Граничные хроники. В преддверии бури - [19]

Лучше бы он ослеп.

Вокруг него копошились непроглядные островки первородного мрака. Они то и дело ударялись о прозрачный серебристый свод защитного круга.

Свод прогибался под животным напором, готовый вот-вот рассыпаться прахом на пепельную землю. Повсюду летали искры, точно над головой казначея проходила высоковольтная линия.

Обернувшись, казначей увидел Лису. Над ним стелился сиреневатый туман. Путник быстро водил пальцами одной руки над посохом, его невнятное бормотание эхом проносилось в наушниках казначея. Высокая фигура Крысы была совсем рядом. Два серебристых клинка, опущенная голова. Он чего-то ждал.

Мгновение, и щит, защищающий их от темноты, лопнул. Разлетелся осколками по пепельной пустыне. Сгинул, проглоченный безликой землей.

Темные пятна ринулись вовнутрь, остервенело комкая пучки некогда цельного заклинания.

Бакши покрепче сжал металлический корпус пистолета, который всунул в его руки Крыса, когда только Лиса почувствовал приближение опасности. Теперь благодаря тому, что эта небольшая коробочка со снарядами была в его руках, Арвэй чувствовал хоть какое-то подобие защиты. И плевать, что он ужасный стрелок.

Крыса расправил клинки и, как только первые темные пятна приблизились, начал свой танец. Главное, не дотрагиваться до этих тварей, а там – дело за малым.

С филигранной точностью Крыса пронзает один из призрачных сгустков темноты, который с неприятным шипением исчезает, уступая месту десяткам подобных себе отродий Изнанки.

Удар, разворот, блок, потом вновь легкий, колющий, исполненный мастерства финт, вновь защита, прыжок, опять удар, и все повторяется по новой. Крыса не считает врагов, он лишь пытается выжить, а когда выживают, главное не отвлекаться. Если отвлечься лишь на мгновение, может появиться сомнение и тогда будет беда.

Поднырок, удар, блок.

Ноги пружинят, Крыса проводит контратаку, перерубая надвое сразу двух нападавших. И вновь он окружен, кажется, что поток монстров невозможно уменьшить.

Слышится жужжание и рядом с ним взрывается звездопадом огненный шар. Лиса не зевает, упорно атакуя. Его товарищ вновь пружинит, он отскакивает в сторону, готовясь к новому бою.

Слышится выстрел. Это Арвэй Бакши. Видимо, пытается внести свою лепту в общую драку. Пусть так. Этому заскорузлому типу не помешает хоть как-то проявить себя.

Он чуть не пропустил чистую атаку. Это плохо. Нельзя думать. Укол прямо в призрачное сердце. Отскок, группировка и вновь атака. Отражение, контратака, и все повторяется вновь.

Маг мрачен. Он не думал, что на зов, испущенный одним из темных духов, соберется столько всякой изнаночной жути. Но пока они держатся. Правда, вся защита Арвэя на нем. И они еще говорили, что этот тип когда-то умел стрелять.

Среди миллиардов вспышек, среди постоянного шебуршания и огненных всполохов, среди всего этого разрозненного хаоса, наполненного пеплом, пылью, искрами, и черных пятен, Бакши внезапно стало плохо. Что-то черное скользнуло по его руке, и он почувствовал, как невероятный холод сковывает сначала его запястье, а постепенно и все его тело.

Вот его пальцы разжимаются, и пистолет выскальзывает из них, а казначей, уже теряя сознание, замечает, какое же на Изнанке все-таки невероятно прекрасное небо.

8:30

– Только через мой труп, – безапелляционно и вполне четко выразила свое пожелание Сохиши Шиско.

– Но, госпожа Шиско, это же приказ госпожи Катарины, – пытался объяснить всю загвоздку их спора тролль.

– Ага, ее, точно, – кивнул в такт словам начальника дневной смены Андрейко.

Видимо, Бор зашел к главному механику не в самый удобный момент. Но время поджимало, а еще ничего не удалось предпринять.

– Я не собираюсь отдавать свое творение в лапы этих негодяев, – возопила в порыве гнева эолфка, при этом отчаянно жестикулируя. – Пусть только попробуют его завести, стервецы! Я им покажу, как воровать чужую технику!

Соша негодовала. Причем выражала свое недовольство яростно и громко, не замечая ничего вокруг. Она неутомимым демоном носилась по своему кабинету, выкрикивая проклятия в адрес миротворцев, стражей, камнедержцев, самих путников и подзащитных, а вместе с ними помянула «не злым тихим словом» магов с механиками и даже не забыла о механизмах, хорошенько пройдясь напоследок по всему глубокому Лабиринту. Грозные нарекания цветистыми коврами ложились одно на другое, а сама разъяренная их дарительница, вне себя от обуявшей ее злости, готова была растерзать на клочья тех, кто принес в ее обитель такую гнусную весть.

Сержант запаса Андрейко немного сник, а начальник дневной смены Сталист смотрел на ее метания с мрачной решимостью удава.

– Это приказ, госпожа Шиско, – жестко сказал тролль, – а приказы не обсуждаются!

– Да в гробу я их видела, – мгновенно вспыхнула Соша и, встав рядом с троллем, заорала тому в лицо: – Слышишь, Сталист, в гробу я видела такие приказы!

– Но, госпожа Катарина… – попытался хоть как-то повлиять на главного механика Андрейко, но его слова потонули, не справились с натиском, а сам их автор совершенно поник.

Только Соша и Сталист продолжили уничтожать друг друга, правда, теперь не словами, а глазами. Огромная туша тролля непосильной тенью нависла над эолфкой, точно пригвождая ее к земле. Но главный механик сейчас была не в том состоянии духа, чтоб замечать подобную несуразицу их положения. Соша смотрела на тролля так красноречиво, что Бромуру Туркуну на мгновение показалось, что Сталист вот-вот поплатится. Сам же командор в душе поддерживал главного механика. Он тоже не горел особым желанием отдавать крылатика в руки мастера Хмыря, миротворческого шефа летного дела. Бору он не нравился. Ни он, ни отношение миротворцев к ним самим – жителям Пути.