Гранатовый срез - [2]

— А чего тут интересоваться. Думаю, с голоду помереть не дадите и койку в общежитии найдете — что еще человеку надо? Ваши психологи, наверное, службу с коммерцией путают. За материальными благами — как раз туда.

— А вы, значит, по идейным соображениям в милицию?

— Да причем здесь идея? Вот скажите, вы знаете случаи, когда обыкновенные люди спасают утопающих, выносят детей из огня, хамло на место ставят?

— Ну, допустим, знаю. Одному такому даже почетную грамоту в прошлом году вручили — грабителя задержал и доставил в милицию.

— Вот сами же и подтверждаете. Что он за идею это делал? Нет. Просто потому что — мужик. Вот и я такой же.

— Ну ладно, мужик, давай свои документы, посмотрим на какой фронт тебя можно определить…

Итак, в том, что Андрей Полынцев не любил милицию, не было бы ничего удивительного, если бы сам он не служил в органах вот уже без малого два года.

Участковый пункт милиции, а в просторечии — 'опорный', размещался в торце жилого дома и состоял их двух скромно обставленных комнат. Первая, маленькая и узкая, служила кабинетом участкового. Вторая, просторная, почти квадратная, с журнальным столиком, бумагой, авторучкой и полудюжиной стульев — приемной для граждан. Сюда приходили жаловаться на пьющих мужей, шумных соседей, непослушных детей и прочие бытовые неурядицы, в которых и призван был разбираться бывший сержант Российской армии, а ныне лейтенант милиции Андрей Николаевич Полынцев.

— Здравия желаю, товарищ участковый, — появился в дверях кабинета бравый старичок в камуфлированном армейском бушлате и франтовато заломленной на ухо шапке.

— Добрый вечер, Тихон Петрович, заходите, присаживайтесь. Что, опять соседи житья не дают?

— Да нет, я сегодня относительно другого повода. Там наши бабки судачат, что у кафе этого, как бишь его… тьфу-ты… 'Лотос', будь он не ладен. Так вот, труп там, на аллейке мертвый лежит. Может, сам убился, а мож, убил кто.

— Спасибо за информацию, — отложил ручку Полынцев. — Сейчас схожу, посмотрю, что случилось.

— Сходи, сынок, сходи, только фонарь возьми, да оденься потеплей, студеная нынче осень-то. Я пока заместо тебя здесь побуду, — старик, приосанившись, нахмурил кустистые брови. — А если кто придет, скажу — так, мол, и так — на убийстве наш участковый, не отвлекайте его разными глупостями. Ты кабинетик-то прикрой, я в общем зале посижу.

* * *

Городская малосемейка с миниатюрной кухонькой и крошечным — 3 х 4 — залом не лучшее место для активных игр, а поэтому супруги Фокины в воспитании сына уделяли основное внимание интеллектуальным занятиям: и для мозгов польза, и в квартире спокойнее. Сидя на полу посреди комнаты, отец терпеливо обучал трехлетнее чадо искусству составления кубиков.

— Вот смотри, Антоша, теперь получается мышка, — с довольным видом уложил Олег фрагмент картинки. — Нашу маму напоминает, верно?

— Да, да! — радостно захлопал в ладоши карапуз. — Похожа на маму!

Это была правда. И тонкий голос, и внешний облик супруги — небольшой рост, прическа-хвостик, маленький, точно лесная земляничка, ротик — делали ее похожей на шуструю полевку, в жизни которой была только одна цель: набить запасами собственную кладовую.

— Мне, кстати, соседи в стенку не стучат, когда по телефону разговариваю, — желчно пропищала 'мышка', выглянув из кухни.

И это была правда: супруг отличался не только крупным телосложением, но и зычным басом. Когда последний включался на полную громкость, у соседей начинала звенеть посуда.

— Что говоришь? Ужин готов? — переспросил Олег.

— Ты сегодня лишаешься ужина за плохое поведение.

— Вот те на. Зарплату, значит, в дом неси, а кормить мы тебя не будем? Интересно получается.

— За такую зарплату на работу вообще ходить не надо, — махнула рукой Зинаида. — Октябрь на исходе, а я до сих пор без сапог сижу.

— Мне это напоминает затертый сюжет унылого фильма, — вздохнул Олег, собирая кубики. — Денег нет, носить нечего, счастья мимо пробежало. Старо и банально. В миллионный раз повторяю — не с коммерсантом живешь.

— В милиции тоже люди устраиваться умеют. Вон, посмотри, какие дома себе некоторые отгрохали — обзавидуешься. А мы, похоже, так и сгнием в этой малосемейке.

— В уголовном розыске, сильно не разживешься, — виновато пробурчал Олег, — а в теплых службах одна блатата сидит.

Он уже несколько раз пытался перевестись в ОБЭП, но руководство только отмахивалось и говорило, что сейчас не время. Когда наступит подходящий момент, никто не знал, а поэтому старший оперуполномоченный Фокин в свои 30 по-прежнему гонялся за мелкой рыбешкой (крупную ловили тоже блатные) и терпеливо ожидал перевода.

— Ты с начальством не умеешь ладить, — смягчила тон Зинаида. — Сегодня в людях ценят не профессиональные качества, а личную преданность, способность услужить.

— Я в курсе — лакейством это называется.

— Как не называй, а если срабатывает, почему не делать?

На этой фразе в беседу вежливо вмешался телефон: звонок, предупредительно всхлипнув, залил комнату электронным клекотом. Не вставая с пола, Олег дотянулся до трубки.

— Фокин у аппарата.

— Привет, Олег, — это дежурный беспокоит, убийство у нас, собирайся…