Гражданская война, 1918-1921 - [10]

Таким образом, во внешнем политическом окружении Советской России не было достаточного единства и согласия.

Однако отсутствие достаточного единства и согласия в стане Антанты и зависимых от нее стран по отношению к РСФСР ни в какой мере не препятствовало, как мы видели, организации интервенции в Советскую республику, равно как и той поддержке, которая оказывалась ими контрреволюционным образованиям на территории бывшей царской России. Всех их объединяла бешеная классовая ненависть к пролетарскому государству, страх перед социалистической революцией, боязнь влияния Октябрьского переворота в России на пролетариат других стран. Они отлично поняли [28] международное значение социалистического переворота. Вот почему, несмотря на противоречия, существовавшие в деталях политики империализма по отношению к рабоче-крестьянскому правительству, в основном все эти государства видели в его лице врага, организующего международный пролетариат для мировой социалистической революции, — врага, которого надо уничтожить. В этом стремлении разгромить организующее начало международной пролетарской революции империализм сомкнулся с теми классами внутри России, которые не могли примириться с победой пролетариата и которые поставили на карту решительно все, чтобы организовать Гражданскую войну с Советским государством. В свою очередь у внутренней контрреволюции была ориентировка не только на внутренние силы, которые можно было бы мобилизовать для борьбы с советской властью, но также и на международный империализм. Без помощи этого последнего отечественная контрреволюция не имела бы того размера и продолжительности, какие она имела в 1918, 1919 и 1920 гг.

На какие же силы опиралась контрреволюция внутри страны и какие классы были организаторами и руководителями борьбы с советской властью?

Ответ на этот вопрос будет более чем очевидным хотя бы из краткого рассмотрения движущих сил Октября и тех завоеваний, которые Октябрьская революция принесла трудящимся массам. Основной, главной движущей силой Октябрьской революции был рабочий класс.

Только пролетариат мог до конца разрушить помещичье землевладение и передать землю крестьянству. Буржуазия на это не была способна, так как она была тесно связана с помещичьим землевладением и многое теряла от его ликвидации. Мелкобуржуазная демократия, шедшая за эсерами и меньшевиками, также не была способна на решительную ликвидацию помещичьего землевладения, так как она своими классовыми корнями была связана с промышленным и аграрным капитализмом, была его подголоском и трепетала перед призраком пролетарской революции. Таким образом, рабочий класс был единственно революционным классом, способным разрушить помещичье землевладение и обеспечить переход земли в руки крестьянства. Лишь рабочий класс [29] был в состоянии вывести крестьянские массы из войны через захват власти, организацию рабочего государства и заключение мира. Ни крупная, ни мелкая буржуазия по своему классовому положению не могли отказаться от аннексий и контрибуций, а, следовательно, и от продолжения империалистической бойни. Прокламирование эсеро-меньшевистским большинством тогдашних советов мира «без аннексий и контрибуций» совершалось лишь под напором масс, не желавших войны. Если бы буржуазия в состоянии была продолжать войну, если бы она в состоянии была продержаться у власти до окончания империалистической войны, — не подлежит ни малейшему сомнению, что эсеро-меньшевики деятельно помогли бы буржуазии в ее аннексионистских требованиях. Таким образом, рабочий класс был единственным революционным классом, который мог принести трудящимся избавление от войны.

Лишь пролетариат, наконец, мог до конца разрушить остатки феодализма в государственном и общественном, национальном и т. д. укладе российской жизни как класс наиболее последовательно революционный. Таким образом, объективные предпосылки для пролетарской диктатуры были налицо. Эти объективные предпосылки умножались на высокую политическую активность русского пролетариата, получившего в предшествующих боях великолепную революционную закалку, его концентрированность в решающих центрах (Петроград, Москва, Урал, Донбасс, Баку, Ивано-Вознесенск и т. д.) и наличие возглавляющей пролетариат большевистской партии, связанной с рабочим классом теснейшими узами, обладающей всеми качествами пролетарской революционной партии — вождя своего класса. Усилению влияния большевиков на рабочие массы в немалой степени способствовала политика соглашательских партий, тянувшихся на поводу у буржуазии и быстрым темпом раскрывавших свое подлинное классовое лицо буржуазных подголосков. В период от Февраля к Октябрю, через апрельские (нота Милюкова), июльские и августовские (мятеж Корнилова) дни меньшевики и эсеры с катастрофической для них быстротой теряли свое влияние на массы. Симпатии последних непрерывно передвигались влево, к большевикам. Указанные субъективные предпосылки создали возможность такого использования объективных [30] предпосылок непосредственно революционной ситуации в период перед Октябрем, при котором октябрьская победа была обеспечена почти наверняка.