Грани - [17]

Я, открыв рот, удивленно уставилась на Блондина, который после своей речи самодовольно улыбнулся. Вот уж не думала, что он такого низкого мнения о всех женщинах! Неужели у нас не может быть других желаний, например карьеру сделать или попасть на распродажу века, а не только за мужчину цепляться.

— Просто хороших мужиков очень мало, — наконец выдавила я. — Поэтому за них и приходится цепляться. Сейчас качественный мужчина — это редкость типа дракона. А если он еще и не скупой и не храпит по ночам, то ему вообще цены нет. А если моет за собой посуду и стирает свои носки и трусы, то за такого и умереть не жалко.

— У меня для стирки носков есть слуги, — заметил Блондин. — Разве я от этого потерял в цене на брачном рынке?

— Честно говоря, для меня на этом рынке ты никогда не имел цены, — ответила я, берясь за ручку своей калитки.

— Я так и знал, что я бесценный, — рассмеялся парень и, вежливо попрощавшись, ушел.

— Никогда не думал, что ты будешь разговаривать с Блондином о брачном рынке, — заметил Отто, сидевший на лавочке во дворе.

— Подслушивать нехорошо, — упрекнула я.

— Я не подслушивал, просто тут тихо, и слух у меня хороший. Зачем тебе Блондин нужен?

— Ромуальд решил погубить нашу репутацию в аристократических кругах Чистяково, — сказала я.

Отто вцепился в бороду, но ничего не сказал. Я не стала тянуть время, зная, что для полугнома наше общее дело значит гораздо больше, чем для меня. Иногда мне даже кажется, что гномы больше любят свои предприятия, чем собственных детей.

— Блондин согласился нам помочь.

— И во сколько нам это обойдется? — спросил Отто, не спеша выпускать бороду из кулака.

— Одну услугу в долг с моей стороны, — честно ответила я.

— Ты опять попалась, — констатировал лучший друг. — Одного раза с отсроченным платежом по долгу тебе было мало.

— А что ты мне предлагаешь? — возмутилась я. — Блондин больше ничего не хотел. А я как представлю, что нас чернят в глазах общественности… Ведь мы же еще не завоевали железный авторитет, который спас бы нас от клеветы!

— Я это знаю лучше, чем ты, — вздохнув, сказал Отто. — Просто меня бесит мысль, что я ничего не могу сделать. Кроме как…

— Работать, работать и еще раз работать, — простонала я. — Вот уйду в декрет, будешь знать. Буду лежать на диване и пить чай с сахарными плюшками.

— Ты сначала замуж выйди, — посоветовал полугном. — Чтобы было кому на плюшки зарабатывать, пока ты будешь на диване лежать.

Я окинула его долгим, оценивающим взглядом.

— Что ты на меня так смотришь? — заерзал Отто.

— Да вот думаю о замужестве… И далеко ходить не надо, и работу всегда можно проконтролировать…

— Об этом ты с моим отцом поговори, — мрачно сказал друг. — Вы быстро общий язык найдете. А я не дамся.

— Ну и не надо, — не расстроилась я. — С тобой спать невозможно, ты храпишь жутко.

— Да я… — начал было возмущаться полугном, потом заметил широкую улыбку на моем лице и махнул рукой: — Ну тебя! Бабы все одинаковые. Ты им о серьезном деле, а вам лишь бы шуточки.

Утром мы встретились с Блондином в аристократическом квартале города. Отто был мрачен, так как для солидности надел новые башмаки, а они ему успели натереть ноги, пока мы дошли. Я полночи не спала, думая, чем закончится наша встреча. Как же мне иногда не хватало рядом спокойного дыхания Ирги. К любимому некроманту можно было прижаться, уткнувшись носом в подмышку, и тогда все тревоги и волнения сами собой отступали. Надеюсь, ему этой ночью на кладбище икалось.

Лим был так великолепен, как будто сошел со страниц модного журнала. Портреты именно таких красавцев девочки-подростки прячут под подушкой и украдкой смотрят, предаваясь мечтам. Я же, глядя на Блондина, завидовала только тому, как кричала в нем порода — точно так же, как и в бароне Роне ня Буе — смотрите все, я благородных кровей! И предки мои благородных кровей. Ни мне, ни моим детям никогда не достичь умения так гордо держать голову, так надменно смотреть и так снисходительно кивать.

Отто постучал в двери дома виконта. Нам открыл слуга в роскошной, расшитой золотом ливрее.

— Кошмар какой! — выдохнул за моей спиной Блондин.

Двор поражал своим убранством. Даже мне, человеку несведущему в светских делах, было понятно, что он копирует королевский. Конечно, все выглядело куда скромнее, но все же, но все же…

— Интересно, что нас ждет в доме? — тихо пробормотал Лим.

— Нравится? — спросила я.

— Нет, конечно! Копировать королевский двор считается безвкусицей. Планировка двора должна быть индивидуальной. А одевать лакея в золоченую ливрею — то же самое, что есть отбросы золотой ложкой.

— Если бы я вдруг стала аристократкой, я бы тоже одела лакея в такую ливрею, — призналась я.

— У тебя был шанс, — сказал Отто, намекая, что я когда-то ответила отказом на предложение барона ня Буя выйти за него замуж.

Блондин заинтересованно переводил взгляд с меня на Отто, но понял, что продолжения не будет и ему никто ничего не расскажет, поэтому предложил:

— Идем?

Ромуальд ждал нас в гостиной, обставленной с такой кричащей роскошью, что заболели глаза.

— Вы принесли амулет? — спросил он, развалившись на диване и не подумав даже поздороваться.