Граница верности - [8]

— Здесь никто не увидит, — сказал он.

Усилием воли я унял истерику.

— Извини, — сказал драйгиану.

Тот кивнул, деликатно отвернулся. Получалось так, что я не один в своих тоске и отчаянии, но в тоже время и не обременён вниманием докучливого свидетеля. Интересный поворот знакомства. Я посмотрел на Иллардина внимательней. Что-то слишком он сообразителен для юного орденца. Куда вероятнее, что это опытный и матёрый штабист-разведчик играет роль мальчишки. Юношеский облик драйгианы сохраняют всю свою почти бесконечную жизнь, так что на самом деле моему собеседнику может быть и восемнадцать лет, и тысячу восемьсот. Хотя, ему, скорее всего, лет четыреста-четыреста пятьдесят, не больше.

В штабах Крылатого Ордена немало Илларов всех линий, от первой до четвёртой, которые, если разобраться, уже почти и не родственники главе семейства. Знать всех членов их обширной и знаменитой фамилии невозможно, но вот именно об этом Илларыше я, кажется, слышал.

— Тир-ней-Милг Иллардин, — сказал я. — Начальник разведки Камисского военного округа и командор Ордена.

— Я ждал, что ты догадаешься, — ответил Милг. — Только не думал, что так быстро.

— И зачем этот театр?

— Мне нужна помощь. А драконьеры почему-то больше склонны покровительствовать новичкам, нежели поддерживать опытных воинов.

Я хмыкнул.

— Ну конечно, когда старослужащие почём зря прессуют молодых, вместо того, чтобы помочь им стать умелыми и отважными воинами, это куда как надёжно укрепляет боеспособность любого армейского подразделения.

Командор многажды битого Ордена промолчал.

— Тебе чего надо? — спросил я.

— Чтобы ты попросил инфанта принять от Ордена присягу.

— Ну ты даёшь! Я, конечно же, предатель, но не настолько, чтобы пособничать заведомым убийцам Альда.

Милг сел передо мной на корточки, заглянул мне в лицо.

— Почему ты называешь себя предателем?

— А почему я называю вас убийцами, ты не спрашиваешь?

Командор дёрнулся как от боли и сказал тоскливо:

— Ордену понадобится немало времени, чтобы доказать новому государю свою полезность и верность.

— Государю? — не понял я.

Милг кивнул.

— Месяца через три, самое позднее через полгода, когда в Тарине и соседних государствах привыкнут называть Альда инфантом и наследником престола, император отдаст ему корону. Так что истинный государь — это Альд, а не император.

— Вы так глубоко верите в благодатность Всевечной Звезды? — поразился я.

Драйгиан посмотрел мне в глаза.

— Да, — сказал он. — Верим. Этот камень хранил нас от начала времён. Его бессильно было уничтожить даже проклятие небес, которое дотла сожгло нашу землю. Всевечная Звезда — единственное, что нам удалось привезти сюда. В этом камне душа нашего народа. Кто владеет им, владеет и драйгианами. Так что ты можешь не бояться за жизнь государя. Альд разбудил Всевечную Звезду, вернул нам её свет. За это он может требовать от нас всё, что угодно, и получит желаемое. Мы будем верны нашему владыке. Лучшие воины драйгианов — Крылатый Орден — сумеет защитить Альда не только от происков зарубежных врагов, но и от коварства императора.

— А почему Всевечная Звезда погасла? — осторожно спросил я. — Почему она заснула?

— Не знаю, — опустил голову Милг. — Но с того дня Орден стал у всех вызывать лишь ненависть.

— Ага, как же, — хмыкнул я. — А не наоборот ли дело было? Всевечная Звезда в спячку впала от стыда за ваши гнусные делишки. Сил у неё уже не было на всё это смотреть.

— Государь вернул свет Всевечной Звезды, — возразил драйгиан. — Это означает прощение. Хотя пока и не полное. Но мы сможем доказать, что нужны государю и полезны Тарину.

— В Рассветном заливе вы свою полезность куда как убедительно доказали. Странный способ заботиться о благе Тарина — уничтожать защитников его границ.

Милг вскочил, глухо зарычал.

— Император, будь он проклят в жизни и посмертии! Тарин мог бы стать воистину великой державой, если бы не этот венценосный ублюдок. Да и его предшественник… — Милг отвернулся, ударил кулаком по дереву. — Если бы император был хотя бы последователен в своей глупости. Так нет же! Сначала он требует от Ордена установить по всей стране кордоны, чтобы ужесточить контроль за таринцами. Но едва возмущенный такими утеснениями народ поднимает широкомасштабный бунт, как император заключает союз с мятежниками против Ордена, даёт вождям повстанцев титулы аристократов, зачисляет их боевые группы в имперскую армию. Вон, твой Альд полковником стал. Затем император вновь начинает заигрывать с Орденом, обещает нам всяческие привилегии за ликвидацию мятежников и в первую очередь — драконьеров.

— Это всё понятно, — хмыкнул я. — Но Рассветный залив…

Милг подошёл ко мне, сел на корточки.

— Николас Вардеж, полковник драконьерского войска и барон Тарина, послушай то, что я тебе скажу, и требуй любых клятв в подтверждение, если не поверишь просто словам.

Мне перехватило горло — такая серьёзность и решимость была в его голосе.

Дальше драйгиан говорил тихо, едва слышно, но я всё равно отчётливо разбирал каждое его слово:

— Наша земля сгорела. Мы осиротели, словно дети, потерявшие мать. Но земля Тарина стала нашей новой матерью, столь же приветливой и щедрой на ласку, как и первая. И тогда мы поклялись вечно защищать Тарин от врагов внешних и внутренних. Со временем мы даже стали правителями для людей Тарина. Пусть не всегда хорошими, особенно в последние полтораста лет. Бесчинств и злоупотреблений допущено сверх меры, тут я спорить не буду. Но клятву о защите границ государства мы всегда держали честно и доблестно. Ты согласен с этим, Николас Вардеж, полковник драконьерского войска и барон Тарина?