Гражданин двух планет - [30]

— Я давно наблюдаю за тобой, — сказал он. — От меня, а не от ксиокла[24], тебе приходили приглашения посещать заседания Совета. Астики[25] всегда внимательно следят за подающими надежды студентами. Отсюда и те небольшие поручения, что тебе иногда выпадало исполнить. Сегодня вечером, в восемь часов приходи ко мне во дворец. Я хочу поговорить с тобой, а там это сделать удобнее всего. До встречи.

…Менакс занимал пост премьер-министра — самый значительный правительственный пост среди всех астиков, он был главным советником Рея. Мое мнение о себе самом, конечно же, возросло, когда я сполна осознал, какой чести удостоен, но это вызвало лишь горячую благодарность, а отнюдь не тщеславное высокомерие. Намотав на голову свой лучший тюрбан зеленого цвета, заколов его булавкой, украшенной серым кварцем с зелеными прожилками меди, что указывало на мое социальное положение, я вызвал по нейму городской вэйлукс, как вы бы вызвали такси. Вскоре пришла машина, в которой, несмотря на ее сравнительно небольшой размер, было многое предусмотрено для удобства четырех пассажиров. Пожелав спокойной ночи своей матери, я помчался в город, прислушиваясь к яростному грохоту потоков дождя о корпус машины, отчего вечер казался довольно мрачным.

Дворец Менакса, в котором я бывал и прежде, стоял неподалеку от внутренней набережной канала, там, где он ближе всего подходил к моему дому. Расстояние примерно в десять миль машина преодолела за считанные минуты и приземлилась, шуршанием по широкому мраморному настилу вэйлуксодрома сообщая о том, что я прибыл по назначению. Вышел стражник и спросил о цели визита. Услышав ответ, он вызвал служителя, и тот сопроводил меня к принцу.

В огромной зале находились несколько вельмож из свиты астика, старательно занимавшихся ничегонеделанием. В этом им помогали некоторые дамы, живущие во дворце. Сам же Менакс возлежал на диване перед камином, наполненным кусками какого-то тугоплавкого материала, нагреваемого с помощью универсальной силы. Прежде чем служитель подвел меня к принцу, я успел заметить группу вельмож и дам, собравшихся вокруг девушки редкостной красоты. Ее платье, черты лица и весь облик свидетельствовали, что она — не дочь Посейдонии, у нее не было ни темных глаз, ни темных волос, ни нашей красновато-медной кожи. Красавица-незнакомка выглядела опечаленной и, насколько я мог судить после беглого взгляда, все окружающее было ей глубоко чуждо.

— Добро пожаловать, — приветствовал меня Менакс, — присаживайся. Ночь выдалась грозовой, но я хорошо знаю тебя: ты пообещал и пришел.

Он некоторое время помолчал, пристально вглядываясь в пылающий камин, испросил:

— Цельм, намерен ли ты сдавать экзамены в те девять дней, что ежегодно отводятся для этого студентам?

— Я собирался, мой астик.

— У тебя есть возможность отложить экзамены до последнего года обучения.

— Мне бы этого не хотелось.

— Одобряю твое решение. Я и сам поступал так же, когда учился. Надеюсь, ты достойно выдержишь испытания. А после них у тебя будет целый месяц для развлечений. Как бы и мне хотелось отдохнуть хоть немного от своих обязанностей!.. Ты уже решил, Цельм, что будешь делать в эти каникулы?

— Нет, мой принц.

— Нет? Это хорошо. Не смог бы ты оказать мне услугу — отправиться в далекую страну, чтобы совершить доброе дело? Выполнив мое короткое поручение, ты сможешь оставаться там столько, сколько пожелаешь, или же поехать отдыхать туда, куда поманит тебя фантазия.

У меня не было причин отказаться от предложенного путешествия. Так долг привел меня в страну, которая до настоящего момента упоминалась лишь вскользь. Отчёт о моем путешествии в те каникулы лучше начать с описания Суэрна, называемого ныне Индостаном, а также Некропана, именуемого теперь Египтом, — наиболее цивилизованных стран, не находившихся под влиянием Посейдонии.

Когда люди стремятся к тому, чтобы всеми их делами управляла только религия, то результат наверняка будет не самым лучшим. Теократическая политика израильтян — показательный пример в истории мира. Суэрн и Некропан, как в этом вскоре убедится читатель, — еще более ранние примеры того же. Я вижу причину этого отнюдь не в ошибочности религии; весь опыт моей жизни убедил меня, что нет ничего лучше чистой, незамутненной веры. Причина, по которой теократия, достигнув определенного успеха, не может процветать вечно, состоит в том, что внимание ее последователей неизменно направлено исключительно на духовное, на утверждение его принципов, а понятия Царства Божия никогда не могут быть понятиями земными. Не могут, по крайней мере, до тех пор, пока человек не разовьет до необходимой степени свой шестой, или психический, принцип и не очистится огнем Духа от всякой примеси животного.

В Суэрне и Некропане существовали цивилизации, которые, как я сейчас понимаю, не уступали посейдонской, хотя разительно отличались от нее. Религия их народов не была похожа на нашу, и мы обсуждали ее между собой несколько снисходительно. Но в целом атланты относились к этим народам с большим уважением по причинам, которые я вскоре открою.

Различие между нашими тогдашними цивилизациями заключалось в том, что посейдонцы стремились к развитию техники, искусств и наук, то есть, имели дело с материальными вещами и, не задумываясь, принимали религию своих предков, а суэрнианцы и некропаны почти не обращали внимания на все, что не имело непосредственно оккультного и религиозного значения, — на истинно практические принципы, как и на оккультные законы, имеющие отношение к материальности. Они совсем не заботились о материальных вещах, если только речь не шла о поддержании жизни. Их основополагающим правилом было — не обращать внимания на окружающую действительность, отринуть настоящее и стремиться к будущему. Жизненным же принципом Посейдонии было расширение власти человека над явлениями природы.