Грань - [20]
С этого дня мы с Алисой стали частенько захаживать к Старой Вате, несмотря на царивший в подвале запах грязи и гнили. Он говорил с нами о таких вещах, о которых взрослые не рассуждали даже между собой. Показывал удивительные и странные штуковины, объясняя их предназначение. ('А это, ребятки, градусник. Им измеряют температуру тела. Как зачем?..') Именно под его влиянием я полюбил читать старые книги. Их у старика было много, целая библиотека. Как он умудрился не сжечь их в печке во время особенно сильных холодов первых лет — уму непостижимо. Еще Старая Вата мог часами рассказывать о том, как было до Катастрофы. О техническом прогрессе, двигавшемся семимильными шагами. О ярком солнце, зеленой траве, и о том, как много людей жило на земле в то время. Наверное, слишком много. Оттого-то все и произошло…
Наши сверстники при виде нас теперь морщили носы и презрительно кричали, что мы провоняли подвалом и старой рухлядью. А мы воровали у родителей еду для старика и его Дуськи и чуть ли не все вечера просиживали с ними. А потом он исчез. Точнее, сперва исчезла Дуська — наверное, отправилась умирать в одиночестве, как это принято у котов. Старая Вата страшно расстроился. Он долго искал и звал ее, ковыляя по окрестным свалкам. Потеря близкого существа сильно его подкосила: начались провалы в памяти, речь стала путаной и бессвязной. Наступал старческий маразм (правда, само это слово я узнал гораздо позже).
Однажды, забежав к нему, как обычно, после школы, мы не обнаружили в берлоге хозяина. В течение двух недель мы каждый день заходили в подвал, но старик так и не появился. Наверное, несмотря на маразм, предпочел умереть подальше от дома, чтобы не напугать двух ребятишек лицезрением своего трупа.
Книги и диковинные вещички мы с Алисой честно разделили поровну, но родители заставили их сжечь, испугавшись возможной заразы. Лишь несколько самых любимых книжек мы отстояли, полив их дезинфицирующим раствором — отчего листы скукожились, а яркие картинки выцвели. Теперь они стали и Варькиными любимыми: она их не только листает, но и нюхает (крепкая химия слышна до сих пор), а линялые картинки подкрашивает фломастерами…
Не знаю, отчего меня понесло сюда: со времен детства я не был здесь ни разу. Даже если сильно напрячься, мне не вспомнить лицо Старой Ваты отчетливо — лишь нечто расплывчатое и ветхое, скрепленное в одно целое моими эмоциями. Но где-то в моей голове остался его портрет — со всеми морщинками и лохмотьями, с тихим деликатным кашлем и слезящимися от пыли глазами. Подключившийся ко мне мад без труда отыщет его среди толщи прочих воспоминаний. Увидит — таким, каким был старик в жизни, а не туманным образом, что мерещится мне сейчас…
Домой я приковылял поздно: сам не заметил, как загулялся до ночи. Сразу же позвонил Алисе — к счастью, она 'сова' и ложится не раньше двух.
Моя бывшая благоверная сообщила, что сегодня они с Варькой убили весь день на сдачу анализов. Результаты будут готовы послезавтра. Я поздравил ее с окончанием мороки и поинтересовался относительно запретов для мадов Общего отдела.
— Знаешь, Дэн, их до фигищи. Целый сборник инструкций составили. Мы не имеем права заставлять пациента вспоминать интимные сцены, делиться с нами мнением о тех или иных представителях власти — это якобы может спровоцировать шантаж со стороны мадов. В глубины подсознания лезть также не рекомендуется — впрочем, это еще из соображений техники безопасности. В общем, 'ведомый' может пожаловаться на очень многие вещи.
— Занятненько. И как вы умудряетесь работать с такой кучей запретов? Ставить правильные диагнозы?
— Научились как-то выкручиваться. В конце концов, если возникают сомнения, всегда можно направить его на более углубленную проверку — к вам. У вас ведь почти нет запретов — счастливчики!
— Ну, ты тоже счастливица. В твоем секретном психо-генном НИИ запретов, думаю, еще меньше, чем у нас, в Особом.
— А почему ты спрашиваешь? Решил поменять место работы? — Как всегда, Алиса тактично проигнорировала тему своих секретных исследований. — Мне казалось, тебе нравится копание в мозгах буйных психов и маньяков, а нормальные люди наводят зевоту.
— Нет, всё по-прежнему. Нормальные наводят зевоту, маньяки даруют драйв. Просто попался интересный случай — переслали из вашего ведомства. Пока ничего рассказывать не буду, после побеседуем.
— Да нужны мне твои секреты и государственные тайны!
— Не сомневаюсь в этом. Но все-таки склонен подозревать, что данный фрукт тебя заинтересует. Кстати, сегодня я был в нашем дворе.
— С какой целью?
— Ностальгия загрызла. Захотелось побродить по местам былой славы.
— Да уж, 'славы'! И охота тебе вспоминать этот гадюшник? Оставил бы ты прошлое прошлому и в кои-то веки занялся своим настоящим.
