Гражданство и гражданское общество [заметки]

1

«Фот как, – сказала герцогиня, – и мораль отсюда такова: „Любофь, любофь – фот что движет миром!“» – «А некоторые говорят, – прошептала Алиса, – что миром движет то, что каждый думает о своем собственном интересе». – «Ну, это почти одно и то же, – сказала герцогиня». – Л. Кэрролл. Алиса в стране чудес. (В имеющемся русском издании данный фрагмент передан неточно. – Примеч. автора.)

2

Перевод выражения civil rights как «гражданские права» страдает неточностью, особенно если учесть, что по-английски существует выражение civil citizenship, которое пришлось бы переводить буквально как «гражданское гражданство».

3

Что касается другой части политических прав – права участия в голосовании, то возможности повлиять на исход избирательной кампании в высшие органы власти у рядового гражданина крайне ограниченны. Отсюда и проистекает скепсис большинства простого люда к корпусу либеральных (формально-юридических) прав.

4

По крайней мере, такова логика самой идеи «гражданства». На эмпирическом уровне под категорию граждан долгое время подпадали лишь мужчины-собственники. Женщины и «низшие классы» (рабочие) были из гражданства исключены.

5

На эту неясность указывали многие критики. См.: Jessop В. Capitalism and Democracy: the best possible shell? // Power and the State / G. Littlejohn, B. Smart, N. Yuval-Davis (eds). L.: Croom Helm, 1978; Giddens A. Profiles and Critique in Social Theory. L.: Macmillan, 1982.

6

Носитель первых – индивид, обладающий собственностью, т. е. буржуа. Носитель вторых – социальный класс и, в частности, наемные рабочие. См.: Turner B.S. Citizenship and Capitalism: the Debate over Reformism. L.: Allen and Unwin, 1986.

7

Мы здесь не входим в обсуждение вопроса о нетождественности понятий «капитализм» и «рынок».

8

Политическое вмешательство в экономическую, т. е. рыночную, деятельность, как полагают Ф. Хайек и его единомышленники, открывает дорогу тоталитаризму.

9

Самым заметным адептом социал-реформизма в Британии последних полутора десятилетий является, конечно, Э. Гидденс с его идеями «третьего пути» и «нового эгалитаризма». (Э. Гидденс был, кстати, советником при правительстве Т. Блэра.) См.: Giddens A. Beyond Left and Right. Cambridge: Polity, 1995; Giddens A. The Third Way. Cambridge: Polity, 1998; The Global Third Way Debate / A. Giddens (ed.). Cambridge: Polity, 2001; The New Egalitarianism / A. Giddens, P. Diamond (eds). Cambridge: Polity Press, 2005.

10

См.: Roche M. Rethinking Citizenship, Welfare Ideology and Change in a Modern Society. Cambridge: Polity Press, 1992.

11

Строго говоря, ни M. Тэтчер, ни Р. Рейган не были последовательными приверженцами доктрины, которую позже назовут «неоконсерватизмом». Их подверстали туда задним числом. Но коль скоро сами «неоконсерваторы» ведут свою родословную именно отсюда, от подобных тонкостей позволительно отвлечься.

12

Сам термин active citizenship в Великобритании появился в начале 1990-х с подачи консервативного Кабинета министров. Перед тем как приватизировать железные дороги, правительство собирало критику работы Британских железных дорог (British Railway) со стороны рядовых пассажиров. Их выступления в СМИ и были представлены как проявление «активного гражданства».

13

Англия и Британия для Т. Маршалла – понятия синонимичные, поскольку специфика Шотландии и Уэльса его не занимает. Иной взгляд на Британию отстаивают М. Хечтер и Т. Нейрн, с 1970-х годов педалирующие тему английской колонизации Британских островов. См.: Hechter M. Internal Colonialism: The Celtic Fringe in the British Development. L.: Routledge & Kegan Paul, 1975; Nairn T. The Break-up of Britain: Crisis and Neonationalism. L.: New Left Books, 1977.

14

Приводимый ниже сравнительный анализ британского случая на фоне других западных стран представляет собой компиляцию из двух основных источников – статьи М. Манна 1987 г. и трактата Б. Тернера 1990 г. См.: Mann M. Ruling Class Strategies and Citizenship // Sociology. 1987. Vol. 21. No. 3. P. 339–354; Turner B.S. Outline of a Theory of Citizenship // Sociology 1990. Vol. 24. P. 189–217.

15

Позднее немецкий рабочий класс наберет силу и организуется, но тем не менее останется на периферии политического поля. Он будет восприниматься правящими кругами кайзеровской Германии не как субъект общественно-политических дискуссий, а как источник революционной угрозы.

16

Здесь вполне показана аллюзия к М. Хайдеггеру и его пониманию «подлинности» и «собственности» (Eigentlichkeit).

17

Мы имеем в виду не столько спор между парламентом и королем в 40-е годы XVII в., который закончился казнью последнего, сколько ситуацию, сложившуюся после Славной революции 1688 г. С этого момента приглашенный король не являлся инстанцией, способной противостоять парламенту.

18

П. Андерсон связывает эту черту британского политического поведения с такими особенностями национальной истории, как: а) отсутствие на островах сухопутной армии, в силу чего у короля не было возможности опереться на военных, задумай он сконцентрировать в своих руках большую власть, чем та, которой он располагал; б) ранняя демилитаризация аристократии; в) инкорпорирование в политическую элиту городского торгового класса. См.: Андерсон П. Родословная абсолютистского государства. М.: Территория будущего, 2010.

19

В этой связи характерны и определение М. Вебером государства через монополию на легитимное насилие, и афоризм К. Шмитта, согласно которому в государстве не может быть политики, в государстве может быть только полиция (ибо его функция – защита народа от внешних и внутренних врагов).

20

Эти привилегии они и получают за счет неквалифицированной иммигрантской рабочей силы. Поначалу – ирландцев, итальянцев и выходцев из Восточной и Южной Европы, затем китайцев, корейцев и прочих выходцев из Азии, подвергавшихся сверхэксплуатации и лишенных каких-либо прав. Причем не только de facto, но и de jure. Например, специально принимавшиеся «антикитайские» законы лишали мигрантов из Китая права выступать свидетелями в суде.

21

Например, как показало исследование Р. Бендикса, право на (начальное) образование утвердилось во многих странах Западной Европы еще в первой половине XVIII в.: в Дании первые начальные школы появились по королевскому указу в 1721 г., в Пруссии – в 1737 г. См.: Bendix R. Nation-Building and Citizenship. N.Y.–L. – Sydney: John Wiley, 1964. Дай у самого Т. Маршалла есть указания на то, сколь значительный объем социальных прав имели в Средние века крестьяне благодаря институту сельской общины, а горожане – благодаря статусу жителей «свободного города». Здесь уместно вспомнить тезис Ч. Тейлора, согласно которому эпоха абсолютизма (т. е. XVII–XVIII вв.) представляла собой регресс с точки зрения объема и содержания прав по сравнению со Средневековьем. Гражданства в Новое время стало больше, а прав меньше (и они были хуже защищены). См.: Taylor Ch. Der Begriff der 'buergerlichen Gesellschaft' im politischen Denken des Westens // Gemeinschaft und Gerechtigkeit / M. Brumlik, H. Brunkhorst (Hrsg.). Fr.a.M.: Fischer, 1993. S. 117-148.

22

Так, в Пруссии Фридриха Великого, равно как и в России Екатерины Великой, дворянство пользовалось полнотой гражданских прав и свобод, но о политических правах не могло быть и речи. Случается (хотя довольно редко) и обратное: широкие политические права при необеспеченности гражданских свобод (Никарагуа после победы сандинистов, Венесуэла при Уго Чавесе).

23

На эту слабость текста Т. Маршалла не раз указывали критики. См., например: Giddens A. A Contemporary Critique of Historical Materialism. Vol. 2. The Nation-State and Violence. Cambridge: Polity Press, 1985. P. 204–207.

24

См.: Поланьи К. Великая трансформация. Политические и экономические истоки нашего времени. СПб.: Алетейя, 2002.

25

Как остроумно формулирует К. Поланьи, новые правила «положили конец человеколюбивому правлению лендлордов с их системой пособий». См.: Поланьи К. Великая трансформация. С. 95.

26

Примечательно, что немецкий термин Buergerliche Gesellschaft можно перевести и как «буржуазное», и как «гражданское» общество. Именно буржуазия – она же «третье сословие» – является основой и мотором этого общества.

27

В эпоху секуляризации приверженцы традиции естественного права будут говорить о его укорененности в «самой природе».

28

Поэтому все социальные волнения Средневековья вращались вокруг требований вернуться к прежнему (несправедливо, по мнению восставших, повышенному) размеру податей или повинностей, а отнюдь не вокруг их отмены.

29

См.: Капустин Б. Г. Современность как предмет политической теории. М.: РОССПЭН, 1998; Капустин Б. Г. Идеология и политика в посткоммунистической России. М.: УРСС, 2000; Капустин Б. Г. Критика политического морализма // Вопросы философии. 2001. № 2; Капустин Б. Г. К понятию политического насилия // Полис. 2003. № 6; Капустин Б. Г. Моральный выбор в политике. М.: Книжный дом «Университет», 2004; Капустин Б. Г. О предмете и употреблениях понятия «революция» // Логос. 2008. № 6; Капустин Б. Г. Критика политической философии: избранные эссе. М.: Территория будущего, 2010.

