Греческая смоковница - [27]

Танец кончился, исполнители сертаки стали расходится. Счастливая Патриция повернулась к галантерейщику и повисла довольная у него на шее, благодаря за танец. Он тоже обнял ее. Том поспешно опустил глаза, уставившись в донышко бокала.

Патриция подошла к своему столику. Взяла бутылку с вином и свой стакан, выпила, что было в стакане и стала наливать еще.

— Может хватит? — угрюмо спросил Том. — Давай пойдем домой!

— Пойдем?! — удивленно, растягивая слова, переспросила Патриция. — Ерунда — только все началось! — Она положила руку на его запястье.

— Перестань! — воскликнул Том. — Мне скучно здесь.

— Скучно? — удивилась она. — Так пойдем танцевать!

— Не хочу!

— Давай пойдем! — настаивала она. — Не капризничай!

— Я уйду один! — пригрозил Том.

— Как хочешь, — сказала Патриция, повернулась и пошла к месту танцев, так как опять заиграла музыка.

У эстрады стоял один галантерейщик. Он ждал ее.

Больше пока желающих танцевать не было и они отплясывали вдвоем, но зато их бурно подбадривали хлопанием в ладоши. Оба танцевать сертаки умели неплохо.

Американские туристы наблюдали, терпеливо ожидая подходящего для убийственной мести момента. Они даже не очень пока заинтересовались приглянувшейся им официанткой — попросили только вина. Месть для мужчины — главное!

Мимо столика проходила обслуживавшая их официантка. Том подозвал ее и рассчитался. Посмотрел на танцующую Патрицию — она довольно улыбалась, грек нагло держал руку на ее плече.

Том встал и направился к бару, который располагался внутри здании. По пути он обернулся и еще раз кинул взгляд на Патрицию. В накуренном просторном помещении бара прошел к стойке, заказал неразбавленного виски, бросил на стол купюру и закурил. Он хотел быть подальше от ставшей ненавистной ему мелодии сертаки, в баре же играл магнитофон с каким-то тупым современным ритмом и Том стал в такт постукивать пальцами о стойку. Пожилая барменша подала ему бокал с виски и пододвинула пепельницу. Он загасил почти докуренную сигарету, взял бокал в руку.

Его хлопнули по плечу, он обрадованно обернулся. Он был уверен, что Патриция пришла за ним.

Перед ним стояло двое неизвестных ему парней.

— Так, значит, она тебя тоже наколола, — сказал по-английски светловолосый мужчина Тому.

— Что? — не понял Том.

— Девочка шикарная, да? — встрял шатен и по-свойски сел на стоящий рядом с Томом высокий круглый стул без спинки. — Она — ночная бабочка.

— Да, корпус у нее такой, что любого доведет, — добавил блондин. — Профессионалка.

— Но правда, — сказал шатен, — три тысячи драхм — это довольно дорого. Тем не менее, от профессионалки за такие деньги столько не получишь.

Том непонимающе переводил взгляд с одного американца на другого.

— Но она — умеет, — сладко полузакрыв глаза, показывая как здорово то, что она умеет, сказал блондин.

— Что она делает в койке! — воскликнул шатен и вновь, как тогда в машине, поболтал языком между губ. — Язык у нее — чудо!

Том отстранил блондина и ушел, не сказав за весь разговор ни слова. Кулаки его непроизвольно сжались. Настроение было испорчено безвозвратно, но он хотел с ней объясниться по-хорошему.

Американцы сели на круглые стулья и посмотрели ему вслед. Переглянулись и расхохотались, довольные местью — вид Тома ничего радостного для Патриции не обещал. Шатен повернулся к стойке и выпил виски из бокала Тома.

* * *

Том прошел к эстраде, взглянул на танцующих — там сосредоточенно выделывали несложные фигуры сертаки два усатых здоровенных грека в кепках и с сигаретами в зубах. Патриции с ними, естественно, не было. Как и галантерейщика, впрочем, тоже.

Том осмотрелся — столик также был пуст.

К нему подлетела красивая молодая гречанка, которая тоже танцевала сертаки с галантерейщиком — по правую от него руку. Она без ложной стыдливости обняла Тома за плечи.

— Твоя девушка ушла, — сказала молодая женщина Тому.

Как ему показалось с ноткой злорадства.

— Куда? — не удержался от вопроса Том.

— Они с Ахиллом пошли… погулять, — весело сказала она и стрельнула глазами в сторону улочки за кафе. — Но я — свободна. — Девица потащила его к столикам.

— Нет, нет, — вежливо улыбнулся Том. — Спасибо.

Он осторожно освободился из объятий женщины и отправился в направлении, указанном девицей.

Отвергнутая красавица пожала плечами.

Том прошел мимо столиков и вышел на улицу. Свернул за угол и сразу увидел их.

Патриция стояла, засунув руки в карманы джинс, прижавшись к белому каменному забору, покрытому самопальными надписями из баллончиков.

Галантерейщик уперся в забор руками — по обе стороны от ее головы — нависая над ней, словно паук над запутавшейся в сетях жертвой.

— Согласись: любовь — это все! Весь смысл жизни, чтобы любить. Без любви мы мертвы! — страстно говорил черноволосый соблазнитель.

Незамеченный ими Том сплюнул в сердцах, развернулся и ушел.

И не видел, как Патриция досадливо отстранила от себя галантерейщика.

Ее утомил этот пахнущий одеколоном смазливый ловелас. Она хотела немного подразнить Тома, а не флиртовать с этим мужланом, который наверняка с Томом ни в какое сравнение не идет.

И он уже порядком достал со своими идиотскими рассуждениями о любви, нагло называя элементарный грубый секс любовью. Надо возвращаться к Тому.