Греческая религия: Архаика и классика - [44]

, то это стало возможным в результате принципиального перетолкования. Было установлено, что в Элевсине на месте позднейшего телестерия существовало микенское здание, которое называли «храмом». То, что в «анактороне» всегда оставался виден естественный выступ скалы, может ассоциироваться с находкой в микенском «храме». Но в Элевсине не было сакральных находок, которые бы относились к микенской эпохе, а от нескольких последующих веков не сохранилось практически никаких свидетельств²⁶. В Амиклах²⁷, в святилище Аполлона были обнаружены и субмикенские, и геометрические вотивные фигуры, но между ними также и там остается хронологический разрыв. Кажется, священные участки Афайи на Эгине²⁸ и Аполлона Малеата²⁹ в Эпидавре тоже занимали место микенских святилищ, однако и тут неразрывная преемственность недоказуема. Святилище Ортии в Спарте возникло на совершенно новом месте, на «девственной земле»³⁰, и в святилище Зевса в Олимпии, несмотря на все предположения и поиски, ничто не указывает на существование культа раньше IX в.³¹

Давно уже установлено, что классический храм в архитектурном отношении является продолжением мегарона микенских дворцов: прямоугольный зал с входом на узкой стороне и вестибюль с двумя колоннами³². Считалось, что есть два случая, когда греческий храм действительно пришел на смену микенскому дворцу — Тиринф и Афины. В «Одиссее»³³ богиня Афина отправляется в Афины и входит «в дом крепкозданный» древнего царя Эрехфея, рожденного землею. Эрехфей и Афина почитаются в одном и том же «доме» — с конца V в. в «Эрех-фейоне», и это, по Утверждению Нильссона³⁴, соответствует микенскому царю и его домашней богине. В культах Акрополя многое напоминает минойско-микенскую религию: «змея-хранительница дома», которой приносят медовые пироги, огражденная олива на участке «богини росы» Паидросы, две девушки, исполняющие в храме обязанности «аррефор»³⁵. Однако недавно выяснилось, что базы, которые, по общему мнению, принадлежали колоннам микенского дворца, на самом деле относятся только к храму геометрической эпохи³⁶. Таким образом, от дворца не осталось и следа, и даже неизвестно, в каком точно месте он стоял. Лестница, игравшая роль в ночном культе аррефорий, была сооружена в XI в. на месте микенского колодца. Существовало субмикенское святилише в развалинах башни у входа на Акрополь (впоследствии башня Ники). Этот факт можно рассматривать и как знак отсутствия непрерывности, и как узкий мост от микенской к более поздней эпохе³⁷. Тиринфские находки давно оспариваются³⁸. Очевидно, нигде нет неразрывного перехода.

Считалось установленным фактом, что афинский basileus, «царь», который занимался в основном тем, что связано с культом, был преемником микенского царя³⁹, подобно тому, как в Риме после изгнания царей оставалась должность «царя-жреца», rex sacrorum. Однако же странным было то, что басилевс не имел никакого отношения как раз к культам Акрополя — к Афине Полиаде и Эрехфею, этим занимался род бутадов. И вот дешифровка линейного письма В установила настоящий титул микенского царя в Пилосе, Кноссе и Фивах — wânax, тогда как basileùs был неким «главой цеха» кузнецов⁴⁰. То, что афинский басилевс теснейшим образом связан прежде всего с культом Диониса, имеет, вероятно, отношение к этому обстоятельству, однако о наследовании микенским царям здесь ничто не говорит.

Греческое святилище начиная с VIII в., как правило характеризуется ограждением «теменоса», алтарем для сожжения жертв и — чаще всего, хотя и не всегда — ориентированным на алтарь храмом с культовым изображением. Этой триады «алтарь—храм — культовое изображение» в минойско-микенском мире не было нигде и ни в какой период, и лишь отдельные элементы ее начинают проявляться — причем в большей степени именно к концу эпохи и после катастрофы. «Идолы» становятся большими и приобретают важное значение — как, например, в Гази и Карфи⁴², но их остается много, особенно в Микенах. Существуют «храмы» отдельные, предназначенные для культа дома, но это сложные сооружения с большим числом комнат, а не одна «цела» с культовым изображением, впрочем, обращает на себя внимание название Фиванского «дома Потнии»⁴³. Минойский м микенский алтарь — это обычно стол для приношений («table of offerings»), в Микенах, впрочем, был найден один алтарь со следами огня и, быть может, нас ждут еще сюрпризы.

Тем не менее, обращает на себя внимание то, что, с одной стороны, храм с культовым изображением, а с другой стороны, алтарь для сожжения жертв, давно были приняты на Ближнем Востоке. Сожжение жертвы — особенность западно-семитского ареала, здесь еще для бронзового века установлено наличие кострищ перед входом в храм и каменных алтарей с сожженными костями⁴⁵. Ветхозаветная практика жертвоприношений связана с греческой последовательностью «всесожжения» и жертвенной трапезы⁴⁶, а также сочетанием съедобных даров, возлияний и сожжения частей убитого животного. В XII в. на Кипре действительно столкнулись восточная семитская и микенская традиции сооружения алтарей: в Китионе перед храмом стоят рядом друг с другом четырехугольный каменный алтарь с микенскими рогами и круглый алтарь для сожжения жертв — соответственно с остатками угля и костей