30

До недавнего времени немецкие обществоведы настойчиво подчеркивали несводимость друг к другу понятий Kulturnation и Staatsnation. Первое обозначало сообщество происхождения, или «общность судьбы», второе – общую юрисдикцию, подданство территориальному государству.

31

Гражданское единство здесь логически и исторически предшествует культурному единству. Подробнейший анализ французской и немецкой «моделей» нации проведен в классической работе Р. Брубейкера. См.: Brubaker R. Citizenship and Nationhood in France and Germany. Cambridge, Mass.: Cambridge University Press, 1992.

32

Ошибкой было бы полагать, что корпус «американских ценностей» состоит исключительно из ценностей политических. В него входят также такие морально-культурные ценности, как вера в Бога, вера в достижение успеха своими силами, уважение к людям независимо от их этнического происхождения, а также умение писать и говорить по-английски.

33

Цит. по: Смирнов А. Национализм: нация = коллективное действие: пустое означающее // Логос. 2006. № 2. С. 161.

34

Надо, однако, заметить, что эта идеализация уходит корнями в эпоху Просвещения.

35

Так, в Афинах к началу Пелопонесской войны (432 г. до н. э.) насчитывалось примерно 40 тыс. граждан при общем населении в 300 тыс. душ. В Спарте, в которой в конце V в. до н. э. проживало 250 тыс. человек, граждан было 5 тыс. (вместе с семьями – 15 тыс. человек). См.: Шаму Ф. Цивилизация Древней Греции / пер. с франц. Т. Баженовой. Екатеринбург: У-Фактория; М.: ACT Москва, 2009. С. 238–239.

36

Б. Капустин, например, касаясь темы античного гражданства, всякий раз оговаривается в том смысле, что здесь, конечно, «не все граждане».

37

Первым автором, выступившим против приписывания гражданам греческого полиса современных представлений о свободе, был Б. Констан. См.: Констан Б. О свободе у древних в ее сравнении со свободой у современных людей // Полис. 1993. № 2. С. 97–106.

38

«…несмотря на уловки, такие как mistos ecclesiasticos, жетон для получения вознаграждения за присутствие на заседании, который учредили в IV в., чтобы привлечь граждан к участию в собрании, возмещая расходы за потраченное не на работу время, несмотря на вмешательство полицейской стражи (скифских стрелков), которая подгоняла прохожих в направлении Пникса, и несмотря на то, что теоретически гражданин мог прекрасно заниматься управлением государством, оно тем не менее было отдано на усмотрение меньшинства праздных горожан, которых привлекали забота об общественной пользе, авторитет оратора или соблазн денежного вознаграждения», – отмечает Ф. Шаму См.: Шаму Ф. Цивилизация Древней Греции. С. 251–252.

39

Истоки этой интуиции вновь уходят в работы X. Арендт. Согласно немецко-американской исследовательнице социальное (как сферу материальной заботы) следует строго отличать от политического (как сферы, в которой индивид проявляет себя как заинтересованный в делах гражданского сообщества).

40

Шаму Ф. Цивилизация Древней Греции. С. 250.

41

Между прочим, аргумент в пользу связи между этими понятиями, опирающийся на их этимологию (civitas = гражданская община, civitatus = гражданин), бьет мимо цели. В английском и французском языках они являются разнокоренными: «citizen» («citoyen») и «citizenship» («citoyenneté») происходят от слова «город» (city, cité), a civil society – от слова «цивильный», цивилизованный. Civil society в том значении, которое вкладывали в это выражение в пору его возникновения (в последнюю треть XVIII в.), – это общество культивированных людей, джентльменов (и, возможно, сопровождавших их леди). Его визави не государство, а общество варваров, грубых пейзанов, невежественной «черни».

42

См.: Thompson E. P. The Making of the English Working Class. N.Y.: Pantheon Books, 1963.

43

Я не хочу тем самым утверждать, что здесь существует обратно пропорциональная зависимость.

44

Сам автор, впрочем, оговаривается, что видит свою задачу не в замене «дескриптивного» подхода «прескриптивным» (нормативным), а в их «сопряжении». Не совсем понятно, кстати, куда при этом исчез третий возможный подход – аналитический.

45

См.: Капустин Б. Что такое «гражданское общество»? // Гуманитарный контекст. 2009. № 1.

46

Причем в очень хорошем переводе, что бывает нечасто. См.: Геллнер Э. Условия свободы: гражданское общество и его противники. M.: Admarginem, 1995.

47

«Гражданское общество» у Э. Геллнера – это и концепт (обозначающий некую реальность), и «идея», лозунг, т. е. нечто, нацеленное на мобилизацию людей; стало быть, нормативный аспект в этом понятии все же сохраняется.

48

Геллнер Э. Условия свободы. С. 13.

49

Заостряя ту мысль, что прямой перевод выражения «civil society» на русский язык невозможен, петербургский социолог В. Волков предложил вернуться к его российскому аналогу – выражению «общественность». См.: Волков В. «Общественность»: забытая практика гражданского общества // Pro et contra. 1997. T. 2. № 4. С. 77–91.

50

Профессиональный обзор российской рецепции этого концепта можно найти в статье молодого финского автора С. Салмениеми. См.: Салмениеми С. Теория гражданского общества и постсоциализм // Общественные движения в России: точки роста, камни преткновения. Сб. статей под ред. П. В. Романова, Е. Р. Ярской-Смирновой. М.: ООО «Вариант»; ЦСПГИ, 2009. С. 96–119.

51

См.: Matheson P.E. Citizenship // International Journal of Ethics. 1897. Vol. 8. No. 1. P. 26.

52

Подробнее о значении и становлении понятия гражданина в английском языке и британской политической культуре см.: Turner B.S. Outline of a Theory of Citizenship // Sociology. 1990. Vol. 24. No. 2. P. 203 ff.

53

См.: Heater D. Citizenship: The Civic Ideal in World History, Politics and Education. L.: Longman, 1990. P. 163.

54

Somers M.R. Rights, Rationality and Membership: Rethinking the Making and Meaning of Citizenship // Law and Social Inquiry. 1994. Vol. 19. No. 1. P. 65; Gusteren van H. Notes on a Theory of Citizenship // Democracy, Consensus and Social Contract / P. Birnbaum, J. Lively, G. Parry (eds). L.: Sage, 1978.

55

В качестве примеров работ первого рода укажем: Civil Society: Theory, History, Comparison / J.A. Hall (ed.). Cambridge: Polity Press, 1995; The Essential Civil Society Reader / D. Eberly (ed.). Lanham, MD: Rowman & Littlefield, 2003; Alternative Conceptions of Civil Society / S. Chambers, W. Kymlicka (eds). Princeton, NJ: Princeton University Press, 2002; Changing Images of Civil Society / B. Jobert et al. (eds). L – N.Y.: Routledge, 2008 и др. В качестве примеров работ, в которых «гражданство» обсуждается вне понятийной связи с «гражданским обществом», сошлемся на следующие: Smith R. Civic Ideals: Conflicting Visions of Citizenship in US History. New Haven, CT: Yale University Press, 1997; Citizenship, Democracy and Justice in the New Europe / P.B. Lechning, A. Wearle (eds). L.–N.Y.: Routledge, 1997; Race, Identity, and Citizenship: A Reader / R.D. Torres etal. (eds). Maiden, MA: Blackwell, 1999; Schwarzmantel J. Citizenship and Identity. L.–N.Y.: Routledge, 2003; bin E.F. Being Political: Genealogies of Citizenship. Minneapolis: University of Minnesota Press, 2002 и др.

56

Kymlicka W., Norman W. Return of the Citizen: A Survey of Recent Work on Citizenship Theory // Theorizing Citizenship / R. Beiner (ed.). N.Y: State University of New York Press, 1995. P. 283–322.

57

Janoski Т. Citizenship and Civil Society. Cambridge: Cambridge University Press, 1998. P. 17, 242 (note 23).

58

В качестве примера приведем такое рассуждение: «Если „гражданское“ в „гражданском обществе“ имеет какое-то политическое значение, то оно заключается в отборе тех ассоциаций, которые выдвигают требования гражданства. Спортивные клубы, научные общества, группы любителей музыки и другие бесчисленные коллективы, удовлетворяющие свой частный интерес, конечно, пользуются правами гражданства. Но сами по себе они не требуют его и не действуют ради осуществления этого требования» (Hawthorn G. The Promise of 'Civil Society in the South // Civil Society: History and Possibilities / S. Kaviraj, S. Khilnani (eds). Cambridge: Cambridge University Press, 2001. P. 277). Коли так, то «гражданским обществом» является только то, что борется за «гражданство» (первое определяется через второе), а «гражданином» – в отличие от всего лишь пользователя гражданством – является тот, кто участвует в такой борьбе как движении «гражданского общества» (вновь одно определяется через другое).

59

Эта формулировка уже указывает на то, что предложенный в этой работе подход противоположен тому, который обозначают как «гражданский республиканизм». Ведь для «гражданских республиканцев» античный идеал связи гражданина и полиса, согласно которому участие в делах политической ассоциации является «высшей формой совместной жизни людей», а ограниченность такого участия «ведет к радикальной неполноте и ущербности существования человека», полностью сохраняет свое значение для современного мира (см.: Oldfiel A. Citizenship and Community: Civic Republicanism and the Modern World. L.–N.Y.: Routledge, 1990. P. 6; Oldfield A. Citizenship: An Unnatural Practice? // Political Quarterly. 1990. Vol. 61. No. 2. P. 187).

