Грехи ассасина - [147]

— За каждую минуту боли я буду вознагражден тысячью лет наслаждений!

— Я должен ехать в финансовый район, — сказал Коларузо. — Христиане бьют стекла, поджигают машины. Они напуганы до смерти и не знают, кто заменит президента.

— Аль-Файзал жив, — произнес Ракким. — Он задушил Кэтрин. Возможно, за убийством президента стоят «черные халаты».

— Мы еще не знаем, было ли это убийством… Аль-Файзал жив? — Коларузо почесал живот. — Это важно. Тогда нам тем более необходимо допросить этого урода.

— Можешь вернуться за ним, когда я закончу. — Ракким провел еще одну линию на груди пленника, закончив треугольник.

— Ракким, так нельзя. — Коларузо услышал, как тяжело задышал «черный халат». — Ты не должен так поступать.

— Энтони, не говори, как я должен или не должен поступать.

— Ладно. — Детектив вздохнул. — Я помогу тебе найти Сару. Черт с ним, с финансовым районом. Я вызову знакомых полицейских, на которых могу положиться, крутых католиков.

— Крутых католиков? — «Черный халат» презрительно фыркнул. — Аль-Файзал приколотит их почерневшие языки к ближайшей церкви.

— Ступай, — сказал Ракким. — Спасибо за предложение, но эту проблему я решу сам.

— Рикки…

— Ступай, служи закону, Энтони. Этот человек должен мне кое-что рассказать, и я хочу поскорее это услышать. — Ракким дождался, пока Коларузо уйдет, и поднял с пола осколок зеркала. Снова сев на ноги «черному халату», он показал ему вырезанный на груди треугольник. — Понимаешь, что я хочу сделать?

Блюститель нравственности нахмурился, разглядывая отражение.

Ракким четвертой линией отсек вершину. Затем снова поднял зеркало.

— Еще не понял?

«Черный халат» вытянул шею.

От новой линии бывший фидаин провел пятую. Так, чтобы она пересекла сразу две стороны треугольника.

Пленник смотрел на зеркало. Его глаза открывались все шире и шире.

— Я вижу, до тебя наконец дошло.

«Черный халат» отчаянно заизвивался, пытаясь освободить руки.

— Ты готов пойти на все ради Аллаха? Боишься только Аллаха? — Ракким поднес нож к его ребрам. — Еще одно движение, и у тебя на груди появится звезда Давида. Представляешь? И как тогда насчет шансов быть допущенным в рай? Наверное, с таким же успехом можно предстать перед Всевышним с головой свиньи на плечах.

— Умоляю, только не это.

Кончик лезвия коснулся его бледной кожи.

— Будешь вечно гореть в аду. А когда попросишь каплю холодной воды, чтобы смочить обожженный язык, тебе предложат утолить жажду кипящим маслом. Вы ведь этому учите?

— Прошу тебя…

— Одно слово лжи, и я дорисую звезду. А ведь я догадаюсь, что ты лжешь. — Острие медленно ползло по груди «черного халата». — Моя семья у аль-Файзала?

— Нет! Мы… мы услышали голос старой женщины. Подумали, что все в ванной. — Блюститель нравственности поморщился. — Аль-Файзал пришел в ярость. Он требовал, чтобы она сказала, где спряталась твоя семья, а она только смеялась ему в лицо.

— Так аль-Файзал знает, где могла спрятаться моя семья?

«Черный халат» замотал головой, не спуская глаз с кончика лезвия.

— Тарик и его люди, они где-то рядом? Ждут, чтобы я привел их к Саре и Майклу?

Пленник уставился на него.

— Как ты…

— Я сам поступил бы так же. — Ракким сильнее прижал нож к его безволосой груди. — За убийством президента стоит великий мулла? Аль-Файзал не посмел бы сделать это без разрешения.

«Черный халат» вжался в пол, пытаясь отстраниться от лезвия.

— Аль-Файзал выполняет приказы… Как и я.

Он явно уходил от прямого ответа.

— Кто послал вас за Сарой и Майклом? — Острие снова пустилось в путь. — Почему за ними и почему именно сегодня?

— Майклом? — «Черный халат» выглядел искренне удивленным. Он даже раскрыл рот с пересохшими губами. — Мне сказали, что еврея зовут Лео.

— Лео? — Ракким схватил его за волосы. — Так вы охотились за ним?

— Считаешь себя умным. — Блюститель нравственности забился, точно в припадке, не в силах выдернуть из пола ножи. — Но правда… правда тебе не поможет!

Ракким наклонился ближе.

— Я задал вопрос.

«Черный халат» не нашел в себе сил отвести взгляд.

— Кто тебя послал?

— Твое лицо. — Зубы пленника застучали точно от холода. — Твое лицо… оно другое… но я узнал глаза. Я тебя знаю!

Ракким никогда не видел его прежде. Без всякого сомнения.

— Что за дурацкая игра? — Блюстителя нравственности сотрясала дрожь. — Ты проверяешь мою верность?

— Кто тебя послал? — Лезвие заскользило быстрее.

— Я служу Старейшему! — Освободив одну руку, «черный халат» схватил Раккима за запястье и загнал его нож себе в горло. Кровь хлынула фонтаном. — Как… и ты, — прохрипел он в последний момент, — Дарвин.

49

Он наблюдал из леса за виллой Рыжебородого. Заметив машину Сары, не очень умело спрятанную под обрушившейся частью крыши, Ракким выдохнул с облегчением. Других автомобилей бывший фидаин не увидел. Равно как и вертолетов в небе. Только ее незарегистрированный, специально на случай, если придется бежать, потрепанный немецкий седан с мощным двигателем и крепким кузовом. Он обогнул участок по лесу и приблизился к вилле со стороны, самой дальней от дороги. Отсюда за зданием вряд ли кто-нибудь следил.

Вилла представляла собой просторный уединенный особняк, где никто не жил почти три года. С тех самых пор, как умер глава Службы государственной безопасности. Многие из белых каменных стен обрушились. Уцелевшие покрывали слой копоти и многочисленные непристойные рисунки. Ракким и Сара выросли здесь. Они знали каждый коридор, каждое потайное место, часто вспоминали об ужинах с Рыжебородым и днях, проведенных вместе в оранжерее. Все осталось в прошлом. Вилла превратилась лишь в место встречи. Последнюю надежду на случай, если их что-нибудь разлучит. Вполне достаточно.