Грань человечности - [3]

Всегда в одиночестве комфортнее было, а тут вдруг что-то защемило. Среди людей оказаться захотелось. Вот и занесло его в кинотеатр. Не глядя на название фильма, купил билет и с комфортом устроился в полутемном зале. Самое смешное, крутили какую-то драму о жизни врачей. Хирургов. Он смотрел и посмеивался, а впечатлительная молодая женщина на соседнем кресле все время крутилась, охала и, кажется, даже всплакнула. Не выдержав, он нагнулся к ней и посоветовал не принимать картину близко к сердцу, на что она удивленно захлопала длинными ресницами.

– Как не воспринимать?! Ведь как в жизни все!

И, глядя в ее красивые глаза, он вдруг, удивляясь сам себе, предложил:

– А хотите, я вам расскажу, как оно, в жизни-то?

Через два месяца Анна стала его женой. Ее не смущало ни его прошлое, ни настоящее. Ей даже понравилось в избе, в глуши, среди тайги. В его жизни появился смысл, и он сам удивлялся происходящим с ним переменам. Ощущение, что его ждут дома, было новым, приятным и каким-то… теплым, что ли? Оказывается, нужно было прожить полжизни, чтобы наконец обрести простое человеческое счастье.

А еще через полгода пришла Срань.

Захар врал себе. Он четко помнил, сколько времени прошло с того момента, когда привычный мир перестал существовать. Двадцать лет. Двадцать холодных, страшных лет. Полжизни, практически. Когда вдали загудело, загрохотало, он решил, что гроза идет. А когда неожиданно яркая вспышка озарила небосклон и окрестности, сердце его екнуло. Бросив силок, который поставил вчера на заячьей тропе, он со всех ног рванул к Плешивому холму. Захар не знал, откуда посреди тайги возник этот холм, на котором не росло ни одного деревца, лишь редкие кустики покрывали его поверхность. Да и не интересовался никогда. Знал лишь, что с его вершины очень удобно любоваться закатом. Казалось, вся бескрайняя тайга была как на ладони. К тому моменту, когда, задыхаясь от бега, он поднялся на вершину Плешивого, свечение уже угасло, и даже как будто стало темнее. Тем не менее, огромный дымный гриб на горизонте было видно отчетливо. Не веря своим глазам, он все стоял и смотрел, когда вспышка снова озарила небо. На этот раз свет пришел с другой стороны, и явно издалека, потому как и время, и интенсивность свечения были гораздо меньше, чем в прошлый раз. Вслед за вспышкой прикатились далекие раскаты грома.

– Не может быть… – прошептал Захар. Зябко поежившись, он поднял рюкзак и поспешил домой.

Пока добирался до заимки, вдали сверкало и грохотало еще несколько раз. Теперь явно уж очень далеко. Захар гнал от себя нехорошие мысли, но умом понимал, ЧТО может так сверкать и грохотать.

Анна встретила его на крыльце.

– Ты это слышал?

– И слышал, и видел тоже, – буркнул под нос Захар.

– Захарушка, что это? Это же…

– Я думаю, это война, – произнес он и, обняв жену за плечи, увлек ее в дом.

Всю ночь дул сильный ветер, деревья гнулись и трещали. Захар лежал под одеялом с открытыми глазами, обнимал жену и молился, чтобы радиоактивное облако пронесло мимо. После увиденного он уже не сомневался – это были именно взрывы, однако в глубине души надеялся, что ошибается. По часам уже должно было наступить утро, но светлее на улице не становилось. Обуреваемый самыми мрачными предчувствиями, он мечтал только об одном: чтобы все происходящее оказалось дурным сном.

Через неделю он наконец решился поехать, посмотреть на город. Все это время он не выходил из дому и не выпускал Анну. Хорошо, что за несколько дней до… Он не знал, как это назвать, в общем, до всей этой срани, он ездил в город, за припасами. Гараж был наполовину заполнен колотыми дровами, а помимо основного бака солярки для генератора, он всегда держал в запасе еще два.

Светлее за это время не стало. На тайгу опустились густые сумерки. Да еще и снега навалило – мама дорогая. И это в июле-то! Вспомнив о последствиях ядерного взрыва все, что осело в памяти еще с армии и инструктажей по гражданской обороне, проводимых в институте, Захар постарался как можно лучше подготовиться. Нашел в кладовой старый ОЗК, ранее использовавшийся только в поездках на рыбалку, порывшись на дальней полке, откопал несколько респираторов, оставшихся еще от старого хозяина заимки. В каких целях тот их использовал – неизвестно, но сейчас они были как раз кстати. Выбрав один, по виду – самый новый, он добавил его к своему снаряжению. Немного подумав, открыл шкаф, достал оттуда старенькое ТОЗовское ружье, и пачку патронов. Повертел коробку в руках. Крупная дробь. Сойдет. Для чего сойдет? А бог его знает. Взяв ружье в руки, он, удивительное дело, почувствовал себя спокойнее, хотя раньше к оружию относился ровно. Даже живя в тайге, не был любителем охоты, предпочитая рыбалку, только иногда ставил силки, чтобы разнообразить рацион свежей зайчатиной. С ружьем Захар обращаться умел, пришлось научиться. Когда живешь в глуши, неизвестно, чего ожидать. Самому Захару, с его-то судимостью, никто бы оружие, даже охотничье, не продал бы. Ружье ему презентовал предшественник, когда передавал дела. По его словам, в городе, куда он перебирался, ружье ему ни к чему, одна морока, так что, пусть, мол, остается. Лишь улыбнулся вялым отнекиваниям Захара, сказав «пусть будет», и вручил ему инструкцию по пользованию. Сейчас подарок пригодился.