60

См.: Marshall Т.Н. Citizenship and Social Class // Class, Citizenship and Social Development, with an introduction by S.M. Lipset. Garden City, N.Y.: Doubleday, 1964. Хорошее представление об основных направлениях дискуссий, вызванных текстами Т. Х. Маршалла, дает сборник: Citizenship Today: The Contemporary Relevance of Т.Н. Marshall / M. Bulmer, A. Rees (eds). L.–N.Y.: Routledge, 1996. За прошедшие после выхода первых работ Т. Х. Маршалла полстолетия интенсивность полемики вокруг гражданства то нарастала, то снижалась. Причины резкой ее активизации с конца 80-х – начала 90-х годов XX в. – особый вопрос (см.: Crouch С, Eder К., Tambiani D. Introduction // Citizenship, Markets, and the State / C. Crouch et al. (eds). Oxford: Oxford University Press, 2001. R 1 ff). Мы кратко вернемся к нему в конце данной работы.

61

См.: Marshall Т.Н. Op. cit. Р. 84.

62

См.: Barbalet J.M. Citizenship. Rights, Struggle and Class Inequality. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1988. P. 6 ff.

63

Эта классификация прав гражданства стала хрестоматийной, но у самого Т. Х. Маршалла она выглядит менее строгой и как бы незаконченной. Особо примечательно то, что наряду с указанными тремя видами прав он вводит еще одну их категорию – «индустриальные права». Они трактуются как коллективные права объединений (типа профсоюзов), которые создают в сфере экономической жизни аналог политического гражданства (см.: Marshall Т.Н. Op. cit. Р. 94). Вписать «индустриальные права» в триаду гражданских-политических-социальных прав невозможно, но без них вся эта триада (вследствие историко-политического характера своего происхождения и ее современного modus operandi) выглядит по меньшей мере неустойчивой, «деконструируемой» и податливой реакционному свертыванию. Все это и продемонстрировало наступление на социальные права в период тэтчеровской и рейгановской «неоконсервативной революции», которая стала возможной вследствие снижения силы профсоюзов (как носителей «индустриальных прав») и, в свою очередь, привела к дальнейшему их упадку (см.: Turner B.S. Outline of a Theory. P. 194–195; Offe С. Democracy Against the Welfare State? // Political Theory. 1987. Vol. 15. No. 3. P. 501–537.

64

У самого Т. Х. Маршалла все права, в конечном счете, служат интеграции общества и сглаживанию его противоречий. Но его же реконструкция истории их становления как истории борьбы одних общественных сил против других, а также показ различного воздействия разных видов прав на классовую структуру общества подталкивают к мысли о том, что они имеют разный «классовый уклон», по-разному вписываются в разные стратегии господства и сопротивления ему (см.: Giddens A. Class Division, Class Conflict and Citizen-ship Rights // Giddens A. Profiles and Critiques in Social Theory. Berkeley, CA: University of California Press, 1982. P. 171–175). Речь не идет о том, что разные виды прав имеют разные имманентные классовые сущности, «буржуазные», «пролетарские» или иные, и поэтому находятся в неизменных отношениях друг с другом (скажем, гражданские права – в антагонизме с социальными правами). Эссенциализация прав столь же недопустима, как эссенциализация любых других исторических явлений. «Классовый уклон» прав определяется не их будто бы неизменными «сущностями», а способами их освоения в тех или иных политических стратегиях. Те же гражданские права, действительно, использовались буржуазией против рабочего класса, но их же использовали и угнетенные в борьбе с угнетателями (см.: Fraser N., Gordon L. Civil Citizenship Against Social Citizenship? // The Condition of Citizenship / B. Steenbergen (ed.). L.: Sage, 1994. P. 94 ff).

65

Marshall Т.Н. Op. cit. P. 84.

66

См.: Ibid. P. 84, 102-103.

67

См.: Ibid. P. 96–97, 110-111, 116-117, 119. «Примирение» этих противоположных принципов выглядит у Т.Х. Маршалла неокончательным, условным и даже с логической точки зрения непоследовательным. Но в пику тем, кто отождествляет совершенство общественного устройства с его логичностью, Маршалл иронически замечает: не логика управляет общественной жизнью, «человеческое общество может готовить съедобную пищу из мешанины парадоксов, не подвергая себя угрозе несварения, – во всяком случае, весьма долгое время» (Ibid. Р. 121–122).

68

См.: Marshall Т.Н. Op. cit. Р. 70.

69

На роль таковых вряд ли подходят упования Маршалла на то, что упадок энергии гражданских чувств, который он отчетливо фиксирует в современном обществе, может быть компенсирован ростом приверженности «локальным сообществам» (аллюзия к Токвилю) и активным участием в жизни трудовых коллективов – благодаря деятельности профсоюзов и в логике осуществления «индустриальных прав» (см. сноску 13). См.: Ibid. Р. 119.

70

Marshall Т.Н. Op. cit. Р. 89.

71

Презентация гражданских прав в качестве универсальных в эпоху становления капитализма непосредственно служила подрыву статуса тех, кто не мог выступить на рынке в качестве собственника (хотя бы своей рабочей силы). Она также использовалась для оправдания разрушения докапиталистических систем социального обеспечения слабых под предлогом наличия у них равного права испытать свое счастье в условиях «свободной конкуренции» (подробнее об этом см.: Fraser N., Gordon L. Op. cit. P. 94 ff; Somers M.R. Op. cit. P. 79–80, 95 ff).

72

Т. Х. Маршалл остроумно показывает, что при дефиците образования и соответствующих навыков логики, риторики, критического мышления и т. д. свобода слова утрачивает всякое реальное значение, во всяком случае – применительно к общественной жизни (см.: Marshall Т.Н. Op. cit. Р. 88). Но ведь это справедливо, скажем, и для свободы совести. Зачем она, если мы неспособны критически мыслить в отношении «унаследованных верований»?

73

По мысли Т. Х. Маршалла, суды есть институт, обеспечивающий гражданские права. Но судебная тяжба – очень дорогое удовольствие, вследствие чего вплоть до середины XIX в., если брать пример Англии, было нелепо говорить хоть о каком-то подобии «равенства перед законом». Учрежденные в то время так называемые «суды графств» (County Courts) в некоторой степени облегчили доступ к правосудию «простым людям», но лишь в XX в. начинают приниматься более серьезные меры (при всей их классовой ограниченности) по снятию с плеч малоимущих непосильного для них материального бремени реализации права на «равенство перед законом». Описание Т. Х. Маршаллом противоречий и тенденций осуществления этого права в Англии см.: Marshall Т.Н. Op. cit. Р. 90 ff.

74

Ibid. P. 94–95.

75

См.: Rawls J. Justice as Fairness in the Liberal Polity // The Citizenship Debates: A Reader / G. Shafir (ed.). Minneapolis: University of Minnesota Press, 1998. P. 63, 64-66.

76

Впрочем, существуют такие «моральные» концепции гражданства, которые апеллируют к гражданскому обществу. Характерным их примером могут служить взгляды Д. Коэн. Она настаивает на том, что в современных условиях (глобализации) гражданство должно быть осмыслено как то, что относится к универсальной и абстрактной «юридической личности» независимо от ее участия в политической жизни какого-либо (всегда исторически конкретного, а потому имеющего определенные границы) демоса. Соответственно, гражданское общество предстает у Д. Коэн лишенной каких-либо политических границ и какого-либо осязаемого исторического содержания сферой дискурса о таком универсальном и абстрактном гражданстве. Единственным «определением» гражданского общества оказывается то, которое описывает его в качестве «поперечной сферы социальных отношений (a transversal domain of social relations)». Эту сферу «характеризуют постоянно меняющиеся и вновь устанавливаемые контакты, связи, соединения, сети, формации общественности, способные распространяться сквозь любые местоположения, регионы и границы» (Cohen J. Changing Paradigms of Citizenship and the Exclusiveness of the Demos // International Sociology. 1999. Vol. 14. No. 3. P. 261. См. также: Ibid. P. 259–260). Определить, как нас учили классики, еще способные к строгому логическому мышлению, значит ограничить. То, что нельзя ограничить, что способно распространяться «сквозь любые границы», не может быть теоретическим понятием. С ним нельзя работать. В этом беда коэновского определения гражданского общества, и проистекает она из того, что гражданское общество оказывается здесь всего лишь «тавтологическим расширением» того же гражданства как пустого требования «морального разума». От рассмотрения подобных способов сопряжения гражданства и гражданского общества мы имеем право воздержаться.

77

Brubaker R. Citizenship and Nationhood in France and Germany. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1992. P. 35. Среди других крупных работ по теме «гражданство и современное государство» выделяются: Bendix R. Nation-Building and Citizenship. N.Y.: John Wiley, 1964; Poggi G. The Development of the Modern State. L.: Hutchinson, 1978.

