Гравитация - [30]

И я тоже жду. Выиграет тот, кто будет спокойно ждать своего часа, неважно — принесет ли тот последний вздох или долгожданную свободу.

Они заходят ко мне еще пару раз, но теперь их поведение более агрессивно. Они испытывают раздражение из - за того, что вынуждены торчать в этой дыре, а их работодатель явно пребывает в нетерпении. Возможно, что в третий раз я уже не смогу отделаться игрой в полукоматозное состояние, и это заставляет меня все сильней пытаться справиться с неподатливой лентой на руках.

Я слышу, как они обсуждают — кто пойдет в этот раз. Один говорит другому, что можно попробовать применить что - нибудь пожестче, но другой сомневается. Ему и так не нравится то, что я того гляди помру, дескать труп на их совести, а тот, кто платит за работу, может и свалить все на них. Первый смеется над его нерешительностью и предлагает ему посидеть за стенкой, если это так сильно его волнует. Он может сделать все сам.

Раздается звук, который говорит о том, что кто - то поднялся с места, и сейчас направится сюда. Ко мне. Сколько бы я не уговаривала себя, сколько бы не заставляла забыть о скрученном в спазмах желудке и непрерывно ноющей голове, теперь это всё зря. Хоть я и не могу лишний раз дернуться, мысленно я мечусь, как загнанный в угол зверек, понимающий, что его часы отсчитывают последние секунды.

Не помогают даже мысли о том, что если все закончится, то может быть я встречу свою семью. Может быть все закончится гораздо быстрее. Дыхание сбивается на тяжелый хрип, в легкие оно не доходит. Начинает щипать глаза, и без того раздраженные и саднящие.

Мне опять предлагают подписать чертову бумагу, и я почти готова это сделать. Какая уже разница, ведь и так понятно, что живой меня не отпустят. Я продолжаю делать вид, что почти на грани потери сознания, но понимаю, что мужчина передо мной сегодня пойдет на всё, лишь бы я развязала им руки. Он раздумывает пару секунд, затем откладывает драгоценную бумагу в сторону и демонстративно закатывает рукава. После чего говорит, что он этого не хочет, но всё равно вынужден играть по - плохому.

Кажется, моё лицо настолько отвратительно выглядит, что он секунду медлит, пытаясь понять — есть ли смысл бить по голове. Смысла нет - мысленно отвечаю я ему. Один удар, и я отправлюсь обратно в черноту, если не к праотцам.

Тогда он говорит, что сломает мне ногу. Жуткая затея.

Когда я уже готова признать свое поражение, лишь бы меня прикончили менее болезненно, позади, за дощатой перегородкой кто - то громко и надсадно кричит. Этот звук говорит о боли, слишком сильной даже для мужчины. Затем раздается шум борьбы, разносящей все вокруг. И затем — тишина. На всё уходит чуть больше минуты.

Мужчина, приготовившийся испытать мои кости на прочность, явно застывает в недоумении. Затем поднимается, позабыв про меня. Когда он распахивает криво сделанную дверь, и в мой темный угол долетает свет, я понимаю, что этот красавчик действительно слишком мощный, чтобы раскатать меня в коврик одним ударом. Просто так я точно не умру. Но сейчас мне дают небольшую паузу, и я лихорадочно царапаю проклятую ленту, выламывая себе пальцы. Второй ноготь содран полностью, и теплая кровь заставляет пальцы соскальзывать.

Тишина длится недолго. Мужчина окликает напарника, но не получает ответа. Я слышу его ворчание, оно пронизано нотками удивления. Наплевать, что там могло его удивить, главное — не останавливаться. Видимо, решив, что напоследок можно дать мне шанс, судьба внезапно улыбается. Я понимаю, что надорвала одну из полос, которые уже сбились в непонятный крученый шнур от моих стараний. Это придает сил, и я продолжаю попытки освободиться.

До тех пор, пока за перегородкой не раздается новый вопль. Это голос второго, который решил ломать мои ноги. И его голос полон удивления и боли, боли больше, она вылетает из его горла, а затем превращается в хриплый клекот. Словно он внезапно потерял весь воздух, или же в его горле плещется вода.

Затем раздается шум возни, не борьбы, а словно кто - то пытается ползти по шершавым доскам, цепляясь за какие - то предметы и роняя их с грохотом на пол. У меня нет времени обдумывать происходящее, я лишь отстраненно констатирую звуки и потихоньку освобождаю руки. Осталось еще пара усилий, когда за перегородкой тишину, нарушаемую булькающими звуками, разрезает хриплый вой. Он замирает, оборвавшись на высокой ноте, а я в этот момент останавливаюсь, пытаясь понять — что же там творится. Чавкающие влажные звуки. Неясный шум, словно кто - то волочит по полу большой мешок. Удар. Тишина. Затем снова возня, сопровождаемая сосредоточенными ударами, словно кто - то пытается разрубить какой - то предмет.

Мои руки наконец - то свободны, но я, несмотря на это, продолжаю оставаться на месте, боясь пошевелиться. Я слышу, как хрустит что - то, сильно похожее на человеческие кости, слышу, как кто - то вновь тащит нечто большое, а затем возвращается обратно, принимаясь за новую работу. И я не знаю, что было хуже — оставаться тут с двумя бандитами, или же оказаться отделенной тонкой стенкой от кого - то более опасного, чем вышибалы, нанятые получить мою подпись на документе.