Гражданин Винс - [3]

О Бет Шерман. Тридцать три года, только что вышла из возраста «лапочки». Каштановые волосы. От пристального взгляда отводит глаза. Несмотря на ее неприязнь к физическому контакту, проститутки «Берлоги» очень уважают Бет, в основном, за одно большое достижение: она соскочила с героина без метадона, точно девятнадцать месяцев и две недели назад, в тот самый день, когда узнала, что беременна. Ее сыну Кеньону сейчас чуть больше года. Он вполне здоров, но все знают, что она следит за ним, затаив дыхание, постоянно сравнивает его с другими детьми в парке и яслях, ищет признаки отставания в развитии или заторможенности, признаки того, что ее самые ужасные страхи оправдались, героин погубил и его. И хотя она явно собралась покончить с этой жизнью — уволила своего сутенера, причем в письменной форме, — Бет продолжает подрабатывать, может быть, потому что на свете так мало способов для недоучки, бросившей школу, содержать себя и ребенка. В любом случае она не единственная шлюха в «Берлоге», которая представляется не тем, кто она есть. Здесь полно актрис и массажисток, моделей, студенток и социальных работников, но когда Бет говорит, что работает в сфере недвижимости, люди ей почему-то верят.

Вскоре после переезда в город Винс воспользовался услугами Бет (попробовав перед этим нескольких местных девушек) и был заинтригован ее холодной отстраненностью, тем, как она ощетинивалась от прикосновений. Однажды ночью полгода назад она выпила с Винсом две бутылки вина и переспала с ним без денег. Все было по-другому — тревожно и близко. Она не ощетинивалась. Но с тех пор все пошло наперекосяк: Бет не хотела обременять его; Винс не стремился брать на себя заботы о женщине с ребенком. Поэтому они не спали вместе уже три месяца. Самое гадкое в том, что секс с другой женщиной он ощущает как измену. В результате у Винса начался самый длительный период воздержания, не обусловленный заключением в тюрьму. Вся эта история подтвердила старую аксиому, известную среди профессионалов: «Бесплатный секс все портит».

На стоянке Бет горделиво удаляется от взбешенного, неудовлетворенного клиента. Узкие джинсы обтягивают ноги, куртка доходит до талии. Винс провожает ее взглядом, потом достает из кармана пакетик наркоты, наклоняется и просовывает в окно. В Библии говорится, что даже миротворец заслуживает барыша. В общем, что-то такое там говорится.

Парень пожимает плечами и протягивает двадцатку.

— А, ладно, — говорит он. Наркотики обмениваются на деньги, парень качает головой. — Никогда не встречал шлюху, которой не нравится, если ее трогают.

Винс кивает, хотя, по его мнению, мир состоит именно из таких людей: полицейских, курящих травку; воров, платящих десятипроцентный налог; великосветских женщин, носящих подвязки; шлюх, спящих с плюшевыми мишками; преступников, пекущих пончики, и проституток, занимающихся недвижимостью. Ему вспоминается пожарный из другой жизни по имени Элвин Данфи, страдавший клаустрофобией. Погиб под руинами обрушившегося горящего здания. Значит, тридцать восемь.

— Нельзя получить половину. Либо все, либо ничего.

— Ставлю доллар. Я за Джекса. Какой тогда смысл в ней, если не кончишь?

— Не знаю. В первый раз у меня, кажется, только половина получилась.

— Сколько тебе было лет, Пити?

— В первый раз? Тринадцать. Отвечаю — доллар.

— Тринадцать? Без балды? Жаль, у меня сестренки нет.

— Это же была твоя сестра.

— А ты что думаешь, Винс?

Винс молчит, погрузившись в свои мысли и мучаясь от похмелья после ночи, полной беспокойных снов. Он сидит неподвижно, локти на коленях, смотрит в сторону, не мигая. Перед ним аккуратной стопкой сложены его карты. В «Берлоге Сэма» темно, лежат ковры. Стены бывшей столовой и гостиной викторианского дома украшены бархатными полотнищами с изображением усатых мужчин и негров, трахающих толстозадых теток. Освещают комнаты несколько простых лампочек, свисающих с потолка, и лампа за стойкой бара. В двух основных комнатах стоят шесть столов: в покер играют за двумя из них, за остальными едят ребрышки. Четыре женщины, считая Бет и ее лучшую подругу Анджелу, сидят у бара, потягивая напитки, которые Эдди наливает им из бутылки, спрятанной под прилавком.

Винс выпрямляется и убирает волосы с глаз.

— Играю. — Он бросает пятерку в кружку, не глядя в свои карты. Все знают, что он начнет рассуждать вслух. — Что я думаю? Я думаю, что половины вполне достаточно. По мне, первая часть самая лучшая. Есть мнение, что конец все убивает. Или тот момент, когда начинается спад. Нет, мне кажется, по-настоящему ценны те первые несколько минут… Когда все ее внимание сосредоточено на тебе.

Игроки переводят взгляды со своих карт на карты Винса, аккуратно сложенные на столе, и пытаются вспомнить, взглянул ли он на них хоть раз. Винс смотрит в сторону бара, Бет — на него. Она улыбается одной стороной рта, поднимает глаза к потолку, словно только что выпустила приятную мысль и следит за тем, как та улетает, точно воздушный шарик.

Игра закончена. У Винса флэш, он подсчитывает выигрыш — сверток купюр размером с рулончик из пары носков. Остальные переглядываются. Все слышали, что говорят о Винсе у него за спиной. Появился неизвестно откуда, акцент нью-йоркский, спец по части карт, женщин и криминала. Такая репутация сложилась у Винса, причем он об этом и не подозревает. О его прошлом говорили подмигиванием и кивками.