78

Другим способом конкретизации абстракции права собственности являются законы, обычаи, а то и политические решения, относящиеся к предметам собственности (в диапазоне от антимонополистической регуляции до отказа иностранцам в приобретении некоторых объектов, доступных для присвоения гражданами данной страны). Но это мы рассмотрим в связи с третьим из поставленных выше вопросов – о предметном содержании права собственности. В случаях же политических и социальных прав границы «всех» тех, кто ими обладает, конечно, более очевидны и непосредственно зафиксированы в самих их юридических определениях. Они показывают, кого государство считает «политическими гражданами» или на каких условиях может признать таковыми тех, кто ими в настоящее время не является, на какие именно группы населения и при соответствии каким требованиям распространяются те или иные социальные бенефиты и т. д.

79

Непревзойденный анализ истории и логики формирования особой сферы экономики, присущих ей механизмов коммодификации оказавшихся в ее рамках социальных предметов, а также общественных следствий ее возникновения и по сути неконтролируемого роста в XIX в. можно найти в работах К. Полани (см.: Полани К. Два значения термина «экономический» // Неформальная экономика. Россия и мир / под ред. Т. Шанина М.: Логос. 1999. А также: Поланьи К. Великая трансформация / под ред. С. Е. Федорова. СПб.: Алетейя, 2002).

80

Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995. С. 527–528.

81

Причем есть такие предметы, в отношении которых подобная конкретизация гражданских прав предполагает сохранение неопределенности, точнее, двусмысленности или того, что П. Бурдье называл «двойственностью истины». Возьмем, к примеру, такой предмет, как мой голос в качестве избирателя. С одной стороны, право собственности не должно распространяться на него: я не имею права продавать его за мзду, которую мне может предложить беспринципный кандидат на выборах. Такая продажа голосов полностью делегитимировала бы избирательную демократию и лишила ее малейшего смысла, а потому торговля голосами на выборах обычно преследуется в уголовном порядке. С другой стороны, «нормальные» современные выборы и есть бартерный обмен между избирателями и политиками: первые отдают голоса вторым в обмен на посулы определенных благ, в большинстве случаев – откровенно материального характера (снизить налоги, построить в данной округе мост, увеличить пошлины на импортируемые мясопродукты, угрожающие благополучию местных фермеров, и т. п.). Можно сказать, что все функционирование современной демократии строится на систематическом незамечании того, что в плане нравственности и политической рациональности никакого принципиального различия между таким бартером и продажей голоса за бутылку водки нет (во втором случае, правда, меньше риск быть обманутым). Это я и назвал конкретизацией гражданских прав (в данном случае – права собственности на мой голос), но также и политических прав (права избирать) в виде ритуальной двусмысленности.

82

Mann M. Ruling Class Strategies and Citizenship // Sociology. 1987. Vol. 21. No. 3. P. 339–354.

83

Iherborn G. The Rule of Capital and the Rise of Democracy // New Left Review. 1977. No. 103. P. 34, 35.

84

Подробнее об этом см.: Giddens A. A Contemporary Critique of Historical Materialism. Vol. 1. Berkeley, CA: University of California Press, 1981. Р. 169 ff; Giddens A. The Nation-State and Violence. Berkeley, CA: University of California Press, 1985. Р. 201 ff, 210, 219. Критику взглядов Э. Гидденса по этим вопросам см.: Held D. Citizenship and Autonomy // Social Theory and Modern Society: Anthony Giddens and His Critics / D. Held, J.B. Thompson (eds). Cambridge: Cambridge University Press, 1989. Р. 170–75.

85

Giddens A. The Nation-State and Violence. P. 207.

86

Хотя трудно не согласиться с теми, кто подчеркивает, что и у Т. Х. Маршалла такая фокусировка оказывается размытой, вернее, смещенной с противоречия между гражданством и капитализмом на сам капитализм, на условия его стабилизации. Действительно, в концепции Т. Х. Маршалла гражданство, способствуя некоторому смягчению форм классового неравенства при капитализме, в конечном счете служит тому, чтобы легитимировать их и сделать приемлемыми для низших классов. Подробнее см.: Hindess В. Citizenship in the Modern West // Citizenship and Social Theory / B.S. Turner (ed.). L.: Sage, 1993. P. 22–23, 25.

87

См.: Steenbergen В. The Condition of Citizenship: An Introduction // The Condition of Citizenship / B. Steenbergen (ed.). L.: Sage, 1994. P. 8; Held D. Citizenship and Autonomy. P. 163 и др.

При этом нужно подчеркнуть, что с более ортодоксальной либеральной точки зрения историческое творение видов прав уже завершено: в будущем возможна только их более полная институционализация, но не возникновение новых видов прав. Это – еще один вариант «конца истории», на сей раз как истории гражданства. Т. Парсонс дает систематическое и классическое представление этой точки зрения на гражданство (см.: Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект Пресс, 1998. С. 111 и далее).

88

Kymlicka W., Norman W. Return of the Citizen… P. 284. Это примерно соответствует тому, как Дж. Коэн предлагала «распаковать» целостную концепцию гражданства, выделяя из нее и отделяя друг от друга «гражданство как правовой статус юридической личности», с одной стороны, и «гражданство как политический принцип демократии» и «гражданство как форму членства» в некотором ограниченном и «эксклюзивном» сообществе – с другой (см.: Cohen J. Changing Paradigms of Citizenship… P. 248 ff).

89

См.: Хабермас Ю. Гражданство и национальная идентичность // Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М.: АО «KAMI», ACADEMIA, 1995. С. 224–225; King. D. Тле New Right: Politics, Markets, and Citizenship. L.: Macmillan, 1987. P. 45–46.

90

См.: Арендт X. Истоки тоталитаризма. M.: ЦентрКом, 1996. С. 389–397.

91

См.: Dryzek J.S. Democracy in Capitalist Times: Ideals, Limits, and Struggles. N.Y.: Oxford University Press, 1996. P. 36.

92

Подробнее об этом см.: Рососк J.G.A. The Ideal of Citizenship since Classical Times // The Citizenship Debates: A Reader… P. 34.

93

Глубокий анализ этой инновации А. Токвиля и ее значения для развития социологии см.: Schleifer J.T. The Making of Тосqueville's Democracy in America. Chapel Hill, NC: University of North Carolina Press, 1980. P. 7 ff; Bryant C.G.A. Civil Society and Pluralism: A Conceptual Analysis // Sisyphus. 1992. No. 1 (VIII). P. 109–111.

94

Необходимость связи свободы-как-самовластия с властью над несвободными другими, конечно, является огромной политико-философской и этической проблемой. Мы вернемся к ней позднее в аспекте ее значения для теории гражданства.

95

Этим мы вовсе не хотим сказать, что Т. Парсонс создавал теорию гражданства, непосредственно «опираясь» на А. Токвиля или «применяя» его взгляды к предмету своего исследования. Нет, А. Токвиль входит в рассуждения Т. Парсонса теми общими местами либерального мышления, которые в свое время были (отчасти) инновациями первого и которые для второго стали организующими мысль стереотипами. Почти то же самое можно сказать о том, каким образом сам Т. Парсонс входит в позднейшее либеральное теоретизирование гражданства и гражданского общества, разве что в этом случае рецепция классического источника имеет более очевидный и отрефлексированный характер (см.: Коэн Дж., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. М.: Весь мир, 2003. С. 187 и далее).

96

См.: Parsons Т. Full Citizenship for a Negro American? // Parsons T. Politics and Social Structure. N.Y.: Free Press, 1969. P. 253. При этом следует уточнить, что для Т. Парсонса законы – это уже не инструменты государственной политики, а особая плоскость, на которой осуществляется взаимодействие между государством и «социетальным сообществом», а также – момент опосредования этого взаимодействия. Законы, таким образом, утрачивают политический характер, тоже разводятся с властью и как бы возвышаются и над государством, и над гражданским обществом. Вследствие этого они уже не могут быть поняты как моменты и способы той конкретизации прав, о которой шла речь в предыдущем разделе данной книги.

97

См.: Parsons Т. The System of Modern Societies… P. 21. Примечательно, что политические права, реализуемые в основном в сфере государства, Т. Парсонс характеризует как «позитивные права равного участия», а не «свободы». Социальные права Т. Парсонс вообще отказывается считать «правами» (признавая большое значение того, что обозначается этим понятием, для жизни современных обществ) – их обладатель есть клиент welfare state, а не гражданин (см.: Parsons Т. Polity and Society: Some General Considerations // Parsons T. Politics and Social Structure… P. 507).

98

Такую критику концепции «влияния» Т. Парсонса см.: Коэн Дж., Арато Э. Указ. соч. С. 192 и далее. Отметим, однако, что Т. Парсонс и сам пытался показать различия между деньгами и властью, с одной стороны, и «влиянием» и «приверженностью ценностям» – с другой. Эти различия состоят в том, что первые принуждают посредством изменения ситуаций, в которых находятся объекты воздействия, вторые же – за счет изменения их намерений (см.: Parsons Т. On the Concept of Influence // Parsons T. Politics and Social Structure… P. 410). Конечно, в свете феноменологических теорий насилия само такое разделение «ситуаций» и «намерений» выглядит наивным. Шаткость парсонсовской концепции «влияния» усугубляется тем, что первостепенными средствами «влияния» в ней выступают «престиж» и «репутация» («влиятельных лиц»), а отнюдь не «сила лучшего довода», как у Ю. Хабермаса и его сторонников. При этом остается совершенно неясным, чем «престиж» и «репутация» в качестве средств подчинения воли объектов воздействия и изменения их намерений «лучше» власти и денег.

