряжение спадает.
— Один мой друг, в Лондоне. Я рада, что вы не прислали мне фотографию.
— Вот как? — Он приподнял бровь. — И почему же?
— Это испортило бы сюрприз.
— Сюрприз? — Он посмотрел на нее, будто не мог взять в толк, о чем она говорит, а потом улыбнулся. — За что пьем? — спросил он, подав Анне бокал.
— Может, за грубых редакторов и за ирландское очарование? — смеясь, предложила она.
— Замечательное сочетание! За начало прекрасной дружбы!
Подняв бокал, она чокнулась с ним.
— И за «Фифти стейтс мэгэзинз», без которого…
Они сидели в темном углу заведения и оживленно беседовали. Все было съедено, в ведерке со льдом стояла вторая бутылка вина.
— Итак, — приблизившись к Анне, проговорил он со своим приятным среднезападным акцентом, — вы все еще не рассказали мне, почему решили переехать в Нью-Йорк.
— Я получила предложение, от которого не смогла отказаться.
— Вы имеете в веду работу?
Анна кивнула:
— Интересно — собственный журнал, денег больше, чем я в состоянии потратить, ну и вообще что-то новое.
Кроме того, меня ничто не держало в Лондоне.
— Вы рады, что приехали?
— Да, — неожиданно смутившись, кивнула она. — Да, рада.
— А ваши родители, ваши друзья… вы по ним не скучаете?
Она пожала плечами.
— По родителям я не скучаю. Я хочу сказать, что не так уж часто с ними виделась, даже проживая на соседней улице. А вот подруги… Скучала бы, если бы не приходилось так много работать, — уточнила она.
— А братья или сестры?
Она покачала головой:
— К сожалению, я единственный ребенок. И привыкла все делать сама. А как у вас? У вас-то, наверное, полно братьев и сестер.
— Никого. — Он поерзал и одним глотком осушил бокал бургундского. — По крайней мере сейчас. — Помолчав, Каллум поднял голову и посмотрел в удивленные глаза Анны. — Мой брат погиб во Вьетнаме.
— О Господи! Ради Бога, извините…
— Ничего, вы ведь не знали. — Он тепло, по-дружески улыбнулся, и смущение Анны моментально прошло. — Пожалуй, у нас много общего. Единственные дети. Одиночки.
— А ваш отец… — рискнула спросить она. — Он жив?
— По всей видимости, — обронил он, наполняя ее бокал.
— Вы не знаете?
— Нет.
Заинтригованная, Анна на секунду замолчала, чувствуя, что поставила собеседника в неловкое положение — И не хотите знать? — пересилив себя, наконец спросила она.
Кто придумал, что сорок лет — это лучший возраст женщины?Пять отчаянных подруг, пять эффектных бизнес-леди очень в этом сомневаются.Анна поняла, что все лучшие мужчины уже или женаты, или разведены, Мэнди успела развестись и перекраситься, Дженет надеется, что избавилась наконец от брачных проблем, а независимость Карен вот-вот как бомба взорвет ее семейное гнездышко…Итак, сорок лет — это самый трудный возраст женщины!Это любовь, дружба, деньги, мода, дети, измены, соблазны «красивой жизни» и — юмор!!!Женщины всегда остаются женщинами.
Лори Хартнелл, главная героиня романа, приезжает на экзотические Талькакские острова, затерянные в Индийском океане, чтобы получить благословение брата на предстоящую свадьбу. Однако там она знакомится с Джилом Мастерсоном, который почему-то всячески препятствует ее встрече с братом. Возненавидев Мастерсона в первую минуту, Лори не могла и предположить, что Джил Мастерсон вытеснит из ее сердца человека, за которого она собиралась замуж…
Семье журналиста Питера Хэллоуэя грозит разорение. Чтобы спасти положение, его жена Гарриет принимает весьма неординарное решение.
Ее зовут Миллисент, Милли или просто Мотылек. Это светлая, воздушная и такая наивная девушка, что окружающие считают ее немного сумасшедшей. Милли родилась в богатой семье, но ее «благородные» родители всю жизнь лгут и изменяют друг другу. А когда становится известно, что Милли — дитя тайного греха своей матери, девушка превращается в бельмо на глазу высшего света, готового упрятать ее в дом для умалишенных и даже убить. Спасителем оказывается тот, кого чопорные леди и джентльмены не привыкли пускать даже на порог гостиной…
Вы пробовали изменить свою жизнь? И не просто изменить, а развернуть на сто восемьдесят градусов! И что? У вас получилось?А вот у героини романа «Танцы. До. Упаду» это вышло легко и непринужденно.И если еще в августе Ядя рыдала, оплакивая одновременную потерю жениха и работы, а в сентябре из-за пагубного пристрастия к всемерно любимому коктейлю «Бешеный пес» едва не стала пациенткой клиники, где лечат от алкогольной зависимости, то уже в октябре, отрываясь на танцполе популярнейшего телевизионного шоу, она поняла, что с ее мрачным прошлым покончено.
Жизнь Кэрли Харгроув мало отличается от жизни сотен других женщин: трое детей, уютный домик, муж, который любит пропустить рюмочку-другую… Глубоко в сердце хранит она воспоминания о прошлом, не зная, что вскоре им предстоит всплыть — после шестнадцатилетнего отсутствия в ее жизнь возвращается Дэвид Монтгомери, ее первая любовь…
Кто сейчас не рвётся в Москву? Перспективы, деньги, связи! Агата же, наплевав на условности, сбегает из Москвы в Питер. Разрушены отношения с женихом, поставлен крест на безоблачном будущем и беззаботной жизни. И нужно начинать всё с нуля в Питере. Что делать, когда опускаются руки? Главное – не оставлять попыток найти своё истинное место под солнцем! И, может быть, именно тогда удача сложит все кусочки калейдоскопа в радостную картину.