Гражданская война в Биконе - [28]

– Я ничем не рискую!

– Ты такой храбрый, Жон.

– Боги, ты даже хуже Кардина и его проклятой команды! – воскликнул я, бросаясь вправо и надеясь обогнуть Нору, пока та окажется занята партами. Мне было непонятно, с чего Нора вообще взяла, что своими действиями я пытался защитить Рена. Может быть, если я сумею до него добраться, то она все-таки от меня отстанет? Я ринулся к двери, но… – Ай!

– Это было весьма невежливо с твоей стороны, – произнесла Нора, уперев головку молота в мой живот. – Нельзя убегать во время разговора.

– Ты… ты ударила меня молотом, – прохрипел я. – А это еще более невежливо…

Нора прищурилась.

– Ты сравнил меня с Кардином. Это вообще было очень грубо.

– Л-ладно. Туше…

– Но я тебя все-таки прощу, – сказала Нора, приводя свое оружие в вертикальное положение, так что мне оставалось лишь покачиваться на самом верху, лежа животом на головке ее молота. – А теперь идем. Нам еще нужно найти Рена и собрать всю нашу команду вместе. Разумеется, вы окажетесь в плену, но мы будем за вами ухаживать. Пирра с самого начала этой войны придумала целую кучу различных способов тебя связать.

Нора на мгновение замолчала.

– Честно говоря, это уже немного пугает. Даже меня.

Ага, но меня это пугало еще сильнее. Я понятия не имел, что именно мне приготовила Пирра, но мои инстинкты просто кричали о том, что попытка это выяснить окажется самым худшим вариантом из всех возможных. Даже хуже того чудовищного удара по моей ауре, который я собирался получить.

– Увидимся позже, Нора, – с улыбкой произнес я.

– Эм?

Но моя нога уже впечаталась в спусковую скобу Манхильд, а мир для меня превратился в бесконечную боль.

Ничто, кроме врезавшейся тебе в живот гранаты, не могло заставить настолько сильно ценить те мгновения, когда тебе в живот еще не врезалась граната. Получив мощный импульс, я слетел с оружия Норы и понесся через весь класс. Аура у меня еще имелась, а вот у окна ее и вовсе никогда не было, так что всего лишь мгновением позже я уже вовсю наслаждался свежим воздухом сада.

Земля оказалась не такой мягкой, как мне бы того хотелось. Я едва мог пошевелить своими конечностями, а вот мой взгляд оказался устремлен в синеву неба, где всё еще можно было заметить уже удалявшийся от нас Буллхэд.

На мои плечи опустились чьи-то ладони, а передо мной появилось лицо Кардина. Но оно мне нравилось куда меньше неба, поэтому я тихо застонал.

– Мы достали ящик, – сказал он со смесью радости и восхищения в голосе. – Ты отвлек их, пока мы его ожидали. Поверить не могу, что вообще в тебе сомневался. Я надеюсь, что когда-нибудь ты меня простишь.

И Кардин куда-то меня поволок.

– Ты – герой, Жон. Самый настоящий герой!

Но я совсем не чувствовал себя героем.

В этот момент я ощущал только боль.

И хотя обычно я не люблю заканчивать главы из дневника Жона какими-либо отрывками из других источников, но на этот раз подобное просто необходимо, чтобы понять, что именно в тот момент происходило в саду. То есть то, чего Жон не видел и о чем, разумеется, даже не подумал упомянуть. И хотя я лично был участником тех событий, но всё же выбрал для этих целей фрагмент, за который, как мне кажется, стоит заранее извиниться. Пусть генерал Кардин Винчестер и является отличным человеком и верным соратником, но о его художественном стиле вряд ли можно сказать хоть что-нибудь хорошее.

Лай Рен.

Отрывок из “Дорога к Мужеству”

Глава 2

За авторством генерала Кардина Винчестера

Я должен кое в чем признаться тебе, мой дорогой читатель. Видишь ли, я не всегда был храбрым и верным солдатом, которым являюсь в нынешнее время, да и вера моя появилась во мне далеко не сразу. Страх разъедал меня изнутри в те далекие дни, и кое-что из решений Господина нашего зародило во мне сорную поросль сомнений. Сейчас я уже понимаю, что просто не мог тогда осознать всего его величия, но в те времена я был молод, неопытен и очень глуп.

С этим страхом в сердце я и повел отряд к нашей цели, уделяя больше внимания окружавшим нас строениям, нежели небесам, которые и должны были нас интересовать. Появись там хоть одна женщина, и наше положение стало бы отчаянным, поскольку позиция, что мы занимали, была открыта любому любопытному взгляду. Мораль оказалась как никогда низка, и я, без сомнения, был не единственным, чья вера в тот день подверглась немалому испытанию.

– Вы считает это честным? – спросил у нас, как мне помнится, Дов. – Они вдвоем сидят по укрытиям, пока мы рискуем своими жизнями. Почему они не пошли сюда вместе с нами?

– У него наверняка имеется какой-то план, – ответил Рассел. Его вера всегда была наиболее крепкой из всех нас, и он выставлял ее напоказ, словно символ чести. Сейчас я испытываю к нему за это лишь благодарность, но тогда его слова мне пришлись совсем не по нраву.

– Вообще не понимаю, чем он там занимается, – проворчал я и – да простит меня наш Господин – продолжил: – Мне начинает казаться, что мы совершили ошибку, доверившись Жону. Будь он настоящим лидером, то пошел бы вперед, а не стал бы трусливо прятаться в тенях.

Моя команда со мной согласилась, и только Рассел остался безмолвным, понимая, что спор между нами пойдет на пользу лишь делу наших врагов. По мере приближения к нам ящика в воздухе повисло немалое напряжение. И хотя никого так и не показалось, но у меня не оставалось сомнений в том, что за нами следили. Я кивнул Скаю, чтобы он занял позицию чуть справа от нас на случай внезапного нападения. Безо всяких инструкций, Рассел сдвинулся на левый от меня фланг. Мы не самая сильная команда Бикона и никогда ей не являлись, но решимости и дисциплины нам было не занимать.