Граница - [14]

Приспособив хомут «плюрализм»,

И пугают, страшилки рисуют,

Что, мол, русские снова бунтуют

За царизм, или даже фашизм.

Не умея придумать иного,

Всё в истерике бьются своей:

Эта нечисти шутка не нова –

Чтоб, не слыша правдивого слова,

Мы лишились бы наших корней.

Мы всё знаем про эти задумки.

Нам судьба – в правде Божьей стоять:

В безнадежье не складывать руки,

Претерпеть все духовные муки,

Только истине сердцем внимать.

И отвергнуть искус революций

Как испытанную западню:

Шум и грохот пустых резолюций

(Результат их заведомо куцый),

Компромат на вождей в стиле «ню».

Революций известно лекало:

Злобу, жадность, гордыню и гнев

Превратить в разрушения жало

И талдычить, что время настало

Осчастливить богатствами всех.

И второе: руками подонков

Изничтожить законную власть,

Чтоб потом чередой кривотолков

Средь былого величья обломков

Всё богатство «законно» украсть.

Революция – подлое дело,

Квинтэссенция гиблых идей.

Ты отринь революцию смело,

В сердце злость пока правду не съела:

Революция – служка чертей.

МЫ НЕ ДОГОНИМ ЗАПАД, НЕ МЕЧТАЙТЕ

Что есть, то есть – от Запада отстали.

Он стал поближе, но ещё далёк.

Мы гнались, не догнали – то ль устали,

А то ль кому-то правда невдомёк.

Мы не догоним Запад, не мечтайте.

Он будет вечно первым, подло-злой.

Вы попытайтесь думать и признайте:

Зачем нам нужен путь его кривой?

Путь пресыщенья рабством удовольствий,

Путь жалкий накопления обид.

Ещё ему путь лицемерья свойствен,

И он на всех имеет бизнес-вид.

Его дорога – с Истиной сраженье.

Он разучился говорить «прости»

И ускоряет в душах разрушенье.

Нам с ним, конечно же, не по пути.

ОН МНЕ СКАЗАЛ, ЧТО РОДИНУ НЕ ЛЮБИТ

Он мне сказал, что Родину не любит:

Мол, всё не так – за что её любить?

А я в ответ, что есть такие люди –

Им только бы о торге говорить.

А вот любовь – совсем другое чувство,

Оно не спросит никогда: «За что?»

Но без него нам неуютно-пусто,

Как ни было бы в общем хорошо.

Тогда он мне сказал: «Как быть лояльным

К такой стране, где царствует маразм?»

Но что ответил я: «Не кажется ли странным

Тебе витийствовать за разом раз?

Родителей кто хает – тот невежда,

Судью изображая впопыхах,

Но есть, конечно же, ещё надежда,

Пока не истреблён неправды страх.

Вот судишь ты – а знаешь ли ты точно

За фактами событий череду?

Ты с ними познакомился заочно,

Но веришь в сплетни, на свою беду.

Ты вспомни, сколько раз с тобой бывало –

Себя оправдывал в своих глазах:

Весомых аргументов доставало,

Ведь в сердце правды ключ, а не в словах.

А Родину ты так и сяк поносишь,

В любви не забывая отказать,

И у врагов ещё подсказку просишь –

Как лучше недовольство показать…»

Он перебил: «В любви моей нет смысла,

Мне Родина не в силах отвечать».

А я ему: «Не трусь – не будет кисло!

Не принимай безродности печать.

Повспоминай, как маленького сына

Ты мог всегда легко оберегать,

И главным средством был не ум, не сила –

Не надо хоть себе стараться лгать –

Сыновняя любовь даёт возможность

Защиту обеспечить сыновей.

Пойми на Родину наветов ложность,

И станем мы сильнее вместе с ней!»

ЕВПАТИЙ КОЛОВРАТ

Батый опустошил Рязань –

Взял в приступ, разорил и сжёг.

Поднялся русский люд на брань

И в сече, как один, полёг.

Была жестокость напоказ,

Но не сковал испугом враг,

Из уст в уста пошёл наказ:

«Не в смерти, в беззаконьи мрак!»

И вот в погоню за ордой

Пустился дружников отряд,

И вёл, от горя весь седой,

Его Евпатий Коловрат.

Напали дружно на врага,

В расчёт не принимая счёт,

И враг разбит и раз, и два,

А русских смерть как не берёт.

Тогда Батый послал узнать:

Чего хотят те смельчаки?

Должны они ведь понимать,

Что многократ сильней враги.

И вскоре получил ответ,

И крайне огорошен им:

«Нам в жизни больше жизни нет,

Мы только умереть хотим».

И вот последний бой настал.

Боясь опять не победить,

Враг камни издали метал –

Лишь так он русских смог сломить…

С тех пор Евпатий Коловрат

Нам убедительный пример:

Тот будет честной смерти рад,

Кто к битвам праведным созрел.

Не может русский богатырь

Мрак беззакония терпеть.

И вспоминал свой страх Батый:

«Чего хотите? – Умереть!»

 

КАРТИНА РЯБУШКИНА «ЕДУТ. НАРОД МОСКОВСКИЙ ВО ВРЕМЯ ВЪЕЗДА ИНОСТРАННОГО ПОСОЛЬСТВА В МОСКВУ В КОНЦЕ 17 ВЕКА»

Глаза. Всё говорят глаза.

О настороженности, выдержке и силе.

Слова сказать – не то, чтобы нельзя,

А рановато. Не пристало. Да и не спросили.

Молчат, всё вглядываясь вдаль.

Хотят составить в полной мере впечатленье.

В глазах – не хладная, но всё же сталь.

Они своё за просто так не поменяют мненье.

Молчат и ждут. Гостей? Врагов?

В конце концов, их повстречают по одёжке.

И вспомнят: так пошло спокон веков –

Приходят налегке, уходят как сороконожки.

И каждый смотрит и молчит,

С мудрёной хитрецой, но всё же по-простецки.

И бердыш* порубежником стоит,

Вонзённый рядом в землю крепким махом молодецким.

___________________________

* Бердыш – широкий длинный топор на длинном древке, с лезвием в виде полумесяца.

НАШЕ БОРОДИНО

Не споря, что была недаром

Москва, спалённая пожаром,

Французам отдана,

Ехидничают, что в России

Всё русское с тех пор сносили,

И ей в сегодняшнем бессильи

Не до Бородина.

И снова нас не угадали:

Мы не другими кем-то стали –

Мы русские душой!

Мы звали и зовём всех в гости,

Но часто Запада охвостье

Под властью ненависти-злости