99

См.: Коэн Дж., Арато Э. Указ. соч. С. 194.

100

См.: Parsons Т. Polity and Society: Some General Considerations… P. 500–502.

101

См.: Parsons T. The System of Modern Societies… P. 114. Знаменитый тезис Ю. Хабермаса о «колонизации» жизненного мира административной и рыночной системами (посредством проникновения в него присущей им инструментальной рациональности и подчинения его влияниям денег и власти), конечно, указывает на их вмешательство в его «внутренние дела». Однако весь освободительный пафос «деколонизации» по сути дела сводится к восстановлению парсонсовского мирного сосуществования подсистем общества и благотворной кооперации между ними. Ни о какой антикапиталистической «колонизации» экономики со стороны гражданского общества, проводимой под флагом экспансии гражданских прав и «демократического участия», речь, согласно Ю. Хабермасу, в принципе не может и не должна идти!

102

Нарастающие сбои такого воспроизводственного процесса, начиная с Сократа (если верить платоновской «Апологии»), фиксировала критическая мысль периода заката полисной организации античной жизни. Остановка этого процесса и привела к распаду полисной организации в той же мере, в какой и к исчезновению политико-демократического гражданства и замене его юридически-имперским гражданством. Как остроумно и точно заметил Д. Покок, формула первого – «управлять и быть управляемым», формула второго – «судиться и быть судимым». Равенство в осуществлении власти сменилось «равенством перед законом», который как деспот возвысился над «равными» перед ним (см.: Pocock J.G.A. The Ideal of Citizenship… P. 37–38).

103

Коэн Дж., Арато Э. Указ. соч. С. 758. В русском переводе книги Дж. Коэн и Э. Арато private citizen передается как «частное лицо».

104

«Несчастье людей, – пишет Ж-Ж. Руссо, – заключается в противоречии, существующем между… нашими обязанностями и нашими склонностями, между природой и общественными установлениями, между человеком и гражданином. Сделайте человека чем-нибудь одним, и вы сделаете его счастливым, насколько это для него возможно. Отдайте всего человека государству или же предоставьте его полностью самому себе, но если вы делите его сердце на части, то оно разрывается…». Руссо Ж-Ж. О счастье народа. Параграф 2 // Руссо Ж-Ж. Трактаты. М.: Наука, 1969. С. 429–430.

105

См.: Шумпетер Й. Указ. соч. С. 349–350.

106

См.: Там же. С. 372.

107

А. Агг без экивоков отождествляет гражданское общество с прямой демократией (см.: Agh A. Citizenship and Civil Society in Central Europe // The Condition of Citizenship / В. Steenbergen (ed.)… P. 123.). Но это – лишь экспликация общих представлений и устремлений либеральных и «окололиберальных» теоретиков гражданства и гражданского общества. Те же Дж. Коэн и Э. Арато видят суть своей «радикально-демократической» теории в обосновании «прямого участия граждан» в общественной жизни, разумеется, в формате гражданского общества (см.: Коэн Дж., Арато Э. Указ. соч. С. 752).

108

К числу последних мы относим «мягкие» версии «республиканизма» и «коммунитаризма», представленные, к примеру, концепциями того же Б. Барбера и М. Уолцера (о взглядах которого на гражданское общество речь пойдет далее).

109

Barber B.K. Jhe Search for Civil Society: Can We Restore the Middle Ground between Government and Markets? // New Democrat. 1995. March/April. P. 13.

110

Подробнее об этом см.: Ignatieff M. The Myth of Citizenship // Theorizing Citizenship… P. 61 ff.

111

Walzer M. The Concept of Civil Society // Toward a Global Civil Society / M. Walzer (ed.). N.Y. – Oxford: Berghahn Books, 2002. P. 7.

112

Putnam R. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. N.Y.: Simon & Schuster, 2000. P. 19.

113

Едва ли большим преувеличением является утверждение о том, что все (современные) споры о гражданском обществе представляют собою обсуждение его в качестве «институтов, которые формируют или культивируют характер» гражданина (см.: Lomasky L.E. Civil Enough. Toward a Liberal Theory of Vice (and Virtue) // Civil Society, Democracy, and Civic Renewal / R.K. Fullinwider (ed.). Lanham, ME: Rowman & Littlefield, 1999. P. 273).

Пафосное описание того, как гражданское общество формирует характер человека, позволяющий ему быть гражданином, см.: Glendon М.А. Rights Talk: The Impoverishment of Political Discourse. N.Y.: Free Press, 1991. P. 109.

114

Можно сделать уточнение, что некоторые из рассматриваемых авторов резервируют понятие «гражданин» для той ипостаси индивида, в которой он непосредственно участвует в политике. Но суть дела от этого не меняется. Как пишет М. Уолцер, «гражданское общество проверяется его способностью производить граждан (действующих в сфере политики. – Б.К.), чьи интересы хотя бы иногда простираются дальше их самих и круга их друзей…» (Walzer M. Op. cit. P. 25). Так и понимается цивилизаторская миссия гражданского общества по отношению к обитателям современного мира.

115

Э. Гатмен, к примеру, убедительно показывает, что таким критериям соответствует Ку-Клукс-Клан, который вообще можно считать образцовой организацией гражданского общества (см.: Gutmann A. Freedom of Association: An Introductory Essay // Freedom of Association / A. Gutmann (ed.). Princeton, NJ: Princeton University Press, 1998. P. 6).

116

Так, согласно H. Розенблюм только группы, активно и непосредственно защищающие либеральные ценности, являются ценными с точки зрения гражданского общества (см.: Rosenblum N. Membership and Morals: The Personal Uses of Pluralism in America. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1998. P. 36–41).

117

Подробнее об этом см.: Xiorong Li. Democracy and Uncivil Societies: A Critique of Civil Society Determinism // Civil Society, Democracy, and Civic Renewal… P. 409. Напротив, сведения, показывающие прямую зависимость гражданского общества, включая его самых знаменитых представителей, таких как Гринпис, Фонд защиты дикой природы, Международная амнистия и т. д., от корпоративного бизнеса и национальных и наднациональных бюрократических структур, имеются в изобилии (см.: Civil Society and Global Finance / J. Aart Schölte (ed.). L.–N.Y.: Routledge, 2002. Part 3).

118

Walzer M. Op. cit. P. 23.

119

Лишь очень редко в современной литературе по гражданскому обществу можно встретить недовольство обычным игнорированием «материальных факторов» при объяснении того, почему люди вступают в «добровольные ассоциации», и того, почему эти ассоциации обладают столь различным нравственным и политическим качеством. Точнее было бы сказать, что идеалистическое и моралистическое объяснение того и другого вообще невозможно (см.: Chambers S., Kopstein J. Bad Civil Society // Political Theory 2001. Vol. 29. No. 6. P. 845–848).

120

Сказанное может представляться неверным, ибо обычный способ, которым определенные структуры либерального гражданского общества легитимируют себя и наращивают свой символический капитал, состоит в том, чтобы представить себя рупором морального сознания как такового, а не выразителями каких-либо частных интересов. Нередко это приносит значительные политические (и финансовые) дивиденды. В теоретическом отношении такие претензии, конечно же, несостоятельны. Но это само по себе не говорит о том, что деятельность таких организаций не может быть эффективной и в определенных ситуациях полезной для дела свободы (подробнее об этом см.: Baker G. Problems in the Theorisation of Global Civil Society // Political Studies. 2002. Vol. 50. No. 5. P. 934–937).

121

Ignatieff M. The Myth of Citizenship. P. 71.

122

Впечатляющие обобщения результатов таких опросов см.: Glendon МЛ. Rights Talk… P. 129; Heater D. Citizenship: The Civic Ideal… P. 215; Brittan S. The Economic Contradictions of Democracy // British Journal of Political Science. 1975. Vol. 5. No. 2. P. 133 ff и др.

123

См.: Kymlicka W., Norman W. Return of the Citizen… P. 300–301.

124

Известные основания для такого предположения есть. Л. Берлант весьма убедительно показывает, что публичная сфера (аллюзия к Ю. Хабермасу), называемая им «псевдопубличной», есть «ностальгическое видение гражданства», полное индивидуалистических и консервативных ценностей, которое конструирует фундаментально «приватизированный мир работы и семейной жизни» (см.: Berlant L. The Queen of America Goes to Washington City: Essays on Sex and Citizenship. Durham, NC: Duke University Press, 1997. P. 5). Однако думается, что за «кризисом гражданства» может стоять и другое содержание, не сводимое к «ностальгическому видению».

125

См.: Gunsteren van H. Four Conceptions of Citizenship // The Condition of Citizenship / B. Steenbergen (ed.)… P. 37–39.

126

Яркое описание характера такой структуры и социально-политических следствий ее функционирования см.: Roche M. Rethinking Citizenship. Oxford: Polity Press, 1992. P. 31–37.

