Граница Света - [107]

— Почему? Что-то случилось? — Лилиан напряглась.

— Случилось, но дело не в этом.

— А в чем же?

Несколько минут он молчал, глядя себе под ноги. Наконец он поднял глаза на девушку.

— Дело в том… — заговорил он, — в том, что я ухожу.

С трудом произнеся эти слова, Гефестион почувствовал почти невыносимую тяжесть в сердце. Он так долго шел к осуществлению собственной мечты, но теперь, когда цель была уже почти достигнута, он почему-то не испытывал ни радости, ни облегчения.

— Значит, все получилось? — Лилиан опустила голову.

— Почти. Я еще не знаю, сработает ли оборудование. Просто я не мог уйти, не увидев тебя, не попрощавшись с тобой.

Он подошел к ней и осторожно обнял ее за талию.

— Это последняя ночь, ведь так? — тихо спросила она.

— Да… — выговорил Гефестион. — Но мне надо поторопиться. Сегодня я столкнулся лицом к лицу с Садри, и он чуть было не поймал меня.

— Что? — Лилиан с тревогой посмотрела на него.

— К счастью нам с Дэвидом удалось сбежать. Но он был в моей квартире и наверняка перерыл там каждую бумажку. А это значит, что он мог найти там договор о покупке участка в пригороде. Так что, ему не составит большого труда обнаружить мою лабораторию. Остается лишь надеется, что он не заявится туда до утра.

— Гарри, ты рискуешь…

— Зови меня Гефестион, — тихо попросил он, прижимая ее к себе.

— Хорошо, — прошептала она. — Как скажешь.

Он улыбнулся и слился с ней в поцелуе. Не отрываясь друг от друга, они прошли в спальню и упали на кровать.

* * *

Гефестион медленно провел пальцем по щеке Лилиан, которая лежала прижавшись к нему.

— Спи, — прошептал он. — Уже почти три часа.

— Я не хочу спать, — она покачала головой. — Каждая минута, проведенная с тобой — последняя. Я хочу видеть твои глаза, твою улыбку, чувствовать тепло твоего тела. Если бы я только могла остановить безумный бег секунд, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась.

— Я не заслуживаю такой любви, — проговорил он, видя как по ее щеке скатилась слеза. — Я тебя не достоин.

— Не говори так, — Лилиан положила голову ему на плечо. — Ты — лучшее, что было в моей жизни.

Несколько минут они молчали.

— Давай уйдем вместе, — неожиданно предложил Гефестион.

— Куда? В прошлое? — удивилась она. — Нет, это невозможно!

— Но почему?

— Мне там не место. Гефестион, я не смогу там жить. И это неправильно.

— А как же я?

Она ответила не сразу.

— У тебя уже есть жена, — проговорила она через минуту. — А мне там делать нечего.

Гефестион понял, что не сумеет ее убедить. Но как же тяжело было осознавать, что эта ночь — действительно последняя для них.

— Малыш, — он крепко прижал ее к себе. — Прости меня! Пожалуйста, прости!

— Я никогда не забуду тебя, — тихо произнесла Лилиан, глядя ему прямо в глаза. — Не забуду твои поцелуи, всю ту нежность, что ты подарил мне. Я ведь так давно тебя люблю и я счастлива, что моя мечта сбылась. Обещай, что будешь вспоминать обо мне, хотя бы иногда. Обещай, что память об этой ночи не исчезнет бесследно.

— Я клянусь! — прошептал он. — Клянусь, что буду помнить о тебе до самого последнего вздоха.

Она улыбнулась и опустила голову. В комнате тихо тикали часы, а за окном гудел вечно неспящий Нью-Йорк. Убаюканная этими звуками и ровным биением сердца своего возлюбленного, Лилиан не почувствовала как уснула. Гефестион и сам не заметил как оказался во власти сна. Когда он проснулся, часы на тумбе показывали половину пятого утра. Стараясь не разбудить девушку, он осторожно выскользнул из постели и начал торопливо одеваться. Перед тем как уйти он остановился и посмотрел на Лилиан. Он ведь так и не сказал ей «Прощай». Но может это и к лучшему. Прощания всегда причиняют сильную боль.

Гефестион отвернулся, чтобы уйти. В сотый раз он прокрутил в голове то, что должен был сделать. И все казалось было предельно простым и ясным. Он был уже на пороге спальни, когда у него возникло необъяснимое желание в последний раз взглянуть на город, с которым он прощался навсегда. Он подошел к окну и открыл его. Ему в лицо дунуло порывом свежего осеннего ветра…

* * *

Венеция. 1789 год.

Гефестион медленным шагом шел вдоль одного из каналов, когда его окликнул знакомый голос.

— Эфестионе! Эфестионе!

Он остановился и оглянулся.

— Подожди! — его нагнал молодой итальянец. — Я совсем забыл отдать тебе одну вещь.

— Какую вещь, Андрео?

— Мой подарок тебе.

Юноша показал ему небольшой прямоугольный предмет. Затем он снял ткань, в которую тот был завернут, и Гефестион увидел панораму Венеции.

— Я сделал это сам, — похвастался молодой художник. — Благодаря тебе.

— Мне? — переспросил македонянин.

— Конечно. Это ведь ты убедил меня в том, что я действительно талантлив и должен продолжать рисовать. Если бы не твои слова, я бы все бросил и стал продавцом в отцовской лавке.

— Я был искренен, когда говорил тебе об этом, — признался Гефестион.

— Я знаю, — глаза итальянца сияли от счастья. — Спасибо тебе. И пожалуйста, возьми эту картину. Пусть она останется у тебя на память о Венеции.

— Я и так никогда не забуду об этом городе, — проговорил македонянин, принимая подарок у него из рук. — Я провел здесь много прекрасных дней.

— Тогда почему ты уезжаешь? Оставайся в нашем городе.