Граница горных вил - [7]

Мы собирались дольше, чем ехали. Гостевой домик находился в тихом переулке в паре шагов от порта и ничем не отличался от других домов: так же прятался в саду, так же был сложен из песчаника, крыт красной черепицей и окружен галереей, сплошь оплетенной виноградом. Фасад смотрел на тихий переулок, за домом сад спускался к морю. В саду цвели розы. Сказка!

Тонио взял у советника ключи, тот распрощался с нами и уехал (он и вправду торопился). Тонио рысью пробежался со мной по домику и тоже стал прощаться:

— Сейчас я должен быть в порту. Советник говорил, что тебя хочет видеть Бет?

— Он говорил о какой-то даме. И что, я должен сидеть здесь и ждать ее?

— Зачем? Делай, что хочешь, Бет сама тебя найдет, если ей нужно. Можешь пока посмотреть город или искупаться.

— А где у вас купаются?

— Везде. Где хочешь, — он махнул рукой в сторону моря. — Да, не забудь ключи. Еще увидимся. Пока.

Тонио убежал. Я еще раз обошел домик: гостиная, кабинет, спальня, кухня и прочее. Компьютер без выхода в сеть, зато с приставками. Множество дисков. В гостиной стоял телефон, но не было ни телевизора, ни радио. Интерьер показался мне простым, нисколько не роскошным, но в нем не чувствовалось гостиничной неприкаянности. Скорей, заметна борьба стилей. Остатки старинной простоты сопротивлялись попытке наскоро создать современный интерьер. Что до меня, то мне равно понравились и шерстяные коврики теплых тонов, и обширный новенький диван светлой кожи, стоявший поперек гостиной (я вообще люблю диваны). Да и все остальное, от стеклянных ваз с цветами до пушистого полотенца в ванной, казалось вполне живым и дружелюбным. Но все равно сидеть в домике и ждать я был не в состоянии. Наскоро приведя себя в приличный вид, я запер дверь и ушел осматриваться в незнакомом мире.

Город довольно круто поднимался вверх от порта лучами старинных бульваров. Веселый южный город, невысокий и нарядный, со множеством балконов и карнизов, вьющихся роз, цветов и птиц, накрытый, словно крышей, кронами старых платанов (то есть я подумал, что платанов, и случайно угадал) и каштанов. Башенки, шпили, флюгера, морской солено-свежий ветер, хлопанье крыльев в небе и стеклянные шары в траве газонов. На горе, в верхней части города, мелькали и звенели трамваи, зато машины попадались редко, и вообще было не по-городскому тихо. Я сразу понял, что у меня нет шансов заблудиться: мой дом в двух шагах от порта, а порт виден отовсюду. И я пошел блуждать направо и налево по улочкам и площадям, разглядывая лица, надписи (славянскую латиницу), витрины. Было светло, но без мучительной жары, которой я успел хлебнуть в Италии, довольно людно — но без толп. Фонтаны, голуби, дома, которым, очевидно, лет по двести — или больше? Дети, мороженое, газировка, кафе и погребки, зонтики и полосатые маркизы. Где же туристы? — думал я. — И что здесь принято осматривать? Город не выглядел ни ветхим, ни чересчур отреставрированным. Он был просто живым, и все люди в нем находились дома. Один я в гостях. Моя чужестранность бросалась в глаза. Я стал чуть ли не единственной белой вороной среди темноглазых и темноволосых людей (что для Балкан совсем неудивительно — подумал я рассеянно). Мне улыбались и кивали, как знакомому.

С раннего утра, с той минуты, как я влез на борт «Дельфина», меня не оставляло ощущение удачи: не то веселой защищенности, не то шальной свободы. Бродя по городу, я думал про себя с этаким отстраненным удивлением: «Ты никак пьян, приятель», — но и только. Трезвее я не становился, скорей, наоборот. Меня тянуло сделать что-нибудь лихое, что мне вообще-то несвойственно.

На одной из площадей я обнаружил университет (уж эту надпись я сумел перевести), отчего развеселился еще больше. Он занимал не одно здание и уходил куда-то в глубь кварталов. Какие-то совсем зеленые ребята — похоже, абитуриенты — вошли гурьбой в стеклянный современный кубик, который оказался библиотекой. И я пошел за ними. Никто не спросил у меня ни пропуска, ни читательского билета. Когда я нахально подошел к столику дежурной и спросил даму средних лет на своем приблизительном английском, где бы здесь почитать про математику, дежурная без лишних слов отвела меня в зал и поставила перед рядами стеллажей. И что же дальше? — подумал я. — Ведь языка-то я не знаю. Хотя для математики язык обычно не помеха.

— Вам нужно что-нибудь определенное? — спросила дежурная, глядя на мою растерянную физиономию.

— Да, но… я не сумею объяснить… Я поищу, если не возражаете…

— Конечно, поищите. А я попытаюсь найти специалиста, который вам поможет.

Эту последнюю угрозу я пропустил мимо ушей. Дежурная ушла, а я побрел вдоль стеллажей, наткнулся на местные (судя по всему) «Ученые записки». Как и положено, в конце каждого номера имелось английское «Summary». Я сгреб номера за последние два года, нашел свободный столик (народу, несмотря на лето, было много) и стал листать эти «Записки», пытаясь отыскать следы таинственной задачи. Их и там не оказалось. Ничего близкого или похожего, но зато было столько интересного и неожиданного, что я тут же забыл про все на свете.