127

Я буду рассматривать ее в рамках государств и применительно к ним, абстрагируясь от широко обсуждаемых ныне проблем наднационального гражданства, будь то в региональном или глобальном масштабах. Региональное гражданство, к примеру, «европейское гражданство» в рамках ЕС, до сих пор остается «проектом» или, в лучшем случае, тенденцией, которую нельзя описывать в качестве «состоявшегося явления» (о «европейском гражданстве» как тенденции и о ее демократическом потенциале см.: Tassin E. Europe: A Political Community? // Dimensions of Radical Democracy: Pluralism, Citizenship, Community / C. Mouffe (ed.). L.: Verso, 1992). Что касается «глобального гражданства», то я согласен с теми критиками этой идеи, которые считают ее космополитической утопией, неосуществимой в той же мере, в какой и нежелательной. Демократической антитезой «глобального гражданства» может и должно быть то, что Б. Парекх называет «глобально ориентированным национальным гражданством» (см.: Parekh В. Cosmopolitanism and Global Citizenship // Review of International Studies. 2003. Vol. 29. No. 1. P. 3, 12).

128

Один из самых развернутых списков такого рода представляет A.M. Янг. У нее к угнетенным меньшинствам (применительно к США) относятся женщины, черные, коренные американцы (индейцы), испаноговорящие американцы, американцы азиатского происхождения, гомосексуалисты, лесбиянки, рабочий класс, бедные, престарелые, умственно и физически неполноценные. Это уже – огромное большинство населения США (см.: Young I.M. Polity and Group Difference: A Critique of the Ideal of Universal Citizenship // Ethics. 1989. Vol. 99. No. 2. P. 261).

129

См.: Жижек С. Некоторые политически некорректные размышления о насилии во Франции и не только // Логос. 2006. № 2. С. 3–25.

130

Классическое объяснение противоположности современного и досовременного (античного и средневекового) гражданства дает М. Вебер. Последнее является «классовой категорией» по своей сути – именно членство в определенных социальных группах делало человека гражданином, причем гражданином той или иной разновидности (см.: Weber M. Citizenship in Ancient and Medieval Cities // The Citizenship Debates: A Reader… P. 44 ff).

131

YoungI. M. Polity and Group Difference: A Critique of the Ideal of Universal Citizenship. P. 257, 259.

132

См.: Young IM. Op. cit. P. 257–258.

133

Ее можно найти в других источниках. См.: Taylor С. Multiculturalism and «The Politics of Recognition»: An Essay. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1992. P. 51–61; Phillips A. Democracy and Difference: Some Problems for Feminist Theory // Political Quarterly. 1992. Vol. 63. No. 1. P. 79–90; Kymlicka W. Liberalism and the Politicization of Ethnicity // Canadian Journal of Law and Jurisprudence. 1991. Vol. 4. No. 2. P. 239–256 и др.

134

Mann M. The Sources of Social Power. Vol. 1. Cambridge: Cambridge University Press, 1986. P. 222.

135

То, что его суждения об этом сплошь и рядом оказываются неверными, и даже то, что, будучи верными, они, как настаивает Ф. Хайек, обусловливаются не столько индивидуальной способностью рационального рассуждения, сколько восприятием таким «буржуа» скрытого и рассеянного «знания», воплощенного в традициях, обычаях и правилах «спонтанного (рыночного) порядка», которым «буржуа» бессознательно следует, не ставит под сомнение приведенное выше определение. Ведь способность рационально судить об оптимизации целей и средств не есть онтологическая характеристика «буржуазного» индивида и его разума. Напротив, «вера» в такую способность есть условие работы капиталистической системы, которую она поэтому культивирует в своих функционерах (атрибутирует им рациональность) наряду с другими элементами «товарно-фетишистского» сознания.

136

См.: Mill J.S., Essay V. On the Definition of Political Economy, and on the Method, of Investigation Proper to It // Mill J.S. Essays on Some Unsettled Questions of Political Economy. L.: The London School of Economics and Political Science, 1948. P. 129, 137-139.

137

Ibid.

138

Соответственно другие общественные науки, предметные области которых вроде бы находятся за рамками экономики, все более концептуально и методологически уподобляются экономической науке, т. е. становятся «экономорфными» – во всяком случае, в своем мейнстриме. Своего рода классическое обоснование универсального значения экономических моделей для анализа всего спектра человеческого поведения дал Г. Беккер, за что и удостоился Нобелевской премии (см.: Беккер Г. С. Экономический анализ и человеческое поведение // Thesis. 1993. Т. 1. Вып. 1).

139

В свете этого сомнительным представляется популярный ныне тезис о «децентрированной» личности современного (или уже «постсовременного»?) человека, об отсутствии у него «принципа», как-то объединяющего все его «функционально дифференцированные роли». Так, возражая против классической либеральной дихотомии «гражданин – власть», Н. Луман справедливо подчеркивал, что гражданин сталкивается с разными властями, исполняя разные функциональные роли – налогоплательщика, избирателя, лоббиста, лица, подписывающего те или иные петиции, и т. д. (см.: Luhmann N. The Differentiation of Society. N.Y.: Columbia University Press, 1982. P. 153). Однако разве все эти роли не интегрированы общим принципом «экономической рациональности», разве не в качестве «буржуа» исполняет их современный человек в нормальных условиях? И разве не удостоверяется это тем, как разные власти, опять же в нормальных условиях, одинаково воспринимают его в этом «буржуазном» качестве, каково бы ни было конкретное содержание обращенных к ним требований?

140

Говоря «одна такая роль», я отвлекаюсь от описания Г. В. Ф. Гегелем «субстанциального (аграрного) сословия» и «универсального класса» чиновничества. На мой взгляд, это – не только наименее интересные и убедительные элементы его конструкции «современного государства», но и такие элементы, которые заведомо стоят у Г. В. Ф. Гегеля вне модальности существования «буржуа», а потому в отношении их не возникает проблема преодоления «буржуазности» «гражданственностью». Я также обхожу описание существования современного человека в качестве «семьянина». Оно, согласно Г. В. Ф. Гегелю, также не принадлежит в своей основе модальности «буржуазности». Вспомним его полемику против «позорной» кантовской трактовки брака как института, базирующегося на договоре. Философия права. М.: Мысль, 1990. Параграф 75. С. 129). Поскольку семья в логике диалектики «объективного духа» «снимается» гражданским обществом как сферой «буржуазности», «гражданин» остается единственной общественной «ролью» современного человека, которая не поглощается «буржуазностью». Более того, по мысли Г. В. Ф. Гегеля ей отводится функция «снятия» «буржуазности».

141

Гегель Г. В. Ф. Йенская реальная философия // Гегель Г. В. Ф. Работы разных лет в двух томах. Т. 1. М.: Мысль, 1970. С. 360. В дальнейшем, говоря о гегелевской концепции гражданина, мы будем иметь в виду именно это его определение, т. е. понимание гражданина, используя язык «Философии права», «в качестве политического члена государства как государства политического» (см.: Гегель Г. В. Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990. С. 435. Приложение к параграфу 187). Известно, что Г. В. Ф. Гегель использовал термин «гражданин» и для обозначения «буржуа» как обитателя гражданского общества, впрочем, всякий раз оговаривая это особо (см.: Там же. Параграфы 187, 190 и др.).

142

Глубокой и предельно острой формулировкой этой проблемы является известный тезис Г. В. Ф. Гегеля о том, что современное государство не может быть «прекрасной гармонией», какой оно, во всяком случае – в идеале, было в Античности. Оно может быть только «хитростью», способной справиться с «развратом, распутством, порочностью отдельных индивидов» (см.: Там же. С. 362–363).

143

Подробнее об этом см.: Avineri S. Hegel's Theory of the Modern State. Cambridge: Cambridge University Press, 1974. P. 101 ff.

144

См.: Roche M. Rethinking Citizenship. Oxford: Polity Press, 1992. P. 21, 31,32,34-37.

145

Разумеется, до Т. Х. Маршалла к выводу о невозможности «чистого капитализма» своими специфическими теоретическими путями приходили столь разные мыслители, как Р. Люксембург, Й. Шумпетер и др. Хороший аналитический обзор дискуссий о роли «некапиталистических элементов» в поддержании жизнеспособности капитализма см.: Kumar К. Pre-capitalist and Non-capitalist Factors in the Development of Capitalism: Fred Hirsch and Joseph Schumpeter // Dilemmas of Liberal Democracies / A. Ellis, K. Kumar (eds). L.: Tavistock, 1983. Оригинальность T.X. Маршалла в свете этого заключается именно в том, что он показал гражданство в качестве такого необходимого капитализму «некапиталистического элемента».

146

О четырех основных исторических моделях такого компромисса, порожденных разными стратегиями борьбы и взаимодействия верхов и низов, см.: Turner B.S. Outline of a Theory of Citizenship… P. 200 ff.

147

Пожалуй, наиболее последовательную попытку ответить на эти вопросы Ж.-Ж. Руссо предпринял в так называемом первом наброске «Общественного договора», в полемике с «жестоким мыслителем» из эссе Д. Дидро «Естественное право» и с самим Д. Дидро. Ж.-Ж. Руссо не принимает предложенный Д. Дидро способ укротить логически безупречный и доведенный до предела «буржуазный» эгоизм «жестокого мыслителя» посредством «чистого акта разума, который размышляет, меж тем как страсти молчат…». Такой «чистый акт разума», согласно Д. Дидро, совпадает с актом «общей воли» человечества (еж.: Дидро Д. Естественное право // Избранные произведения. М.–Л.: Гос. изд-во худ. лит., 1951. С. 348).

