Греция. Лето на острове Патмос - [10]
Все говорило о том, что внутренний голос, нашептывавший мне с такой настойчивостью: «Туда! Спеши туда!», на самом деле ошибался.
Но тут я посмотрел назад и, приглядевшись, увидел маленький одноэтажный домик, комнатки на две, не больше, располагавшийся на холме, как раз в том месте, где долина начинала подъем по направлению к деревне. Спереди у домика имелась терраса, а ставни в нем были закрыты. Всем своим видом он буквально кричал: «Я именно то, что тебе нужно!»
Я показал Теологосу на домик. Найти его взглядом было несложно — он стоял на маленьком холмике, а позади него, по левую и правую сторону притаились заросли кактусов.
— А как насчет вон того?
— Нет, — чуть помедлив, покачал головой Теологос, — это прика, приданое. Хозяйка с мужем и дочкой каждое лето на два месяца приезжают из Афин. Невозможно.
Еврипид кивнул, соглашаясь с его словами.
У меня, наверное, был очень унылый вид, поскольку Теологос хлопнул меня по спине и придвинул стакан узо, сказав, что угощает за счет заведения.
— Я сдам вам комнату за тысячу драхм в месяц. — Он показал мне на извилистую тропинку, которая вела в деревню. — Вон там. Рядом с пляжем. Что скажете?
Я посмотрел на Еврипида. Выражение его лица, недавно столь живое, вдруг сделалось непроницаемым.
Однако, подумал я, быстро произведя в уме расчеты, тридцать два доллара в месяц! Но мне-то хотелось домик. И мне нужен был совершенно конкретный домик, вон тот, на маленьком холме. Я ответил Теологосу, что дам ответ следующим утром.
Когда мы с Еврипидом тронулись на машине в сторону деревни, он сказал мне, что Теологос пытался меня обмануть и тысяча драхм в месяц за комнату — это чересчур. Вот у него, Еврипида, имелась комната в Скале, и он мог бы ее сдать всего за семьсот пятьдесят драхм в месяц. Я ответил, что мне хочется остановиться в Ливади, что я завтра продолжу поиски, а потом мы поговорим.
С дороги я увидел домик с закрытыми ставнями, который так сильно манил меня, когда я был на пляже. Но теперь он обиделся, нахохлился и, не желая глядеть на меня, смотрел на темнеющее море.
Торг
Торг для греков необходим как воздух. Без него они чахнут. Это живительный кислород, питающий их самооценку. Такое впечатление, что искусство торговаться дается им от рождения. Дело тут, возможно, в генах и великих предках. Вспомним, к примеру, диалоги Сократа. Несмотря на то что вопросы, которые поднимаются в диалогах, являются философскими, главный смак не в их сути, а в самом процессе обсуждения. Диалог начинается с вполне разумного, здравого утверждения, с которым согласны и Сократ, и его собеседник, но под конец Сократ выставляет собеседника полным профаном, и что самое главное — собеседник за это Сократа благодарит. Прибавьте к этому живость ума и инстинкт выживания, которые у греков обострились за четыреста лет турецкой оккупации (я говорю об обычных греках, а не об искушенных лисах-левантийцах с рынка), и вы получите народ, с представителем которого не рискнешь торговаться даже из-за почтовой открытки.
С другой стороны, мы, американцы, по крайней мере большинство, составляющее средний и низший класс, клянущиеся в верности флагу и следующие одному из основных правил поведения: «Лгать нельзя», торговаться не любим и испытываем к этому отвращение. Мы предпочитаем, чтобы нам без обмана и выкрутасов как можно быстрее приносили то, что мы хотим. Сколько ты за это просишь? Назови цену, и все. Либо я куплю, либо — нет. Давай не будем валять дурака и устраивать детские игры. Мне есть чем заняться помимо этого.
Греки хотят, чтобы вы сели и за сигаретой и чашечкой кофе обстоятельно обговорили условия сделки. Они предлагают сыграть вам в игру. Они ее смакуют. Это все равно что оказаться в одной комнате с коброй. Надо двигаться медленно и осторожно.
На следующий день, после того как Теологос обратился ко мне с заманчивым предложением, Даниэлла посоветовала позвонить нашей подруге Мелье, проживавшей в Афинах, и спросить ее совета.
— Может, она даже согласится войти с тобой в долю, — предположила Даниэлла.
Мысль показалась мне столь отличной, что я тут же решил, что пришел к ней самостоятельно. Мелья располагала серьезными денежными суммами. Ее бывший муж владел большими виноградниками под Афинами и являлся одним из самых известных производителей вина и узо во всей Греции. Несмотря на то что он с большой неохотой давал ей деньги сверх оговоренного в бракоразводном договоре, мы знали, что он помогал ей с инвестициями, которые в перспективе позволили бы снять Мелью с его шеи.
Мы дружили с моего первого приезда в Грецию. Мелья родилась и выросла в Афинах, однако почему-то ей не был свойственен эгоизм, обычно присущий жителям греческой столицы. Ей нравилось проводить время в обществе художников, и благодаря одному из них, моему приятелю Дику, мы с ней и познакомились. Чуть позже, когда дело дошло до приобретения нашего домика на Патмосе, она оказала нам неоценимую поддержку, помогая разобраться со всеми сложностями, которые, казалось, росли как грибы после дождя. Чтобы обойти греческий закон об отказе иностранцам в праве владеть недвижимостью, она позволила нам купить дом на свое имя, а в процессе заключения сделки даже сама для себя и сыновей приобрела участок у той же семьи.
