Граница безмолвия - [129]

Подойдя к доку по проложенному самими пограничниками каналу, он спрятал в нем шлюпку, закрыл ворота на замок и, подхватив винтовку и вещмешок — второй уже был у него на спине, поспешил по тропинке наверх, стараясь как можно дольше оставаться на западном скате оврага, на котором с подлодки его трудно было разглядеть, а еще труднее — подстрелить.

Уже преодолев более половины подъема, лейтенант оглянулся. Теперь подлодка всплыла так, что видно было всю верхнюю часть её корпуса. «Совсем немчура озверела! — возмутился Ордаш, воинственно потрясая карабином. — Страх потеряли, сволочи, буквально под окнами шастать начали!»

Судя по всему, германские субмаринники хорошо знали, что орудий на заставе нет, боевых катеров у причала тоже не наблюдается, а потому никакой опасности для них форт не представляет. Единственное, что их наверняка удивляло с самого момента всплытия, что застава не проявляет никаких признаков жизни: ни одного человека, ни одного выстрела. Поэтому появление на прибрежном склоне живой души не могло не вызвать у них интереса.

Этот «интерес», молвил себе Ордаш, завершится тем, что, захватив форт, подводники устроят себе в нем зимний курорт с дополнительным питанием за счет моих запасов и банными экскурсиями на Факторию. Причем они неминуемо ворвутся сюда, как только поймут, что форт этот гарнизоном оставлен, а вся охрана его состоит из одного-единственного штыка. Из эдакого офицера-сторожа, одновременно выступающего и в роли начальника заставы, и в роли коменданта форта. А поймут-убедятся в этом подводники очень скоро.

Оставшиеся восемь-десять метров лейтенант поднимался по склону, уже не таясь и даже не пригибаясь: пусть командир субмарины знает, что застава все еще существует и что он, начальник её, находится на своей земле. Однако и времени на то, чтобы оглядываться на подлодку, тоже не терял. Видят? Ну и пусть видят! Захотят пальнуть по нему или по форту из орудия — пусть палят, деваться ему все равно некуда.

Взойдя на вершину склона и пройдя несколько метров уже по равнине плато, лейтенант остановился за большим, похожим на перевернутую вверх дном чашу, валуном, от которого до ограды форта оставалось каких-нибудь двадцать шагов. Поставив на эту гранитную «чашу» оба вещевых мешка, он пристроил на одном из них свой снайперский карабин и поднял к глазам бинокль. Если субмаринники решили пойти в открытую, то встретить их, еще до захода во фьорд, лучше всего здесь. Когда же сунуте я в залив, он успеет перебазироваться в форт и встретить их пулеметным огнем с крыши «офицерской цитадели».

Теперь ему хорошо виден был один из моряков. Он стоял в черном плаще на вершине рубки и рассматривал в бинокль его «валунную» позицию, заставу, вышку. Однако очень скоро интерес к командиру субмарины или кем там был на самом деле этот человек, у лейтенанта исчез, поскольку из-за носа судна появилась надувная шлюпка с тремя моряками, которая вначале как бы застыла, словно команда её решала, куда направляться: к материку или к острову, а затем направила свое «корытце» в сторону Фактории.

— Что, вольные стрелки, решили обосноваться на острове? — вслух проговорил Ордаш. — Позвольте узнать, на кой черт вам это далось? Может, вслед за островом, захотите осуществить рейд к форту? Не советую.

Никакого страха перед появлением здесь незваных гостей Вадим не ощущал. Как не ощущал и опасности, исходящей от субмарины. Он попросту не воспринимал её команду как врагов. Во всяком случае, пока что не воспринимал. И потом, было бы куда опаснее, если бы сюда подошел какой-нибудь крейсер или эсминец.

Лейтенант знал, что экипаж субмарины составляет не более пятидесяти моряков[61], и в атаку на его форт командир вряд ли решится бросить более десяти человек. Не погонит же он на гибель своих мотористов, торпедистов и акустиков… Но с таким войском он как-нибудь справится.

Впрочем, даже если бы германцы высадились всей командой, отходить к предгорьям, оставляя заставу врагу на разграбление и сожжение, он не может. Не позволит себе. Тут уж, как водится у пограничников: ни шагу назад, граница священна.

Не теряя больше времени на осмотр субмарины, Ордаш почти бегом направился к форту. Уже подходя к северной части ограды, он вновь остановился и увидел в бинокль, как двое моряков разворачивают пушку в сторону заставы. Еще один матрос копошился у зенитного орудия. По опыту общения с отечественными субмаринами-«щуками» [62] Вадим знал, что оба орудия там — небольшого калибра[63]. По всей вероятности, такими же они были и на германских подлодках. Но все равно, если эти вольные стрелки возьмутся за долбеж заставы в два ствола, зимовать ему в конечном итоге придется в подвале форта или в некоем подобии тунгусского чума. А не хотелось бы.

23

Решение командира субмарины U-105 обер-лейтенанта Крафта обстрелять пограничный форт оказалось полной неожиданностью и для гауптмана Кротова, и для вновь прибывшего в «Норд-рейх» оберштурмбаннфюрера фон Готтенберга. Как только Кротов, Бивень и ефрейтор-«норвежец» Снитке, вот уже в течение трех часов наблюдавшие за фортом с вершины каменистого предгорного холма, поняли, что артиллеристы-субмарииники готовят свои орудия к бою, гауптман немедленно связался по рации с бароном.