Пусть даже чистый акт разума, представляющий общую волю, будет возможен в каждом индивиде, – допускает Руссо. Но что заставит мои «страсти», стремящиеся к моей частной выгоде, подчиниться этому акту и «замолчать»? Как возможно «отделить себя от себя самого»? (Руссо Ж.-Ж. Об Общественном договоре, или Опыт о форме Республики (первый набросок) // Трактаты. М.: Наука, 1969. С. 308–309). Именно в отделении себя «буржуа» от себя как нравственно разумного «гражданина» Ж.-Ж. Руссо видит решение проблемы, бьется, но не справляется с ней, а потому оставляет ее и все связанные с ней рассуждения за рамками окончательной версии «Общественного договора».

148

См.: Там же. С. 333.

149

Translator's Notes // Hegel's Philosophy of Right / transi. TM. Knox. L.: Oxford University Press, 1967. P. 353–354.

150

См.: Гегель Г. В. Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990. Параграфы 57, 71, 253.

151

Такими уровнями считаюся экономика (рынок), гражданское общество и государство. Емкий обзор дебатов вокруг «трехуровневой модели» и описание ее историко-философских корней см.: Howell J., Pearce J. Civil Society and Development: A Critical Exploration. Boulder, CO: Lynne Rienner Pub., 2002. Chapter 3 («Civil Society, the State, and the Market: A Triadic Development Model for the Twenty-First Century»).

152

Такое дистанцирование в первую очередь вызвано ассоциированием Ж.-Ж. Руссо с истоками «тоталитарной демократии», если воспользоваться термином Я. Талмона, все же имеющем хождение (при всей его критике) в современном политико-философском дискурсе. (Об освоении и переработке понятия «тоталитарная демократия» в современной политической теории см. отличный сборник: Totalitarian Democracy and After / Y. Avieli et al. (eds). L.: Frank Cass, 2002. Особенно статьи Д. Данна и М. Уолцера.) Но и не привязывая Ж.-Ж. Руссо напрямую к «тоталитарной демократии», либерально-демократические теоретики стремятся подчеркнуть односторонний и упрощенный характер его концепции, которая, в лучшем случае, описывает лишь один элемент (активное участие в политической жизни), входящий в тот сложный синтез, которым является «хорошая жизнь» современного гражданского общества. Об этом см.: Walzer M. The Concept of Civil Society. P. 9 ff.

153

См.: Elshtain J. B. A Call to Civil Society // Society. 1999. Vol. 35. No. 1. P. 11–19; Abowitz K.K., Harnis J. Contemporary Discourses of Citizenship // Review of Educational Research. 2006. Vol. 76. No. 4. P. 658.

154

Подробнее об этом см.: Xiaorong Li. Democracy and Uncivil Societies. P. 409. В действительности ламентации либерально-демократических теоретиков гражданского общества по поводу «проникновения» в него «искажающих» влияний денег и политико-административной власти – почти общее место литературы такого рода. Однако суть данной теоретической позиции состоит в том, что такие влияния полагаются, во-первых, приходящими именно извне и искажающими добровольные отношения, якобы характеризующие собственную «природу» гражданского общества, во-вторых, хотя бы «в принципе» устранимыми. Это позволяет мыслить гражданское общество, так сказать, в соответствии с его понятием, в качестве сферы осуществления «чистого ненасилия». Характерное и влиятельное представление таких взглядов см.: Keane J. Violence and Democracy. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. P. 39, 92, 95-97. Очевидно, что все это прямо противоположно гегелевскому пониманию гражданского общества.

155

Мы обсуждали этот вопрос во второй части нашей работы. В более общем плане стоит обратить внимание на следующее. Ряд исследований в жанрах исторической социологии и компаративной политики, которые показывают то, каким образом активные, плюралистические, успешно производящие и аккумулирующие «социальный капитал» гражданские общества не только не препятствовали, но способствовали подъему и победе нацизма и фашизма, кампаниям геноцида – вроде того, что произошло в Руанде или Сребренице, и т. д. В качестве примеров таких исследований см.: Berman S. Civil Society and the Collapse of the Weimar Republic // World Politics. 1997. Vol. 49. No. 3; Sabetti F. Path Dependency and Civic Culture: Some Lessons from Italy about Interpreting Social Experiments // Politics and Society. 1996. Vol. 24. No. 1. P. 19–44; Rohde D. Endgame: The Betrayal and Fall of Srebrenica. N.Y.: Farrar, Straus, and Giroux, 1997 и др.

156

См.: Gutmann A. Democratic Education. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1987. P. 30, 40, 51, 53.

157

Списки таких добродетелей см.: Galston W. Liberal Purposes: Goods, Virtues, and Duties in the Liberal State. Cambridge: Cambridge University Press, 1991. P. 221–224; Macedo S. Liberal Virtues: Citizenship, Virtue, and Community. Oxford: Oxford University Press, 1990. P. 234, 253 ff.

158

Э. Рубин справедливо пишет о том, что в современной либерально-демократической литературе о добродетелях гражданина проявляется стародавняя привычка привилегированных, хорошо образованных и обладающих «правильными» связями людей «помахивать пальцем и цокать языком по отношению к простым людям, которые не обнаруживают высоких добродетелей» (см.: Rubin E.L. The Dangers of Citizenship // The Future of Citizenship / J.V. Ciprut (ed.). Cambridge, MA: The MIT Press, 2008. P. 287).

159

M. Сомерс убедительно показывает, что сам генезис современных гражданских прав осуществлялся на Западе посредством преодоления частной власти феодалов и распространения на ранее феодально зависимое население «публичной» власти короны и законов государства (см.: Somen M. Rights, Rationality and Membership… P. 86 ff). Современная борьба против загрязнения окружающей среды или за равноправие женщин также является борьбой против частной власти корпораций определять качество среды нашего обитания и частной патриархальной власти, порождающей угнетение женщин.

160

Поздний Рим, как известно, затронул некоторые из этих границ, в особенности – широким распространением в рамках империи римского гражданства. Но это оказалось возможным именно вследствие упразднения «политического гражданства» и замены его «юридическим».

161

Это блестяще и остроумно показано в статье Ч. Линдблома «Рынок как тюрьма» (см.: Lindblom С.Е. The Market as Prison // The Journal of Politics. 1982. Vol. 44. No. 2; Jessop B. Capitalism and Democracy: the Best Possible Political Shell? // Power and the State / G. Littlejohn et al. (eds). L.: Croom Helm, 1978.

162

Конечно, речь может идти только о новом и развернутом доказательстве того, что в принципе было отлично известно уже классике политической философии Нового времени. Уже Т. Гоббс в качестве характерной черты «буржуа» фиксирует то, что они «в высшей степени тяготятся общественными делами и считают необходимым для занятия ими располагать полнейшим досугом…». Именно поэтому сразу после фантастического и логически необъяснимого акта заключения «общественного договора», в котором они выступают гражданами и потому – «единым народом», его «буржуа» возвращаются в свое «естественное» состояние частных лиц и становятся «разрозненной массой» (см.: Гоббс Т. О гражданине / Гоббс Т. Избранные произведения: в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1964. С. 344, 358).

163

Olson M. The Logic of Collective Action. Public Goods and the Theory of Groups. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1965. P. 2.

164

Ibid.

165

Игнорирование этого, казалось бы, очевидного обстоятельства происходит в политической философии не столь редко и неизменно ведет к катастрофическим теоретическим следствиям. Наглядным примером тому может служить теория революции X. Арендт с ее противопоставлением «хорошей» Американской революции «плохой» (террористической) Французской революции. В основе противопоставления – «социальный вопрос», вопрос удовлетворения материальных интересов, прежде всего бедных групп населения. Американская революция будто бы смогла абстрагироваться от него, а потому занималась «чистой политикой» государственного строительства и «прав человека», тогда как Французской революции это не удалось, вследствие чего в ее рамках «свобода капитулировала перед необходимостью» (см.: Arendt H. On Revolution. N.Y.: The Viking Press, 1965. P. 54 ff). Такое противопоставление не только зиждется на фундаменте, говоря прямо, вульгарных философских взглядов – чего стоит только натуралистическое понимание необходимости (и бедности) как биологической потребности, противопоставленной истории в качестве свободы! Оно обусловливает фантастическое искажение характера и логики событий, составивших Американскую и Французскую революции. Представлять Американскую революцию, изначально сделавшую вопросы налогообложения стержнем своей идеологии («No taxation without representation»), свободной от детерминации экономической необходимостью и воплощающей «чистую политику» является верхом то ли наивности, то ли спекулятивного презрения к «материи истории». Более трезвые изображения Американской революции, конечно же, отчетливо фиксируют ее прозаические, материальные причины и механизмы (см.: Draper Т. A Struggle for Power: The American Revolution. N.Y.: Vintage Books, 1997. P. 183–212). Но признаком ее величия (а не лицемерия, достойного осуждения!) является преобразование таких причин и механизмов в идеологию и политику «неотчуждаемых прав человека». Как концептуально не совсем точно пишет упомянутый выше Дрейпер, «…право совпадало с частным интересом; столкновение прав было столкновением интересов» (Ibid. Р. 212). Неточность его заключается именно в том, что интересы, сублимированные в права, перестают с ними «совпадать»: борьба за права обретает собственную логику, не редуцируемую более к логике борьбы за интересы. В такой сублимации и состояло величие Американской революции – она продемонстрировала рождение «граждан» из «буржуа» и этим дала импульс всем эмансипаторским начинаниям последующих веков.

