Гражданин Бонапарт - [28]
Между тем на Корсике началась подготовка к новым выборам депутатов в Национальное собрание Франции. Наполеон загорелся идеей добиться избрания в парламент своего брата Жозефа. Поэтому он сумел выхлопотать для себя внеочередной отпуск и к середине сентября 1791 г. вновь был на родине. Однако Жозеф, несмотря на поддержку брата, выборы проиграл. Депутатами от Корсики стали трое: племянник Паоли по имени Леонетти (известный только как племянник), Карло Андреа Поццо ди Борго и Бартоломео Арена — родной брат еще одного друга юности Наполеона, а потом его лютого врага Жозефа Арена, который будет казнен в 1801 г. за участие в покушении на жизнь первого консула Франции.
Наполеон был очень расстроен поражением своего брата на парламентских выборах и теперь занялся собой. Он решил сам принять участие в необычных, но ему лично близких выборах — командующего добровольческим батальоном Национальной гвардии Аяччо[196]. Выбирали себе такого начальника солдаты. 1 апреля 1792 г. Наполеон выиграл эти выборы, но не один, а разделив 1–2 места с комиссаром местной директории Квенца. Поскольку тот не имел военной подготовки, он уступил первенство Наполеону, оставив себе должность второго командующего.
Роялисты, недовольные избранием Квенца и особенно Наполеона командирами Национальной гвардии, спровоцировали в Аяччо беспорядки. Городская «чернь», обманутая демагогией роялистов, взбунтовалась. Гвардейцы Наполеона вынуждены были применить оружие. Бунтовщики разбежались, порядок в городе был восстановлен. Но роялистски настроенные агенты Поццо ди Борго донесли в Париж, что Наполеон приказал стрелять в народ и вообще узурпировал командование батальоном Национальной гвардии.
Момент был для Наполеона критический. Жозеф посоветовал ему срочно ехать в Париж, чтобы там объясняться с военным министерством. Наполеон так и сделал. Оправдывался он тем, что защищал свободу и «мог бы ответить, как Цицерон и Мирабо, на требование клятвы, что он не преступил закона: “Клянусь, что я спас Республику!”»[197]. Тем не менее Наполеон был исключен из списков своего полка, правда, тотчас начал хлопотать о восстановлении. Пока он хлопотал, оставаясь без должности, ему довелось стать свидетелем (именно так: не участником, а свидетелем) двух исторических событий: 20 июня и 10 августа 1792 г.
20 июня, по воспоминаниям Л.-А. Бурьенна, который в тот день был вместе с Наполеоном, они увидели толпу в 5–6 тысяч человек, вооруженных топорами, пиками, вертелами, саблями и даже ружьями, которые под гул набата шли на приступ королевского дворца в Тюильри. «Пойдем за этой сволочью!» — будто бы сказал Бурьенну Наполеон. Они пошли вслед за толпой и стали свидетелями потрясающей сцены: толпа смела швейцарских гвардейцев-охранников короля и заставила Людовика XVI кланяться из дворцовых окон народу. «Когда король показался в одном из окон в красном фригийском колпаке, который напялил на него кто-то из черни, — рассказывал Бурьенн, — тогда Наполеон уже не мог больше сдерживать своего негодования. Он завопил: “Черт возьми! Как можно было впустить эту сволочь! Повалить бы человек четыреста или пятьсот из них пушками, так они убрались бы со всех ног!”»[198].
Е. В. Тарле считал этот рассказ Бурьенна «точными данными» об «истинных чувствах» Наполеона «в смысле их полнейшей ясности и недвусмысленности»[199], В. Слоон, напротив, считал, что «рассказ этот, подобно всем сообщениям Бурьенна», похож на «выдуманный впоследствии анекдот»[200]. Да, Тарле почему-то не учитывал давно закрепившееся в наполеоновской историографии убеждение в крайней предвзятости «злоречивых» мемуаров Бурьенна, которым «нельзя верить», хотя и «нужно читать, чтобы, читая их с осторожностью, искать и находить в них иногда кое-что нужное»[201]. Главное же, все, что сказано здесь Бурьенном о политических взглядах Наполеона и его настроении в 1792 г., явно противоречит другим источникам, согласно которым Наполеон (как мы уже видели и еще увидим) и до, и после 1792 г. был убежденным антироялистом, республиканцем и даже якобинцем.
10 августа Наполеон стал свидетелем еще более важного исторического события, приведшего к падению почти тысячелетней французской монархии[202]. В тот день, как и 20 июня, он услышал гул набата и помчался на площадь Карусель, откуда мог видеть, как вооруженные толпы народа штурмуют королевский дворец Тюильри. Король Людовик XVI и члены его семьи к тому моменту уже перешли из дворца в здание Ассамблеи под опеку Национального собрания. Дворец защищала швейцарская стража. Восставшие парижане перебили ее и обыскали весь дворец снизу доверху, требуя голову короля. В такой обстановке Национальное собрание обратилось к народу с призывом к спокойствию, объявив, что король отрешен от власти, арестован и вместе с королевой Марией-Антуанеттой заключен в тюрьму Тампль. Далее было объявлено, что в ближайшее время от имени народа будет созван Национальный Конвент, т. е. высший законодательный орган, который решит, «какие меры надлежит принять для обеспечения верховной власти народа и царства свободы и равенства»
