Граната РГД-5 - [19]

Немцев шевельнул рукой, собираясь вызвать Харина по интерфону и ткнуть его дурацкой башкой в поганый ящик, который тот для чего-то включил, как дверь тихо отворилась и верный имиджмейкер собственной персоной возник на пороге. Солнечно сияя, он кивнул мрачному Рылову и обратился к шефу:

— Леонид Викторович, сейчас ваше выступление...

И опять сообщение не сразу дошло до сознания. Хотелось зло выкрикнуть:

«Какое выступление?! Мне зад перед публикой массажером трясти будут?!» Но выругаться Немцев не успел. Экран заняло его лицо — умное и задумчивое, строгое и доброе одновременно.

— «Есть в наше время явления, которые общество не собирается терпеть. Я имею в виду растущую преступность. Как губернатор торжественно заявляю вам, дорогие земляки, что лично беру этот больной вопрос под свой непосредственный контроль...»

И сразу восстановилась связь времени и событий. Да, вот сейчас он публично осудит убийц Усачевых. И потребует от органов правоохраны — от милиции и прокуратуры — приложить все силы, чтобы преступники были найдены и наказаны по всей строгости российских законов. Только так должно реагировать на действия подлецов, которые подняли руку на двух женщин.

Нужно было бы немедленно рубануть кулаком по столу, заорать, потребовать, чтобы этот дурак на экране заткнулся, перестал молоть чепуху, но то что шло в эфир остановить и отменить без скандала уже не имелось возможностей.

Верный Харин, ничего не понимая, смотрел на мертвенное лицо шефа и лихорадочно старался угадать в чем недобдел, за что сейчас получит пинка. Единственное что у него не вызывало сомнений — пинок этот будет. И придется он точно по заднице.

— Выключи! — Немцев одолел немоту и силу земного тяготения. Заорал громко, с места вскочил быстро. Рука его жестом князя Пожарского звавшего народ на борьбу с врагом, указала Харину на дверь. — И выйди! Вон!

Любимых псов от хозяйских пинков не всегда спасает даже их бескорыстная верность.

Харин быстрой крысой мотнулся в угол. Пульт управления ящиком лежал по левую руку на столе шефа, но тянуться за ним в тот момент было опасно. Вырубил экран нажатием кнопки на панели телевизора. Затем, согнувшись как под бандитским обстрелом, со всех ног брызнул к двери.

Когда Харин исчез, Немцев повернулся к Рылову. Зло с него будто ветром сдуло: вот что значит — политик от бога. Голосом спокойным, дружеским, он не приказал, а попросил:

— Андрей Антонович, ты уж давай... Найди этого засранца, где бы он ни оказался и тащи его ко мне на дачу. Я туда приеду.

— Бу сделано.

Рылов своевольничал. Пусть губернатор знает — теперь на него уже не поорешь, как случалось. Когда в колоде мелкие козыришки, то и высовываться не стоит. Но если расклад уравнивает карты, речь должна идти не столько о подчинении, сколько о равноправном сотрудничестве. Хочет того Немцев или нет, а скоро на носу выскочат выборы. О союзниках надо думать заранее...

— Андрей, — судя по обращению. Немцев уже понял изменившуюся обстановку, — постарайся все сделать без шума. Если дело получит огласку, ты сам понимаешь... Или будешь играть самостоятельно?

«Самостоятельно» в данном случае означало игру начальника УВД на самосохранение.

— Это ты зря, Леонид. Рылов никогда не играл в подлянку.

— Спасибо. — Немцев протянул полковнику руку. — Ты, конечно понимаешь, дело нужно замять. Чтобы все обошлось без шумихи.

— Естественно.

— Как считаешь, кого еще нужно подключить к делу?

— Без Волкова не обойтись.

Волков — прокурор области, око московского государя в области.

— Хорошо, я тоже так думал. Теперь ты езжай, а Волковым я встречусь.

* * *

Прокурор себя ждать не заставил. Явился как всегда свежим огурчиком — чисто выбритым, с сияющим гладкими щеками и блестящей лысиной. Наполнил кабинет губернатора запахом дорогого французского одеколона. Радостно взмахнул коротенькими ручками.

— Слушал, Леонид Викторович! Слушал. Прекрасно. Как говорят в нужное время в нужную точку.

Занятый своими мыслями, Немцев сразу и не понял о чем говорит прокурор.

— О чем ты?

— Телемост губернатор — народные массы. Тема преступности сегодня актуальна, как никогда...

Возникло желание выругаться, все бросить к чертовой матери, уйти подальше от всех, запереться, чтобы никого не видеть, не слышать. Но тут же привычка подчиняться не первым эмоциям, а холодному расчету, взяла свое. Нет, он не уйдет. Он будет бороться за свое место, за право держать эту область задрипаных ланцепупов в своем кулаке и сделает все, чтобы ему не помешали. Если надо, он переступит через сына, раздавит его как таракана. Подонок! Слизняк! Безмозглое порожденье мамаши!

— Есть проблема. Корней Назарович...

Немцев с видом печальным и даже покаянным рассказал о происшедшем Волкову.

Прокурор слушал, сохраняя гробовое молчание. Как опытный картежник-преферансист он старался просчитать расклад карт, чтобы решить, вистовать ему в этой игре или объявить пас.

Выговорившись, Немцев спросил:

— Итак, что скажешь? Сумеем мы это дело замять?

Волков молчал.

Немцев счел нужным привести еще один, как ему казалось самый веский на тот момент аргумент.

— Учти, меня меньше всего заботит то, как вывести из под наказания сына. На кону куда большая ставка.