— И какие подвиги я, по-твоему, должен совершать сейчас? Тогда, в детстве, все вокруг казалось значительным. Каждый день — как новая битва с окружающим миром. Каждый камень или канава — неприступная крепость, каждая развалина — неизведанная планета. Мы с тобой были и воинами, и первооткрывателями. Ты ведь помнишь, ты должна это помнить!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта вещь написана в соавторстве. Но замысел мой и история моя, во многом документальная. Подзаголовок говорит, что речь идет о вечных темах — любви и смерти. Лишь одно уточнение: смерть не простая, а добровольная. Повествование идет от лица трех персонажей: двух девушек и одного, скажем так, андрогина. Общее для них — чувство к главному герою и принадлежность к сумрачному племени "любовников смерти", теоретиков суицида. Каждая глава заканчивается маленьким кусочком пьесы. Сцена, где развертывается её действие: сетевой форум, где общаются молодые люди, собирающиеся покончить с собой.
Подзаголовок повести — "История о моем необыкновенном брате-демиурге". Это второй текст, написанный в соавторстве. В отличие от первого ("Nevermore"), мой вклад больше.) Жанр, как всегда, неопределенный: и фэнтези, и чуть-чуть мистики, и достаточно серьезный разговор о сути творчества.
Подзаголовок — Повесть о Питере и о Трубе. Трубой назывался подземный переход у Гостиного двора. Одно время там играли уличные музыканты, пока милиция не прекратила это безобразие. И я была обитателем Трубы в мои шестнадцать… Жанр неопределенный: почти документальное повествование о реальных людях перемежается сказочным сюжетом. Главный герой — Питер. Живой и одушевленный, каким я ощущаю его в своих мечтах и снах. Очень надеюсь, что они на меня не обидятся, если прочтут и узнают себя: Тано, Лешка, Эклер, Егоров, Чайка, Злог… мои необыкновенные, незабываемые друзья.
Маленькая повесть о любви. Два голоса, сливающиеся в один. Похоже на сказку, на выдумку, но я отчего-то знаю точно: так бывает. Хотя и очень редко.
Это достаточно тяжелый текст. И жанр, как практически у всех моих вещей, непонятный и неудобоваримый: и "жесть", и психология, и мистика.
Своеобразный Christmas special для тех, кто знаком с серией «Действующие лица». Вскоре после событий, описанных в «Наказанном развратнике», герои волей случая… да нет, по собственному желанию встречаются накануне Нового года, чтобы принять участие в юбилейном концерте и просто поболтать о мирных житейских делах. И случайно разговор заходит об одном давнем приключении и очередном супергеройском подвиге… да, совершенно случайно, а вовсе не потому, что кое-кто любит находиться в центре внимания!
Девятнадцать лет назад заговор против короны в Илеханде закончился пропажей трех маленьких принцесс и введением закона об ограничении магии. Все считают, что девочки погибли. Кронпринцессу Вильгельмину, единственную оставшуюся в живых наследницу престола, интересуют больше собаки, лошади и охота, чем дела королевства. Желая, чтобы дочь остепенилась, королева приглашает во дворец очередного жениха, принца из дружественной страны Тусара. И никто не подозревает, что скоро за этим потянется цепочка событий, грозящая нарушить спокойствие не только Илеханда и Тусара, но и соседней Суриды.
В пятнадцать лет, незадолго до выпуска из средней школы, отец сказал мне следующее. - В нашем роду течёт демоническая кровь.И это была правда. К сожалению мой отец являлся простым владельцем магазинчика с едой из курицы на вынос, обладающим способностью менять цвет глаз на голубой, а я был сыном этого владельца, который по воле случая был чуточку сильнее остальных.Однако спустя пять лет. Они пришли за мной.
Вера Алексеевна, женщина властная и одинокая, жаждет перемен. И ей улыбается удача — загадав желание на ночь, Вера просыпается в новом мире Вереной, молодой колдуньей. Не беда, что в лесу с трусом-кучером и разбойниками! Разберёмся! Но почему новая жизнь должна начинаться с работы в какой-то глуши, в академии? Почему ей, наконец хорошенькой и юной, приходится общаться невесть с кем… и какой дурак принял этого наглого демона в студенческую группу?! Но демон ещё не знает, с кем связался. Своего счастья Вера не упустит, и демон в её планы не входит! Хотя…
Приключения принцессы Ринэи продолжаются! Близится заключительный этап турнира Пареенда, на который спешит её команда. Близится и время, когда мрачное пророчество начнёт сбываться. Либо светлые жрецы успеют найти того самого Защитника Пареенда, который повергнет тёмных, либо всё падет пред ордами Каригора. Ринэе предстоит доказать, что именно она достойна сего почётного титула.
Сэм готов на всё, чтобы его мама снова была жива. И ему на помощь приходит странный нелюдимый сосед. Он говорит, что есть средство. Надо лишь отыскать Древо Жизни. Оно способно победить смерть. Сэм хватается за эту возможность и, заручившись поддержкой подруги по имени Абра, бросается на поиски Древа. Но ни Сэм, ни Абра и представить не могли, что тем самым они вступают в древний конфликт и что прежними им уже не быть никогда. Что это за Древо Жизни? И на какие жертвы Сэм готов пойти, чтобы вернуть маму?