166

См.: Луман Н. Власть. М.: Праксис, 2001. С. 108–109.

167

Отличный обзор и анализ спора о значении политической апатии для современной демократии см.: De Luca Т. The Two Faces of Political Apathy. Philadelphia: Temple University Press, 1995.

168

Хорошее представление о сути этого спора дают материалы Н. Берри и Р. Планта в кн.: Barry N., Plant R. Citizenship and Rights in Thatcher's Britain: Two Views. L.: IEA Health and Welfare Unit, 1990.

169

Под этим имеется в виду не собственно «политическое государство», а государство как тотальность, как то, что Г. В. Ф. Гегель называет «первичным, внутри которого семья развивается в гражданское общество, а сама идея государства распадается на эти два момента…» (см.: Гегель Г. В. Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990. Параграф 256. С. 278).

170

«Французская революция, – пишет Кожев, – несет гибель не Аристократам, но Буржуазии как таковой…». Кожев А. Введение в чтение Гегеля / пер. с фр. А.Г Погоняйло. СПб.: Наука, 2003. С. 162.

171

См.: Кожев А. Указ. соч. С. 136, 142.

172

В рамках данной работы нет возможности излагать мою версию теории исторического события. В ряде существенных моментов она близка теории события А. Бадью, хотя не совпадает с последней (см.: Капустин Б. О предмете и употреблениях понятия «революция». Критика политической философии. Избранные эссе. М.: Территория будущего, 2010. С. 149–170). Наиболее популярное и лапидарное представление теории события А. Бадью см.: Badiou A., Zizek S. Thinking the Event. Philosophy in the Present. Cambridge: Polity Press, 2009.

173

Гегель Г. В. Ф. Английский билль о реформе 1831 г. // Политические произведения. М.: Наука, 1978. С. 375.

174

Там же. С. 379.

175

Еще более парадоксальными и противоречивыми выглядят гегелевские характеристики США. С одной стороны, это – «страна будущего», страна преуспеяния, основанного на «гражданском порядке и прочной свободе», что суть ключевые признаки гражданского общества как определяющего элемента «современного государства». С другой стороны – это страна, где во всем преобладают частные интересы, а «к общему стремятся здесь лишь для достижения собственных выгод». Поэтому государство в Америке является «лишь чем-то внешним»; по сути дела говорить о «настоящем государстве» в этих условиях нельзя (см.: Гегель Г. В. Ф. Философия истории. М.–Л.: Соцэкгиз, 1935. С. 80–83). Какое будущее (в логике гегелевской философии истории) может быть у такой страны и в каком смысле ее следует считать «современной», остается неясным. Интересную интерпретацию гегелевской концепции США как «чистого гражданского общества», в котором место «государства» занимает всего лишь «правительство», см.: Bell D. The Hegelian Secret: Civil Society and American Exceptionalism // Is America Different? A New Look on American Exceptionalism / B.E. Shafer (ed.). Oxford: Oxford University Press, 2001.

176

Гегель Г. В. Ф. Философия истории. М. –Л.: Соцэкгиз, 1935. С. 67.

177

Urry J. The Anatomy of Capitalist Societies: The Economy, Civil Society and the State. L.: Macmillan, 1981. P. 31.

178

Подробнее об этом см.: Капустин Б. Что такое «гражданское общество»? // Критика политической философии. М.: Территория будущего, 2010. С. 36–38.

179

Яркое описание этих явлений см.: Baker G. The Taming of the Idea of Civil Society // Democratization. 1999. Vol. 6. No. 3.

180

Более подробно об этом см.: Бауман 3. Свобода. М.: Новое издательство, 2006. С. 22.

181

Marshall Т.Н. Citizenship and Social Class // Marshall Т.Н. Citizenship and Social Class and Other Essays. Cambridge: University of Cambridge Press, 1950. P. 1–85.

182

Маршалловские лекции. Кембридж, 1949 г.

183

Marshall A. The Present Position of Economics // Memorials of Alfred Marshall / A.C. Pigou (ed.). L: Macmillan, 1925. P. 164.

184

Ibid. P. 158.

185

Keynes J.M. Alfred Marshall, 1842-1924 // Ibid. P. 37.

186

На частных условиях напечатано Томасом Тофтсом. Страницы относятся к этому изданию: Marshall A. The Future of the Working Classes. Thomas Tofts, 1873.

187

См.: Phelps Brown E.H. Prospects of Labour//Economica 1949. Vol. 16. No. 61. P. 1–10.

188

Marshall A. The Future of the Working Classes. P. 3, 4.

189

Ibid. Р. 6.

190

Ibid. Р. 16.

191

Ibid. Р. 9. Переработанная версия этого абзаца существенно отличается. Там утверждается: «Представленная картина будет напоминать в некоторых аспектах те, что рисовали нам некоторые социалисты, приписывающие всем людям…» и т. д. Неодобрение выражено уже не столь широко, и Маршалл уже не говорит обо всех социалистах, en masse, в прошедшем времени: Marshall A. The Future of the Working Classes // Memorials of Alfred Marshall /A.C. Pigou (ed.). P. 109.

192

Marshall A. Op. cit. Р. 15.

193

Ibid. Р. 5.

194

Исходя из этой терминологии, то, что экономисты иногда называют «доходом с гражданских прав», будет называться «доходом с социальных прав» (см.: Dalton H. Some Aspects of the Inequality of Incomes in Modern Communities. N.Y.: E.P. Dutton and Co., 1920. Part 3. Ch. 3-4).

195

Maitland F. W. The Constitutional History of England. Cambridge: Cambridge University Press, 1908. P. 105.

196

Pollard A.F. The Evolution of Parliament. L.: Longmans, Green and Company, 1920. P. 25.

197

Наиболее важным исключением является право на забастовку, но условия, сделавшие это право жизненно важным для трудящихся и приемлемым в политическом плане, тогда еще не наступили.

198

Тревельян Дж. М. Социальная история Англии. М.: Изд-во иностр. лит., 1959. С. 367.

199

City of London Case (1610). Подробное рассмотрение всей истории см.: Heckscher Е.Е Mercantilism. Vol. 1. L.: Allen and Unwin, 1935. P. 269–325.

200

King's Bench Reports (Holt). P. 1002.

201

Heckscher E.F. Mercantilism. Vol. 1. P. 283.

202

Ibid. P. 316.

203

Вебб С, Вебб Б. История тред-юнионизма. Вып. 1. М.: ВЦСПС, 1924. С. 74.

204

Tawney R.H. Agrarian Problem in the Sixteenth Century. L.: Longmans, 1912. P. 43–44.

205

См.: Поланьи К. Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени. СПб.: Алетейя, 2002. С. 92–118.

206

Webb В. Our Partnership. L.: Longman, 1948. P. 79.

207

См. поразительную характеристику, данную в: Tawney R.H. Equality. L.: Allen and Unwin, 1931. P. 121–122.

208

Colquhoun P. A Treatise on Indigence. L.: Mawman, 1806. P. 7–8.

209

Maine H.S. Ancient Law. L.: John Murray, 1861. P. 170.

210

Ibid. P. 365.

211

«Линкольновский инн» – одна из четырех английских школ для подготовки барристеров – адвокатов, участвующих в судебных процессах.

212

Ginsberg M. Studies in Sociology. L.: Methuen, 1932. P. 171.

213

Комитет Остина Джонса по процедуре судов графств и Комитет Эвершеда по практике и процедуре Верховного суда. С тех пор был опубликован доклад первого и промежуточный доклад второго.

214

Комитет Рашклиффа по юридической помощи и консультации в Англии и Уэльсе.

215

Grant Robertson С. England under the Hanoverians. L.: Methuen, 1911. P. 491.

216

Pollard R. W. The Evolution of Parliament. P. 155.

217

Pollard R. W. Op. cit. P. 165.

218

Ibid. P. 152.

219

Если располагаемый капитал достигает 500 фунтов, по-прежнему можно рассчитывать на юридическую помощь по усмотрению местного комитета, если располагаемый доход не превышает 420 фунтов.

220

Cmd. 7563: Summary of the Proposed New Service. P. 7. Par. 17.

221

Ministry of Education. Report of the Working Party on University Awards, 1948. Par. 60. Общее описание существующей системы взято из того же источника.

222

Tawney R.H. Secondary Education for All. L.: Labour Party, 1922. P. 64.

223

The Social Background of a Plan: A Study of Middlesbrough / R. Glass (ed.). L.: Routledge and Kegan Paul, 1948. P. 129.

224

Bowie J. A. Industry. January, 1949. P. 17.

225

Lord Askwith. Industrial Problems and Disputes. L.: Harcourt, Brace and Co., 1921. P. 228.

226

Cmd. 7321, 1948.

227

Рекомендации Специального комитета по экономической ситуации, принятые общим советом на специальном собрании 18 февраля 1948 г.

228

Мандевиль Б. Басня о пчелах, или пороки частных лиц – блага для общества. М.: Наука, 2000. С. 114.

229

Furniss E.S. The Position of the Laborer in a System of Nationalism. Boston: Houghton Mifflin, 1920. P. 125.

230

The Times. 1948. 19 November.

231

Research Bulletin. No. 11. P. 23.

232

Январь 1946 г.

233

Robbins L. The Economic Problem in Peace and War. L.: Macmillan, 1947. P. 9.

234

Ibid. P. 16.