Грани Нижнего Мира - [115]

„Что за глупости?!“ — искренне изумился он. — „Как ты могла поверить в такую чушь?“

„К сожалению, это не совсем чушь. Ведь от рождения я обещана Нижнему Миру, а ты… ты такой чистый, невинный, безгрешный…“

„Прекрати, Инна! Не идеализируй меня. Я не ангел, а просто человек. Человек, который безумно любит тебя и не может без тебя жить.“

— Мы уже приближаемся, — вмешался в наш мысленный диалог Леопольд. — Держитесь крепче, я сразу пойду на посадку.

Мы вынырнули из холодного тумана в морозный зимний день. Низко висящее над горизонтом солнце заслепило нам глаза, поэтому мы не сразу узнали возникший перед нами громадный замок с четырьмя высокими башнями, соединёнными галереями. А может, причиной тому было не только солнце — ведь в наше прошлое посещение замок был мрачный и негостеприимный, над ним словно нависала тень древнего проклятия, а сейчас на его стенах и башнях развевались разноцветные флаги, ворота были распахнуты настежь, на подъёмному мосту толпились люди, а из внутреннего двора слышались звуки музыки и пения.

— Это же Шато-Бокер! — произнесла я, ёжась от холода. — Так ты сюда отправил Гуннара с ребятами?

— Ага, — ответил Леопольд. — Разве я неправильно сделал? Вы же уничтожили здесь всё плохое, и я подумал, что это — хорошее место. К тому же ты, Инна, давно хотела проведать отца.

— Ты просто молодчина, котик! — сказала я, внезапно почувствовав стеснение в груди. — Ты всё правильно сделал.

Люди на мосту наконец заметили нас и расступились, пропустив вперёд высокого рыжеволосого мужчину лет сорока в роскошной меховой мантии поверх красного камзола с золотым позументом — Гарена де Бреси, герцога Бокерского, моего отца по крови… Несмотря на свой властный вид и гордую осанку, он приближался к нам как-то робко, неуверенно, словно чего-то боялся, а взгляд его больших зелёных глаз выражал пугливую надежду вкупе с затаённым страхом.

Чуть позади герцога шёл Гуннар в наспех наброшенном плаще, явно с чужого плеча. Марк, Беатриса и Цветанка скромно стояли среди толпы, кутаясь в длинные шубы, очевидно, одолженные у сердобольных взрослых.

Заметив ребят, Владислав спрыгнул с коня и бегом бросился к ним, напрочь позабыв о правилах этикета, предписывающих сначала здороваться с хозяином и только потом — с гостями. Я поняла, что сейчас он обнимет не ту девочку, которую нужно, но решила не останавливать его — всё равно в двух словах ничего не объяснишь.

Вместо этого я осторожно, стараясь не показывать всему народу, что там у меня под коротким платьем, спешилась и подошла к герцогу, непроизвольно подрагивая — как от холода, так и от волнения. Он торопливо снял с себя мантию, набросил её мне на плечи и тихо сказал:

— Ну, здравствуй, Инга.

— Здравствуй… — я запнулась, но всё же сделала над собой усилие и докончила: -…отец.

В глазах герцога застыли мука и разочарование. Его боль обманутой надежды эхом отдалась во мне, и я в порыве раскаяния за свою чёрствость и холодность, без всякого притворства, совершенно искренне и от всей души, прижалась к его груди. Он несколько секунд простоял как парализованный, боясь поверить в происходящее, затем обнял меня за плечи и уткнулся лицом в мои волосы.

— Господи, доченька! Как долго я ждал этой минуты…

А Владислав стоял на коленях перед Беатрисой, которую он считал Цветанкой, сжимал в своих руках её маленькие ладошки и не мог понять, почему она плачет. Также он не понимал, почему плачет другая девочка, постарше…

Глава 22 Инна. На пороге Вечности

Уже на следующий день, ранним утром, на Агрис прибыл внушительный отряд инквизиторов во главе с самим Ференцем Кароем. Как оказалось, регент с самого начала был уверен, что я направляюсь к отцу, и решил лично встретиться со мной, чтобы обсудить причины моего бегства и, само собой, уговорить вернуться обратно. Он был здорово удивлён, когда узнал, что вместе со мной в Шато-Бокер находится Владислав, тут же заявился к нам в спальню, где мы отсыпались после долгого и трудного дня, и бесцеремонно поднял нас с постели, желая поскорее разобраться во всём происшедшем.

Я вовсе не оговорилась, когда сказала, что регент ехал на Агрис, чтобы обсудить причины моего бегства, а не выяснить их. Ни в каком выяснении он не нуждался. Из нескольких осторожных фраз, обронённых им в самом начале нашей беседы, я поняла, что он прекрасно осведомлён об обстоятельствах рождения Владислава, — несомненно, его люди хорошо поработали на Бетике и сумели раскрыть тщательно охраняемый секрет Несторианской Церкви. Со свойственной ему проницательностью Ференц Карой сразу догадался, что я не всё рассказала мужу, поэтому ограничился лишь тонким намёком, давая мне знать, что в курсе дела.

Приняв намёк к сведению, я специально для него повторила отредактированный вариант своей истории, из которой был изъят ночной разговор с княгиней Марьяной, а также малейшие упоминания о непорочных зачатьях, мессиях и пророках. Пробелы в моём рассказе регент восполнял уже сам, основываясь на имевшейся у него информации. Когда я дошла до встречи с Сандрой, то по выражению его лица догадалась, что ему известно и о пророчестве патриарха Нестория. Мне трудно было судить, насколько серьёзно он к этому отнёсся; но, думаю, примерно так же, как и я — с глубоким скептицизмом и, одновременно, с опасением, что это может оказаться правдой.