Гражданские войны - [134]

17. Ограничимся этими двумя примерами тогдашнего безначалия. Причинами его было и то, что полководцы занимали свои должности по большей части, как это бывает в период междоусобных войн, не на основании выборов, а также и то, что войска набирались не по установленным издревле воинским спискам и не для нужд всей родины, служили не для общественного блага, а в интересах только тех, кто их в войска зачислял; да и им они служили, подчиняясь не силе закона, а потому, что их привлекали данные отдельными лицами обещания; и сражались они не против врагов всего государства, а против врагов отдельных лиц, не против чужеземцев, а против равноправных с ними сограждан. Все это подорвало воинскую дисциплину: солдаты считали себя не столько отправлявшими военную службу, сколько помощниками своих начальников на основе личного расположения, личного желания и полагали, что и правители нуждаются в них в личных своих интересах. Переход на сторону неприятеля, считавшийся прежде совершенно недопустимым, в это время даже удостаивался даров; так и поступали солдаты в громадном числе, а некоторые из знатных людей считали, что переход из одной партии в другую, совершенно ей подобную, не представляет собой «перебежки». Партии же были действительно вполне схожи, и никогда ни та, ни другая из них не занимала сама по себе враждебного положения в отношении римского государства как такового. Скорее предводители обеих партий представляли себе дело так, будто все они содействуют благу родины, и это в свою очередь облегчало такие «перебежки»: везде оказывалось возможным служить на пользу родине. Предводители понимали это положение и мирились с ним, зная, что они солдатами управляют не в силу закона, а скорее путем их задабривания. Таким образом, все войско было готово к смуте и к анархии, к неповиновению возглавлявшим смуту вождям.

18. А голод в это время терзал Рим: по морю ничего не доставлялось римлянами из-за Помпея; в самой Италии вследствие войн прекратились земледельческие работы. Если же что и произрастало, то шло для войска. Целые толпы занимались в городе по ночам грабежом, еще больше отягощая тем самым его положение. Делалось все это безнаказанно; молва приписывала грабежи солдатам. А народ закрыл свои мастерские и не хотел знать никаких властей; в обедневшем и разграбляемом городе не было, казалось, нужды ни в ремеслах, ни в магистратах.

19. В это время у Луция, приверженца демократии,[476] бывшего недовольным властью триумвиров, которая, казалось, не прекратится и по истечении установленного для нее срока, начались многочисленные столкновения и несогласия с Цезарем. Землевладельцев, у которых были отняты земли и которые просили защиты у всех влиятельных граждан, Луций один принимал у себя и обещал им помочь, причем они, в свою очередь, обещали помогать ему во всем, что бы он ни приказал. Это противодействие его как Антонию, так и Цезарю вызывало неудовольствие в войсках Антония. Также и Фульвия говорила, что Луций не вовремя затевает распрю; ее, впрочем, вскоре переубедил хитрец Маний, указавший, что при спокойном состоянии Италии Антоний останется у Клеопатры, если же начнется война — поспешно возвратится. Фульвия сразу, под влиянием чисто женских побуждений, стала подстрекать Луция к ссоре. А когда Цезарь выехал в оставшиеся еще неустроенными колонии, она послала к нему детей Антония вместе с Луцием, чтобы Цезарь своим появлением перед войском не получил превосходства перед Антонием. Когда конница Цезаря поскакала на Бруттийское побережье, опустошаемое Помпеем, Луций — или действительно так думая, или притворяясь, что думает, будто конница выслана против него и детей Антония, — бежал в колонии Антония; там, набирая отряд для своей охраны, он перед войском обвинял Цезаря в измене Антонию. Но Цезарь разубедил солдат, уверив их, что у него с Антонием искренняя дружба и полное единомыслие, что Луций под влиянием враждебного настроения хочет поссорить их, противодействует власти триумвиров, благодаря которой воины имеют теперь постоянные владения в колониях. Он указал также, что конница еще и теперь находится в Бруттии, где и выполняет данное ей поручение.

20. Узнав о всем происходящем, начальники войска устроили в Теане разбор всего этого дела и договорились на следующем: триумвиры не должны препятствовать консулам управлять по обычаям отцов; никому, сверх принимавших участие в битве при Филиппах, не должны быть даваемы земельные наделы; находящиеся в Италии войска Антония должны участвовать на равных с другими условиях в распределении имущества проскрибированных и денег, которые будут выручены за имеющее быть проданным имущество; ни один из триумвиров не должен набирать войско в Италии, Цезарю же в его походе против Помпея должны быть даны в помощь два легиона из числа принадлежащих Антонию; путь через Альпы должен быть открыт войскам, посылаемым Цезарем в Испанию, и им не должен чинить препятствий Азиний Поллион; Луций, заключивший договор на указанных условиях, должен отослать личную охрану и бесстрашно исполнять свое дело. На таких условиях заключен был договор при посредстве начальников войска; выполнены же были только два последних условия: Сальвидиен беспрепятственно перешел Альпы.